Помощь в 5–6% от ВВП: что не так с оценкой антикризисных мер от министерства экономики?

Давайте начнем с цифр, которые буквально на днях Минэкономразвития объявило. Оценили там стоимость антикризисных мер где-то в 5–6% от ВВП. Это сказала замминистра Оксана Тарасенко. Сюда включены и льготные кредиты, и выплаты семьям с детьми, и отсрочка арендных платежей, что, кстати, тоже очень странно. Как это можно включать, если это отсрочка, а не отмена, то какая же тут, собственно говоря, помощь?

Как вам кажется, для нашей страны это достаточное количество, объем этой помощи? Потому что очень много говорили, что в других странах эта сумма выше, если выражаться языком ВВП, там 7–10% у кого-то, у кого-то еще больше, поэтому говорили, что вроде бы могли бы и побольше потратить. Как вам кажется, достаточно ли такого объема помощи, о котором говорит Минэкономразвития?

Международный контекст довольно нетривиальный, потому что есть Япония и Германия, которые платили чуть ли не 20% от ВВП в разных программах, которые они использовали. Есть США, которые платили больше 10%. В этом смысле, конечно, нам сравнивать себя с такими развитыми странами довольно тяжело, потому что мы все-таки существенно беднее как экономика.

Я думаю, что сравнить себя хорошо со странами БРИКС, с Мексикой еще, с Индонезией еще, возможно, с Турцией. С этими странами мы примерно одинаково себя ведем. И с Казахстаном, кстати, тоже. Примерно одинаковые пакеты помощи. Но эти цифры, 5–6%, немного лукавые, сейчас я быстро объясню.

Дело в том, что у нас ВВП порядка 110 триллионов рублей в прошлом году. Это означает, что меры поддержки оцениваются коллегами как 5–6 триллионов рублей примерно. Такой поддержки, конечно, не было. В эту поддержку включаются, по сути, те дополнительные расходы, которые бюджет вынужден был нести из-за того, что упали налоговые сборы. У нас упали цены на нефть, из-за этого упали нефтегазовые доходы, у нас упали достаточно сильно импортные пошлины, потому что мы стали есть меньше импорта как экономика.

В результате, если все это сложить, то действительно можно получить эти 5–6% ВВП как цифру.

Но это же не помощь.

Это не является помощью, это является расходами дополнительными, которыми государству пришлось распоряжаться и которые пришлось нести.

То есть это как раз словосочетание «антикризисные меры».

Это словосочетание точное, но это не является мерами прямой поддержки, например, населения или компаний.

Очень много говорилось о том, что, во всяком случае, летом, когда только-только мы стали выходить из этой первой волны, как уже сейчас понятно, что могли бы и побольше помочь, те выплаты, которые были, были в основном, условно говоря, политическими. Я имею в виду два раза по десять тысяч.

Демографическими.

Демографическими плюс голосование по Конституции тоже было, надо было такой сделать некий подарок, такой анонс. Все равно говорилось о том, что недостаточно этой помощи. Как вам кажется, это было связано с тем, что государство понимало, что нас ждет еще худшее что-то впереди, или, наоборот, думали, что сейчас мы быстренько это проскочим, сейчас все посидим пару месяцев дома и не придется нам столько тратить, сейчас все заработает, летом все закрутится и все будет хорошо?

Я думаю, оценка того, что вторая волна придет, третья волна, может быть, в следующем году тоже придет, была. Я думаю, что многие понимали, невозможно осенью и зимой, когда холодает, ожидать, что пандемия полностью исчезнет. Скорее всего, второй волны можно было ожидать уже в марте.

Но что касается подхода государства, мне кажется, что второй этот шаг, что бизнес накопил жирок, давайте он тоже поучаствует в том, чтобы экономика как-то восстанавливалась, мне кажется, что это прозвучало в том или ином виде, в явном или, может быть, в менее явном, в зависимости от разных регионов, но все-таки это было.

Поэтому мне кажется, что государство здесь пошло на попытку разделить эти проблемы между собой и бизнесом. Я осторожно бы сказал, что все-таки меры поддержки были, но, с другой стороны, когда смотришь на то, что у нас исторически максимальное количество компаний малого и среднего бизнеса закрылось в чистом виде в этом году, то есть у нас где-то больше 800 тысяч компаний открылось, больше миллиона закрылось. В балансе где-то 250 тысяч компаний малого и среднего бизнеса исчезло, это исторический максимум. Из 5,5 миллионов компаний, которые есть.

И это еще не конец.

Дальше до конца года мы еще увидим, чем закончится. Я бы сказал поэтому, что бизнес испытывает очень большое давление, и недостаток мер поддержки, которые сильно отличались, опять же, от развитых рынков и по объемам не то чтобы сильно отличались от развивающихся, всем нам не очень легко, все развивающиеся страны не слишком с большой легкостью этот кризис проходили. В Индии вообще минус 10% ВВП, я вчера как раз это обсуждал, удивительные, конечно, совершенно цифры для такой бедной страны.

Так вот, мне кажется, что дальше будет хуже. Пойдет ли государство на новый пакет мер поддержки, скажем так, время покажет. Пока это не очевидно.