Пир во время коронавируса: почему мировая экономика готовится к спаду, а Россия, наоборот, прогнозирует рост

Все-таки хочется теперь немного поговорить о том, что нам в связи с этим ждать, потому что власти наши уже тоже так превентивно начали как раз успокаивать рынки. Путин провел совещание, где заявил, что для российского бюджета, для нашей экономики текущий уровень цен ― напомню нашим зрителям, это сейчас около 50 долларов за баррель нефти Brent ― является приемлемым. Как всегда, исполним все обязательства бюджетные, социальные и так далее.

Антон Силуанов, министр финансов, пошел даже дальше и говорит, что даже 30 долларов нас устроят. Четыре года при текущих резервов на отметке в 30 долларов за баррель мы проживем с исполнением, так сказать, всех планов, в том числе этих новых, которые приняты, объявлены в ходе послания. Насколько следует доверять этим словам?

Можно понять, успокаивают.

Да. Здесь просто дана некая цифра. Я зачитаю буквально: «Российский бюджет в состоянии профинансировать все расходы даже при цене на нефть в 30 долларов за баррель, поскольку защищен от колебаний цен энергоресурса и готов к любым изменениям».

Я думаю, что здесь не учитывается то, что если начнется всерьез, то понадобится очень много дополнительных расходов. Это расчеты из того, что, знаете, будет 30 долларов за баррель, считаем: у нас 570 или сколько миллиардов долларов сейчас международные резервы, у нас ФНБ почти восемь триллионов. Вот это все разделили, чисто бухгалтерский подход.

Я говорю, когда серьезная заварушка начинается, то у нас столько посыпется! Вот это надо, вот это вам, вы смотрите, туристическая отрасль, уже называют цифры, больше ста миллионов долларов терпит убытки, другие ― уже сегодня кто-то там говорит, просит помощи. Вот это в этих расчетах не учтено, только текущие расходы. А придется давать и тем, и другим, и третьим. И как показал опыт кризиса 2008–2009 года, опыт второй половины 2014 года, то сотни миллиардов долларов вылетают в течение нескольких месяцев. Поэтому какие там четыре года? Это только кажется, что этих денег, этих сотен миллиардов хватит на четыре или на сколько. Во-первых, вы их не обновите, во-вторых, хватит на очень ограниченный период времени.

Но тем не менее весь прошлый год и со стороны правительства, и со стороны разных экспертов, в том числе тех, которые бывали в этой студии, не положусь конкретно за вас, но тем не менее одна из самых частых оценок была в том, что так, как сейчас, мы никогда не были готовы к кризису с точки зрения размера резервов, с точки зрения макроэкономической ситуации, размера долга и так далее, с точки зрения того, что мы самоизолировались от мира и, в общем, все эти бури, так сказать, за кордоном нас теперь касаются гораздо меньше, потому что мы гораздо меньше связаны.

Вот, собственно, кажется, мы подходим к тому моменту, когда мы должны проверить эти идеи на самом деле.

А я должен сказать, что мы в меньшей степени готовы к кризису, в меньшей степени.

Поясните, пожалуйста.

Поясняю. Все началось и продолжается пока с Китая. Мы что несколько лет назад сделали? Мы сказали: «Там же санкции, мы не будем дружить, условно, с вами, мы идем на восток».

С Европой в смысле.

Да. Мы идем на восток, мы разворачиваемся туда. Пришли, да, вовремя так развернулись. У нас доля Китая во внешнеторговом обороте России по итогам 2019 года составила 16,6%. Это самый высокий результат. Я имею в виду долю одной страны, Китая.

Это даже больше, чем Германия, Европа?

Германия ― 8%, вторая страна. В два с лишним раза больше доля Китая во внешнеторговом обороте по сравнению с Германией. Но мы же развернулись, и вот здесь такое. Так получилось, да, курьез или судьбы поворот такой.

Неудача большая, я бы сказал.

Не вовремя развернулись на восток, получается. И это называется «мы лучше готовы»? Понятно, что никто не знал, что так, но получается-то по факту так. Поэтому снижение спроса на нефть, на уголь со стороны Китая в первую очередь нас касается.

Хорошо, тем не менее у нас на этот год, у нас ― в смысле у нашей страны и нашего правительства, планы-то очень позитивные и очень хорошие. Нарастить расходы, значит, повысить уровень доходов населения, такая социальная помощь, сякая. В общем, действительно как-то еще буквально месяц назад казалось, что это все вполне реалистично, да, вот как-то подготовили стартовую площадку, теперь только вперед.

В этой новой реальности… Окей, я так понимаю, что только вперед уже не очень актуально. Насколько нам удастся, опять же исходя из того, что действительно есть большая подушка, есть какая-то самодостаточность, чуть большая, чем была раньше, насколько нам удастся хотя бы, не знаю, первые год-два, если мы говорим действительно о такой полноценной глобальной рецессии, пройти этот период лучше, чем остальной мир, например? Что-то подобное.

Да не получится нам лучше. Я говорю, мы оказались в более худшем состоянии, положении. Во-первых, вот этот разворот к Китаю, с Китая все началось. Мы вот такая страна, оказалось, что у нас Китай ― приоритет номер один, притом что Россия, реально называя вещи своими именами, сейчас сырьевой придаток Китая. Мы же понимаем: мы туда топливно-энергетические ресурсы, соответственно, обратно ширпотреб и продукты машиностроения в основном импортируем.

Поэтому вот это на самом деле отягчающий для России именно фактор. Уже задумываешься, приходится, лучше будет России или нет. Вы уже упоминали, мнения были, что мы лучше подготовились к кризису. Несколько дней назад Росстат нам сообщил, что сырьевая зависимость российской экономики усилилась.

Да, это правда.

Это называется лучшая подготовка? Потому что кризис ― это снижение спроса на сырье, это падение цен на сырье, а у нас усилилась сырьевая направленность экономики. Так получается, и здесь, на этом фронте, а мы сырьевая экономика, мы оказываемся в худшей ситуации. Того загашника, который у нас есть, хватит, конечно, на некоторый период времени, но он не будет таким продолжительным, если кризис затянется. Какие там четыре года? Его на год, полтора, максимум два если хватит, и все. «А дальше что?» ― мне хочется сказать, спросить.

В условиях, когда действительно, мы уже об этом говорили, не особо представляют себе, как с этим бороться, придумали смягчение денежно-кредитной политики, это панацея от всего. Но природа кризиса другая, тоже говорили об этом. Поэтому получается, что здесь по-другому.

Например, аналитики «Ситибанка» говорят о том, что падение цен на нефть может обнулить эффект от обещанных Путиным мер социальной поддержки, что падение замедлит рост на 28 сотых процентных пункта, а собственно социальная поддержка должна была увеличить его на 24 сотых процентных пункта. То есть, соответственно, примерно тут упало, тут выросло.

Я хочу сказать: какие сотые доли? Речь должна идти о процентных пунктах, а не о каких-то сотых процентных пунктов. Знаете, мы провели исследование, вспомним: атипичная пневмония, пневмония SARS, 2003 год. Есть прекрасное исследование, делали Австралийский национальный университет, университет Кореи и институт Брукингса. Экономические потери, соответственно, в процентных пунктах от ВВП.

Тогда потери для Китая были, краткосрочный эффект больше одного процентного пункта, долгосрочный ― больше двух с половиной. Тогда. Но это при тех масштабах уже были такие, что ощутимые. Тогда не почувствовали это мировая экономика и Китай, потому что Китай был на взлете, он рос. 10%, даже больше, у него такая ступенька получилась, что в 2003–2004 году он не рос, потому что этот один процентный пункт убрали из темпов экономического роста.

Сейчас Китай был уже на понижательном тренде. Ситуация разная. Вы растете бурно, и тут случаются неприятности, вы так замедляетесь немного. А тут вы снижаетесь ― и тут вас еще больше занижают.

Сверху добавляют.

И доля Китая тогда была около 5% мировой экономики, а сейчас 18%. Это значит совершенно другое по масштабам воздействие на мировую экономику будет, влияние.

К сожалению, у российской экономики это, по-моему, не анализируют. Очень показательно, ведь у нас буквально две недели назад, когда ситуация уже развивалась активно, я думаю, вы обратили на это внимание, прогноз роста экономики на 2020 год был пересмотрен в сторону повышения. Было +1,7% по ВВП.

Стало 2,8%, по-моему.

1,9%. Ну, думаю, оригинально. То есть все страны понижают прогнозы, а тут повышаем. Это какой-то пир не во время чумы, а пир во время коронавируса.

Во время чумы в каком-то смысле, да.

Мы повышаем темпы роста экономики, прогнозы.

Не бойся быть свободным. Оформи донейт.