«Меньше или больше ― уже значения не имеет»: Олег Вьюгин о необходимости ограничения роли государства в финсекторе

В принципе, государственно-монополистический капитализм в России уже создан, если можно выражаться терминами политэкономии, особенно той, прошлой. Да, можно противодействовать, может быть, государственным компаниям приобретать дополнительно иные активы. С экономической точки зрения не факт, что это плохо или хорошо. Это только каждый конкретный случай может рассудить.

Но если такие ограничения будут введены, то мне кажется, что в реальности они будут действовать, как всегда, наполовину, потому что в конкретных случаях найдутся люди, которые убедят, что в данном случае надо сделать исключение, потому что это даст большую пользу российской экономике.

Вы фактически угадали, потому что, согласно документу, ограничение не коснется случаев, когда приобретение доли со стороны государства предусмотрено федеральными законами, актами президента или кабмина. То есть если очень надо, то можно, в общем.

Да, конечно.

Тем не менее, хорошо, все-таки сам факт того, что предлагается принимать некоторые документы ― а в принципе сама политика управления государственными активами, некий посыл, да, «давайте не приобретать доли в частных компаниях просто так»… Или просто на самом деле не хватает глаз и рук, чтобы за всем этим уследить, и поэтому приходится некие формальные правила выставлять?

Это может быть инициативой конкретных министерств, ведомств и конкретных даже, может быть, лидеров этих организаций, чтобы как-то не допустить дальнейшее разрастание государственной экономики в стране. Но на самом деле, мне кажется, это уже не имеет большого значения, потому что, в принципе, все основные серьезные вершины в экономике, в сырьевом секторе, в финансовом, в оборонном, понятно, то есть в машиностроении, по сути, и даже в компаниях первого передела, в принципе, контролируются государством. Поэтому меньше или больше ― это уже большого значения не имеет.

Тем не менее при этом все равно, так сказать, некий сигнал от президента, от премьер-министра о том, что надо снижать долю государства в экономике, есть, никуда не ушел и повторяется многократно.

Нет, если действительно есть такое желание, то на самом деле нужно не ограничивать долю госкомпаний в приобретении других, частных активов, а провести серьезную приватизацию очень большого количества активов.

Вот я как раз хотел про это спросить.

Это действительно было бы сигналом того, что есть поворот от государственно-монополистического капитализма в России опять к конкурентному классическому капитализму.

Тут, наверно, и Morgan Stanley как раз немедленно вернется. Я как раз про это и хотел спросить, что само слово-то «приватизация» было довольно популярно, так сказать, в риторике разных чиновников разного уровня буквально еще совсем недавно, если я правильно помню. Как раз ровно прямо перед санкциями, 2013, 2014 год.

Конечно.

Были программы, Игорь Шувалов об этом много говорил и так далее. И, в общем, фактически ничего из того списка не было выполнено. Долю в «Роснефти» удалось продать, долю в «Алросе», а «Совкомфлот», по-моему, так и не продали, как ни собирались.

Понятно, дальше начались санкции и так далее, было не до этого. Но сейчас, в общем, ситуация как-то стабилизировалась, понятно, как она будет дальше происходить. Но тем не менее слово «приватизация» вообще не произносится никем ни на каком уровне.

Вы правы.

Нет смысла про это говорить совсем?

Просто политически российские власти к этому не готовы в принципе.

А экономически? Даже если скажут, например, в таком режиме, в такой ситуации вообще это реалистично?

У нас политика идет впереди экономики, экономика ― это вторично. Решения по экономике принимаются исходя из политической целесообразности. То есть телега и лошадь, по всей видимости, поменяны.

В другом порядке.

Да. И поэтому, конечно, политически сейчас на приватизацию идти очень сложно, потому что это вопрос контроля над деньгами, над потоками. И сейчас все-таки я так чувствую, что политически власть считает, что нужно контролировать все эти потоки. Крупные, конечно, крупные.

Потому что их все меньше и меньше?

Нет, потому что просто большие деньги ― это большая политика. Не избежать.

То есть опасаются, что, так сказать…

У кого деньги, у того и власть.

Тот, кто получит эти деньги, захочет что-нибудь еще, кроме этих денег, возможно.

Да, можно так рассуждать.

Понятно, интересно. В этом смысле, в общем, можно говорить о том, что это не случится никогда.

Все меняется. «Никогда» ― это такая фраза…

Я имею в виду, так сказать, при нынешнем политическом режиме сложно, наверно, себе представить, что в какой-то момент решат, что теперь можно расслабиться, пусть цветут все цветы, что называется.

Я считаю, да, что все гармонично сейчас в этом смысле. Может быть, экономика не очень эффективная и медленно растет, но с точки зрения установившегося стационарного потока регулирования и распределения ресурсов это достаточно устойчивая система.

Фото: Дмитрий Коротаев/Коммерсантъ