Пройден первый этап борьбы с кризисом. Что с безработицей? Вторая волна сокращений? Почему доллар подорожал?

Может быть, стоит отметить, что в этот период как раз золото очень выросло в цене тоже, и даже в какой-то момент экспорт золота превысил, доходы от экспорта золота превысили доходы от нефтегазового, от экспорта нефти и газа. Может быть, люди как safe haven традиционный, просто ну надо купить золото, золото никогда в цене не упадет, может быть, у людей есть какая-то такая, не знаю, мантра, которая еще с советских времен какая-то существует. То падение, которое было, это было связано именно, наверное, с закрытием просто самой непродовольственной торговли, потому что все магазины в основном были закрыты, не все смогли перейти на удаленную торговлю. Кто-то что-то пытался купить, можно было, наверное, что-то купить, какие-то товары через курьеров, через заказы, но не у всех это получалось. Сейчас магазины открылись, может быть, поэтому такое восстановление произошло, что вот эта накопившаяся за несколько месяцев потребность, она как бы началась сейчас резко, люди побежали в магазин, потому что у кого-то кончились, штаны порвались, что-то еще, не знаю, тарелки разбились, какие-то такие вещи, которые из-за отложенного вот этого карантинного момента накопились и сейчас вот то, что мы видим, это может же быть таким просто отложенным спросом, который существовал. Хватит ли его надолго или это действительно какая-то устойчивая цифра, как вам кажется?

Действительно пока сложно говорить о том, насколько это устойчивое восстановление спроса, но оно произошло достаточно быстро и достаточно сильно. Естественно, основным фактором стал просто запрет на работу той или иной розницы, просто они не могли работать, понятно, поэтому и продажи сократились. Но вот что касательно отложенного спроса, для меня, допустим, тоже было довольно удивительным, что в июле выросли продажи автомобилей, по сравнению с июлем прошлого года. И это, так сказать, штаны можно наверное, отложить покупку, но в целом, если люди достаточно активно сейчас покупают автомобили, это товар длительного пользования, то это означает, что у них есть ресурсы, во-первых, чтобы делать такие покупки, и у них есть желание осуществлять их.

А нет ли такого момента, грубо говоря, что вот вышли из карантина, люди посмотрели, посчитали и подумали, ну наверняка же подорожает сейчас все, вот пока не подорожало, надо, я эти деньги лучше потрачу, успею купить машину сейчас. Может быть, это ожидание какого-то дальнейшего роста цен и поэтому такое решение принимают люди? Что касаемо именно то, что вот Durable good, это товары длительного пользования, о которых вы говорите, я поясню телезрителям, это вот то, что холодильники, бытовая техника или что-то, что используется несколько лет, как минимум, и конечно же, один из главных товаров это автомобиль. Может быть, это именно попытка защитить себя от инфляции, потому что мы помним прошлые кризисы? Когда были прошлые кризисы, когда доллар уходил вверх и евро уходил вверх, все бросались как раз покупать по три-четыре телевизора, а потом не знали многие, что с ними делать. Может быть, это что-то похожее?

Я думаю, действует всё одновременно. Естественно, есть и момент, что люди ожидают ухудшения ситуации, и возможно, увеличивают покупки тех или иных товаров. Но частично, я думаю, что это и свидетельство отчасти на самом деле как бы улучшения потребительских настроений, и отчасти это история про выплаты, потому что те выплаты на детей в размере десяти тысяч рублей, они на самом деле поддержали спрос. Правительство рапортовало о предварительных каких-то итогах того, как использовались эти средства, и вроде бы анализ показывает, что они пошли в первую очередь на потребление. С точки зрения антикризисной поддержки как раз целью является, чтобы люди не просто сохранили эти деньги на своих счетах, а чтобы пошли и что-то купили.

И даже не проели, а именно потратили.

Да-да, что-то купили. Естественно, в июне-июле та поддержка, которая была предоставлена, то есть и сейчас можно подать заявку на получение этих выплат, но скорее всего, те люди, которые очень нуждались в этих деньгах, они уже это сделали, зарегистрировались через Госуслуги, подали заявку, получили деньги и на что-то их потратили. Соответственно, это такой положительный некий импульс от этих денег, он уже произошел.

Там как раз, по-моему, говорилось, что один из таких факторов, что больше всего дешевых смартфонов почему-то был один из таких, продажи которых резко выросли, это оказались дешевые смартфоны. Вы говорите о товарах, но отмечаете, что снизилось, во всяком случае, не произошло отскоков в секторе услуг, что гораздо важнее, потому что сектор услуг это парикмахерские, маникюрные, не знаю, это тот самый часто малый бизнес, которому пришлось достаточно сложно. Это люди, которые работают, может быть, на себя, оказывают какие-то услуги населению, и вот тут роста спроса на услуги в секторе услуг особенно не произошло. С чем это связано, по вашему мнению?

Действительно, услуги восстановились с конца мая, но они остаются на таком пониженном уровне, то есть это где-то минус 30% по сравнению с прошлым годом. И вот за июль, вот у «Сбербанка» есть недельные данные, поэтому есть там начало августа, то какого-то значимого увеличения расходов не происходит. Отчасти это история про то, что часть услуг остается то, что связано с зарубежным туризмом, какими-то авиабилетами, это все равно, если нет международных поездок, то это все остается все равно ограниченным. Но видимо, соответственно, происходит и какая-то переориентация спроса, потому что все равно надо понимать, что в среднем доходы населения значительно сократились. Те же данные июльские показывают продолжение роста безработицы, то есть безработица…

Это тот самый сектор услуг, который фактически не выжил, получается?

Частично это те люди, которые, возможно, были заняты в этих секторах, или те потребители, которые столкнулись с сокращением своих доходов, они сокращают свои расходы, и в первую очередь, видимо, сокращают на какие-то не жизненно важные категории своих расходов. Вы можете меньше ходить, не знаю, реже в салон красоты какой-нибудь, но продовольственные товары вам, наверное, очень сложно как-то будет значимо сократить потребление. Это, наверное, история про это.

Если говорить о падении доходов, которое по разным причинам происходило, но в основном, конечно же, из-за роста безработицы и вот этого двойного кризиса, карантинного и энергетического, при этом люди как-то находят деньги на автомобили. Вот насколько еще есть такой запас, скажем так, финансовый запас у населения, чтобы не наступила какая-то такая ситуация, когда уже не то что о машине, и о каких-то штанах даже будет думать тяжело, как вам кажется? Есть ли тут какой-то еще запас прочности, денежный запас у населения, который позволит им как-то поддерживать, подбрасывать в эту топку экономическую деньги?

Я думаю, это очень сильно зависит от неравенства. Потому что мы должны понимать, что российская экономика, она очень непропорциональная такая с точки зрения неравенства доходов. Поэтому, наверное, у тех граждан, у того населения, которое получает достаточно высокие доходы, ситуация не сильно ухудшилась, поэтому они могут думать о том, чтобы купить личный автомобиль. Скорее всего, та значительная часть населения, которая и до кризиса не могла себе позволить автомобиль, они столкнулись с еще большим ухудшением своего материального положения. Поэтому, собственно говоря, вот мне кажется, что те меры поддержки, которые проводились, их необходимо расширять, но расширять как-то достаточно умно, то есть, мне кажется, что те же пособия по безработице, они могут быть увеличены. То есть, если человек столкнулся с потерей своей работы, то государство может его поддержать в этот период жизни, потому что выплаты на детей это такой как бы масштабный инструмент поддержки, он касается всех…

Он такой популистский даже получается.

Да, вы богатый человек, вам не нужны эти десять тысяч рублей особенно, но вам их дают, соответственно, другому человеку, которому, возможно, необходима поддержка, может быть, ему надо дать больше денег. То есть выплаты на детей, это популярный механизм, его легко администрировать, легко проверить, его можно легко раздать.

Но пока у нас всего дважды проводилось это, это же тоже не ежемесячно. Одно дело, если ежемесячно на ребенка десять тысяч, это уже что-то более-менее, а вот такой разовый пакет помощи может оказаться. А как вот тогда поступать с тем, чтобы у нас… Вот эту градацию где провести? Если у нас 19.500 выплачивали…

Максимум.

Максимум, это фактически по определенным нашим стандартам это уже средний класс, как некоторые считают. Где провести ту грань, когда понять, что человеку действительно надо давать больше, а человеку давать какому-то меньше? Вот у человека нет работы и у него нет детей, ему дают определенную сумму. У человека рядом есть работа, но у него трое детей, и ему с той работой, которая есть, ему явно тяжелее, чем одному, получающему пособие.

Я думаю, что это не самая большая проблема. Все равно в России, по сравнению с другими европейскими странами или с США, уровень среднего пособия по безработице относительно средней заработной платы достаточно низкий. Как правило, если человек потерял работу, то он столкнется с очень большим сокращением своего дохода, даже если он получает пособие по безработице. Поэтому в целом можно увеличивать, и мне кажется, это довольно простой действенный инструмент. У нас многие переживают, что вот какие-то, условно говоря, люди, которые работали в неформальном секторе, которые не были официально трудоустроены, вот они сейчас пошли на биржу труда, зарегистрировались как безработные и вот получают пособие, и это очень плохо. Ну почему плохо-то?

Это как раз неплохо, потому что, во всяком случае, они стали видны как безработные, прежде чем…

Да.

А вот на сколько велик процент тех, кто, скажем так, не работал до этого, но вдруг решил стать официальным безработным, с теми, кто потерял работу? Вот этот рост безработицы, который продолжает расти, по вашим данным, уже три миллиона триста тысяч человек у нас официальных безработных, при том, что было два с чем-то миллиона в марте, насколько это продолжится? Во-первых, какой темп у этого роста будет, стоит ли ожидать, это еще не пик, что все будет еще продолжаться? Не рано ли сейчас говорить, как вот некоторые говорят, что уже экономика так резко хорошо начала отскакивать вверх? Во-первых, какой процент мы еще наблюдаем от тех, кто вот решил выйти из этой тени неформальной, и продолжаются ли сейчас эти потери работы, сокращения, которые были именно вот, как говорят, в мае, конец апреля, май, когда вот самое дно, во всяком случае, так утверждают чиновники из Центробанка и Минэкономразвития, у нас было.

Есть в принципе два показателя безработицы. Есть официальная безработица, когда человек пришел зарегистрировался на биржу труда, и есть такая безработица в классификации МОТ, это когда проводится опрос и людей спрашивают, есть ли у вас работа, хотите ли вы, ищете ли вы работу. Если вы отвечаете, собственно говоря, что у вас нет работы и вы хотите работать, то вы считаетесь безработным. И то, что у нас происходило, что очень произошел резкий всплеск официальной безработицы, то есть, если в марте было безработных официальных семьсот тысяч, то сейчас почти три с половиной миллиона человек. Но при этом безработица МОТ, она выросла не так сильно, соответственно, это говорит, указывает о том, что частично это, видимо, неформальный сектор, люди, которые какие-то имели подработки, может быть, неофициально были устроены, у нас такой сектор очень большой. Они решили воспользоваться как раз этой ситуацией, к тому же пособия выросли, процесс вроде бы облегчился и так далее, они пошли и зарегистрировались. А сказать точно, естественно, невозможно, это можно какие-то делать оценки. Я думаю, что это и не самая большая проблема, люди получили какую-то поддержку, вот они пойдут ее потратят, и в любом случае в масштабах экономики это будет какой-то положительный фактор. Как показывают кризисы, и в нашей стране безработица будет расти, это определенный такой показатель лаговый, ситуация ухудшается, какие-то бизнесы все равно будут сокращаться, оптимизироваться. Сейчас, видимо, был определенный оптимизм у бизнеса, открыться, посмотреть, что происходит с потреблением, что происходит со своей выручкой. Соответственно, да, я думаю, к осени те фирмы, которые придерживались такого подхода, что сейчас надо посмотреть, не нужно рубить сплеча, они, соответственно, более-менее определятся с тем, что делать, и возможно, сократят еще персонал.

Ну, да, грубо говоря, они открылись, посмотрели, как идут дела, потому что говорить, когда ты сидишь на карантине, сказать, выживешь ты или нет, это невозможно, надо хотя бы дождаться и посмотреть.

Да.

То есть может быть вторая волна сокращений, условно говоря?

Я думаю, она в любом случае будет, вопрос в ее масштабах.

А вот если говорить о помощи, грубо говоря, первая волна была, мы увидели еще во время карантина, потом было ближе к голосованию по поправкам в Конституцию, и ее привязали в основном, наверное, к этому. Будет ли, вообще есть ли деньги на то, чтобы проводить такую помощь и дальше, или она будет тоже как-то связана с какими-то такими, скажем, больше политическими моментами, чем исходя из каких-то экономических реалий?

Власти у нас любят привязывать одно к другому, поэтому да, я думаю, что там была прямая связь, когда объявили, собственно говоря, меры поддержки и когда было голосование. Но в целом деньги есть, я бы так сказал. Видимо, официальный прогноз правительства и ЦБ по дефициту федерального бюджета — 5% ВВП на этот год. Мы сейчас по сути имеем данные уже за семь месяцев, Минфин знает, что у него сейчас в августе происходит, и соответственно, скорее всего, дефицит будет меньше, скорее всего, дефицит будет даже в районе 4% ВВП. Это означает, что в принципе Минфин может увеличивать расходы, и осенью, если будет в принципе понятно, что ситуация ухудшается, если начнется вторая волна коронавируса, которую все как бы ожидают, то вполне Минфин может еще провести раунд какой-то дополнительных выплат тех или иных. В этом смысле нет проблемы того, что у Минфина нет денег, там деньги есть.

Многие говорят еще о том, все чаще звучали о том, что надо печатать еще, еще и еще. То есть, вы думаете, что этого не произойдет все-таки, увеличения денежной массы такого не будет сильного?

Оно будет происходить, но ползучее, инфляция низкая все равно.

Да, инфляция, удивительно, что как бы у нас наконец-то опустилась до каких-то таких…

В пределах 3-3,5% это не проблема, соответственно, Минфин может, все равно средств ФНБ будут очень мало использоваться в этом году, Минфин может увеличивать долг. У Минфина есть резервы с точки зрения того, что хранится на его остатках, но не входит формально в состав ФНБ и так далее, то есть там в принципе резервов очень много. Но Минфин традиционно придерживается такой политики прижимистости, лишнего ничего не тратить, поэтому в целом… Для меня это странно, что одновременно же сейчас идут разговоры про то, что собственно говоря, в следующем году Минфин собирается сокращать расходы, то есть проводить ужесточение бюджетной политики, и при этом повышать налоги по разным каналам.

Много мы говорили сегодня уже с нашим гостем, мы уже поговорили про ту помощь, которую государство оказывает, и про то, что происходит в секторе услуг и в секторе торговли. Один из главных вопросов сейчас, который мы наблюдаем, ― это то, что происходит, собственно говоря, с рублем. Незаметно, потому что у людей сейчас много других проблем, рубль тем не менее ушел вниз, я как-то сам неожиданно обнаружил, что я раньше думал, что это евро столько, а потом смотрю: нет, это доллар уже семьдесят с чем-то.

Что происходит с ним? Вмешивается ли Центробанк, будет ли он вмешиваться? И вообще в чем причины такого? Понятное дело, что сейчас август, лето и прочая, прочая, но вроде бы никаких таких явных причин для такого нырка нет. Что происходит и вмешается ли Центробанк?

Я думаю, что сейчас ничего особенно критического на валютном рынке не происходит. Это в целом довольно ожидаемые были вещи, они связаны с тем, что в июле, в частности, компании проводят дивидендные выплаты, соответственно, всегда спрос на валюту увеличивается.

Другим фактором является как раз то, что в рамках действующего бюджетного правила Центральный банк сокращает покупки валюты. И как раз, может быть, это кажется не очень понятным, когда цена нефти приближается к базовой, становится выше базовой, то, соответственно, ЦБ сокращает резко покупки. Продажу валюты. Сейчас цена на нефть выросла достаточно сильно, она уже выше базовой, и, соответственно, продажи валюты со стороны ЦБ, который поддерживает, в принципе, курс, сократились. И это тоже является негативным для курса рубля.

Но другой фактор еще, который действует, ― это как раз снижение ключевой ставки. Центральный банк достаточно сильно снизил ключевую ставку, и это резко понизило привлекательность нашего государственного долга для иностранцев. Соответственно, по всей видимости, те данные, которые есть, указывают на то, что потихоньку иностранцы начинают фиксироваться по своим позициям в ОФЗ. То есть иностранцы потихоньку начинают уходить, потому что текущие ставки делают менее привлекательными операции кэрри-трейд в российском госдолге.

Это все накладывается, и в целом рубль ослабляется. Но каких-то критических движений… Я думаю, что диапазон 70–75 рублей ― это, в принципе, нормально.

Для доллара.

Да-да, для доллара. Ничего страшного, чего-то серьезного не происходит.

Уже более-менее привыкли. Во всяком случае, циферки уже на табло такие мы видели, нас не напугаешь.

Если мы заговорили о ценах на нефть, что сейчас происходит с нашим основным источником дохода? Золото, понятное дело, ненадолго, это было забавно, приятно, все об этом поговорили. Но насколько стабильно восстановление, которое мы наблюдаем, и не ждет ли нас какой-то такой сюрприз после этого взлета небольшого? За счет чего это восстановление происходит и надолго ли оно?

Я думаю, что сейчас удивительным таким событием последних месяцев стало как раз то, что цены на нефть были удивительно устойчивыми. То есть они выросли до диапазона 40–45 и находятся в нем, практически не изменяясь. Но нужно иметь в виду следующие факторы: действует соглашение ОПЕК+. В его рамках наша добыча сократится на 9–10% в этом году, соответственно, некая условная эффективная цена нефти без учета этого сокращения будет ниже. То есть даже если текущая цена в районе 40–45, но при этом добыча на 10% меньше, соответственно, доходы и для нефтяных компаний, и для бюджета получаются меньше просто из-за сокращения физических объемов.

Восстановление цен было связано, собственно говоря, с действием соглашения ОПЕК+. Во-вторых, с тем, что спрос ― это тоже не только наша история, но и история…

Да, США в первую очередь.

Да, что спрос восстанавливается. Видимо, люди отреагировали в том числе на эпидемию коронавируса в том числе тем, что стали больше ездить на автомобилях, это глобальный такой тренд.

Да, это действительно так. Если говорить о секторе такси, например, поездки, во всяком случае, я наблюдаю, что постоянно очень высокий спрос, подорожали поездки просто потому, что люди стараются меньше ездить в метро и больше пользоваться таким видом транспорта.

Если мы смотрим на главный источник, у нас же не только, грубо говоря, нефть, у нас же еще есть газ, который мы тоже используем в качестве основной такой добычи. Есть новости из Турции, да, буквально на днях президент Эрдоган сообщил, что обнаружено большое месторождение. И тут сразу вопрос встает о проектах, которые у нас там были, через которые мы тоже как-то пытались заработать деньги на самом деле, через тот же «Турецкий поток». Если с нефтью все более-менее понятно, что с газом будет, как вам кажется? Стоит ли на это рассчитывать, как дела будут у «Газпрома» нашего обстоять?

Да, действительно, большое внимание уделяется нефти, а меньше обсуждается ситуация на газовом рынке, хотя там тоже очень много всего интересного. И проблему представляет то, что если по нефти произошло увеличение цен, то цены на газ остаются низкими в Европе и на других рынках. Все равно текущие цены, по сути, в Европе сопоставимы или в некоторых случаях даже ниже наших российских цен на газ, и это, собственно говоря, очень сильно давит на «Газпром» и на российский экспорт, который резко сократился как в объемах, потому что спроса именно в Европе и в Турции стало меньше, во-вторых, те цены, по которым мы продаем газ, тоже стали на 60% меньше по сравнению с прошлым годом.

Насколько гибкая?.. «Газпром» же торгует в основном контрактами, да? На достаточно долгий срок. Насколько гибкая эта система ценообразования при падении спроса? Там же обязуется, по-моему, государство закупить определенное количество газа, да, за какое-то время. Вот это ценообразование тоже немножко не так, как нефтяная торговля, происходит.

Да, действительно, традиционно у «Газпрома» были контракты преимущественно с нефтяной привязкой, да, в то время европейский рынок эволюционировал как раз в сторону такой спотовой торговли, когда газ торгуется просто на бирже, цена определяется на бирже.

Сейчас «Газпром» отчасти под давлением европейских регуляторов, отчасти судебных процессов с европейскими компаниями, и он был вынужден изменить структуру своих контрактов. Сейчас у «Газпрома», по его же данным, доля контрактов с нефтяной привязкой меньше 20%. То есть «Газпром» в значительной степени тоже перешел на европейские правила игры. Сейчас это его поддерживает. То есть если бы не было этого, наверно, провал был бы еще больше.

Отчасти проблемы с Турцией и с турецкими поставками связаны с тем, что, собственно говоря, при поставках в Турцию осталась нефтяная привязка. Из-за этого цены на газ, которые действуют по контракту с Турцией, остаются достаточно высокими по сравнению с конкурентами. Соответственно, условно, у Турции есть возможность покупать газ из других источников дешевле. Поэтому возникает у них естественный вопрос: зачем нам покупать?

Зачем платить больше, как известно.

Правительство собирается, Михаил Мишустин вернулся из поездки по Дальнему Востоку и собирается выделять один триллион двести пятьдесят миллиардов рублей. Этих денег, по-вашему, хватит для того, чтобы, собственно говоря, как-то?.. Или нужны большие вливания для того, чтобы хотя бы не допустить? Потому что есть мнение, что движение экономики произойдет не как парабола, да, не буквой U, а W, то есть мы поднимемся и опять нам не хватит топлива. Хватит ли этой выделенной суммы и куда в первую очередь деньги должны быть направлены, как вам кажется?

Я думаю, вопрос про сумму очень сложно обсуждать в таких абсолютных величинах, потому что нужно смотреть, на что конкретно будут потрачены эти деньги.

Я вам скажу, я прямо процитирую, это достойно: «На решение вопросов финансового обеспечения мероприятий по предотвращению влияния ухудшения экономической ситуации на развитие отраслей экономики, на профилактику и устранения последствий распространения коронавирусной инфекции».

То есть за все хорошее, против всего плохого.

Счетная палата причем, под руководством Сергея Леонидовича. 80%, почти 90% этой суммы пойдет. На что оно пойдет, куда? Это опять деньги куда-то разлетятся?

Собственно говоря, когда будут внесены те или иные изменения, в том числе в бюджет, правительство определится уже, на что будет тратиться, тогда станет понятно. Но часто у нас такая происходит история, что, собственно говоря, мы учитываем… Правительство я имею в виду под «мы», оно учитывает какие-то запланированные в прошлом расходы в составе новых. Допустим, тот же план восстановления экономики, да, фактически включает те проекты, которые были запланированы в рамках парадигмы приоритетных национальных проектов. Соответственно, приоритетные национальные проекты частично включают то, что и так было запланировано в рамках…

Какая-то матрешка получается такая.

Да, и очень сложно понять, речь идет о каких-то новых деньгах или это на самом деле было уже запланировано. Мы всегда оперируем цифрами, нацпроекты ― 24 триллиона рублей.

Зато звучит очень красиво.

Да, звучит хорошо, но с точки зрения поддержки экономики эффект от этого может быть гораздо меньше, если это все и так уже было запланировано, просто мы, так сказать, произвели ребрендинг, назвали новым словом. Суть от этого мало изменилась.

Очень тоже важный вопрос, который мы немножко затронули. Вы говорили о снижении ставки и о том, что сейчас происходит в банковском секторе, тоже любопытно, поскольку очень много появилось сообщений о том, что люди стали брать кредиты в большом количестве, рост кредитования. Но если опять же приглядеться, раскрыть матрешечку, выясняется, что это в первую очередь ипотека, которую начали давать по очень сниженной ставке.

Не приведет ли это, скажем так, к возникновению пузыря, который может надуться за счет этих низких ставок сейчас и лопнуть через какое-то время, как это было в США? В США было немножко по-другому, но приблизительная история, ипотечный рынок стал такой бомбой замедленного действия. Не может ли здесь эта попытка помочь строительному сектору, который настроил огромное количество жилья, которое в нынешних условиях и нынешних ценах может сейчас не каждый себе позволить, но за счет ипотеки как-то это пытаются населению продвинуть, не приведет ли это к тому, что мы получим какую-то такую мину, которая потом шарахнет так, что мало не покажется?

Это вполне может произойти, но я думаю, что это скорее отдаленные перспективы, потому что даже при тех бурных темпах, которые были по ипотечному кредитованию, в целом ипотека относительно небольшая в масштабах банковской системы.

Во-вторых, соответственно, все наши крупнейшие банки ― это госбанки, поэтому они в любом случае могут рассчитывать на ту или иную поддержку. Поэтому я думаю, что это перспектива скорее каких-то ближайших, может быть, трех-пяти лет. Но о том, что сейчас произойдет какая-то резкая проблема с неплатежами, с дефолтами по ипотеке…

Если продолжится, например, ухудшение ситуации и люди просто будут терять работу. Когда человек теряет работу, то у него сейчас есть работа, он взял ипотеку, через какое-то время у него с работой начинаются… Не у него, у работодателя начинаются проблемы. Работодатель ликвидируется, человек остается без работы. Платить ипотеку не может. Растет количество безработных, пока еще растет, во всяком случае, мы видим не очень приятные цифры. Но это же тоже как-то… Я понимаю, что это не напрямую зависящие факторы, но отчасти они взаимосвязаны.

Да, действительно, такое может происходить, но если ориентироваться на те данные, которые есть по просрочке по ипотеке, она достаточно низкая. И данные отдельных банков тоже это показывают, что в целом просрочка остается достаточно низкой. Как правило, потребители пытаются даже при ухудшении своего материального положения все равно… Они или платят ипотеку, или договариваются с банками о реструктуризации. Естественно, есть дефолты, естественно, часть людей, которые столкнулись с потерей своего дохода, дефолтятся по ипотеке, но относительно это остается еще небольшой величиной.

И этот рост ипотечного кредитования произошел как раз пару месяцев назад.

Может быть, за пару месяцев-то вряд ли ситуация изменилась, но сейчас государство, по сути, субсидирует, да, ипотеку по льготной ипотеке 6,5%, которая, собственно говоря, стала таким отчасти гейм-чейнджером, что многие потребители, которые, может быть, так опасливо смотрели на возможность брать ипотечный кредит, увидели дешевую ипотеку и увидели, что надо ей воспользоваться. По крайней мере, как сейчас дизайн этой программы устроен, что она будет действовать до 1 ноября.

Людей много не будет, да.

Это, в принципе, правильная политика, да, что нужно стимулировать сейчас. Если мы проводим какую-то антикризисную меру, то чтобы у людей было понимание, что это некая временная мера, поэтому нужно пойти и взять ипотеку сейчас. Многие этим воспользовались, да. Но если не будет каких-то изменений, если правительство не решит изменить, продлить эту программу или еще что-то, то будет действовать до 1 ноября, после 1 ноября будет действовать уже обычная.

Например, история со стимулированием продаж автомобилей, еще несколько лет назад это действовало. Его все время продлевали, продлевали и продлевали, тоже давали льготный кредит. Вопрос тут даже вот в чем, я хотел вас спросить. Нуриэль Рубини, известный экономист, который как раз говорит о том, что восстановление может оказаться не по букве U, а W, то есть после небольшого роста опять пойдет вниз, как раз говорит, что гарантией предотвращения такого варианта является хорошая социальная политика, потому что тут в первую очередь оказываются пострадавшими люди. В отличие от США, где очень плохая социальная поддержка, Европа как раз может как-то сбалансировать этот критический момент.

Достаточно ли у нас сильная социальная поддержка населения, кроме этих выплат, о которых мы говорили? Хватит ли на это ресурса у государства и что бы тут еще можно было предложить в качестве того, что гарантировало бы нам, во всяком случае, то, что люди не впадут в отчаяние и не окажутся совсем без средств?

Я тут не соглашусь с Нуриэлем Рубини по поводу европейской социальной поддержки. Да, возможно, она масштабнее и щедрее, чем американская, но если мы посмотрим на показатели экономического развития, то Европа развивается, растет медленнее, чем США. То есть отчасти за счет того, что щедрая социальная поддержка отчасти дестимулирует какое-то экономическое развитие.

Что касается России, то у нас такая поддержка, которая достаточно широко охватывает людей, но она достаточно скупая, я бы сказал, и поэтому в России это давно необходимо проводить, но, к сожалению, это тоже сложно по политическим причинам.

Сейчас закрепили в Конституции повышение ее.

Как раз речь идет о том, что нужно проводить адресную поддержку, то есть не давать пособия, условно говоря, какие-нибудь бесплатные обеды всем школьникам, а только тем, кто действительно в этом нуждается.

А есть ли у нас какой-то инструмент или, скажем так, орган, который бы мог заняться именно определением этих основных направлений и будет как раз адресность проверять? Кто это должен делать: Центробанк, Министерство финансов? Кому поручить это дело? Потому что у нас есть очень много разных министерств, которые ворочают большими бюджетами, но конкретно министерства безработных… Не знаю, Министерство труда.

Есть. У нас, мне кажется, очень много, собственно, различных органов, поэтому…

В этом-то вся и проблема, как обычно.

Но это необходимо делать. Есть разные механизмы, как можно проводить, насколько это должно быть на уровне местного самоуправления, насколько какие-то региональные власти должны в этом участвовать, если мы ведем речь о достаточно широкой такой системе. Естественно, федеральные ведомства. Они скорее в целом управляют процессом, но не осуществляют какую-то непосредственную работу.

Но тем не менее необходимо как раз стремиться к тому, чтобы тот, кто нуждался, получал больше, а тому, у кого, в принципе, нет особой необходимости, и не надо получать эту поддержку.

И вот тут мы подходим к самому интересному вопросу. Впервые за достаточно большое количество лет произошел слом 13%. У нас немножечко шкала стала дифференцирована, начались изменения налоговой шкалы. Продлится ли это дальше, даст ли это хороший эффект сейчас, в ближайшее время, и стоит ли ожидать, что потом богатые будут все-таки облагаться большим налогом? Кто будет проводить ту самую грань, за которой люди начнут платить налоги больше?

Видимо, да, ситуация изменилась принципиальным образом. Двадцать лет практически была плоская шкала, сейчас она становится прогрессивной. Я думаю, что людей, которые столкнутся с 15-процентной ставкой по НДФЛ, не так много, больше людей столкнется с тем, что им придется платить дополнительный налог на депозиты, потому что если у вас депозит больше одного миллиона рублей суммарно, то вы тоже будете платить дополнительно. То есть если у вас есть облигации какие-нибудь, вы человек, который понимает, о чем это, вы тоже, видимо, столкнетесь с дополнительными налогами.

А не оттолкнет ли это людей от каких-то инвестиций при этом? С одной стороны, призывают к инвестициям, те же самые облигации федерального займа, какие-то покупать активы. А тут ты понимаешь, что, в принципе, особо-то ничего так… Еще пока рано говорить, это начнет действовать с конца даже не этого года, по-моему, а следующего, если я не ошибаюсь. То есть даже трудно предугадать эффект. Но не оттолкнет ли людей это от увеличения инвестиций таких в экономику?

Собственно говоря, а какие у вас альтернативы? Альтернатива ― растратить. Если вы не хотите платить, условно говоря, дополнительный налог на свои сбережения, то вам говорится: «Можете потратить, если у вас есть что тратить».

То есть отдайте деньги так или иначе, получается фактически?

Да.

Все-таки будет ли, как вам кажется, и дальше прогрессировать эта шкала? Сколько возьмет правительство на оценку этой ситуации, через какое время будут подведены, наверно, первые итоги и когда стоит ожидать, что какие-то выводы будут сделаны?

Я думаю, что такое будет происходить, то есть что в целом мы движемся в сторону такого более прогрессивного налогообложения, то есть государство будет пытаться все-таки брать больше налогов, в первую очередь с богатых или относительно богатых людей, потому что это с политической точки зрения удобнее, во-вторых, да, все равно цены на нефть остаются низкими, необходимо как-то долгосрочно затыкать бюджетные дыры, это необходимо каким-то, тем или иным образом решать.

Но проблему представляет то, что то повышение налогообложения, которое происходило у нас, было, по сути, неэффективным, потому что оно никак не стимулировало экономику. Мы столкнулись с ростом НДС, плюс два процентных пункта, 2%, собственно говоря, а какой результат? Результата нет. Обещали ускорение экономики.

Это было причем, стоит отметить, в доковидные времена, то есть это произошло еще до того, как мы столкнулись с таким тяжелым неожиданным эффектом. Может быть, он его и съел? Трудно это сказать сейчас, нет?

Конечно, это достаточно сложный вопрос, но тем не менее до этого те решения, которые были по изменению налогообложения, показывают, что увеличение уровня налогов не приводит к каким-то положительным результатам с точки зрения экономического развития, экономического роста. Если вы считаете, что государство тратит средства не очень эффективно, которые оно собирает, то, собственно говоря, это будет всегда приводить к таким результатам, то есть налогов собираем больше, а какого-то результата от этого получается не так много.

Поэтому, видимо, государство будет увеличивать налогообложение, будет дополнительно усиливаться та или иная прогрессивная шкала налогообложения. Но, скорее всего, к какому-то скачку экономического роста это не приведет.

У нас не очень много времени, если можно, коротко скажите, пожалуйста, как вам кажется, все-таки у нас будет парабола или синусоида? В ближайшее время стоит ожидать того, что этот отскок окажется кратковременным? Я понимаю, что мы живем в России, здесь постоянно огромное количество факторов, которые меняют и влияют со всех сторон, мы живем на каком-то вулкане, условно говоря, событийном, скажем так. Исходя из экономических показателей, все-таки стоит надеяться, что этот рост все-таки продлится, или он краткосрочный?

Да, все рассуждения об этих буквах, формах восстановления очень сложно проводить. Мне лично кажется, что мы столкнулись с такой ситуацией, когда мы достаточно быстро отскочили от какого-то дна, но будем очень медленно восстанавливаться. То есть я думаю, что следующий год будет достаточно тяжелым для российской экономики. Хотя мы живем в некой парадигме, что нужно перетерпеть сейчас, а потом оно дальше будет лучше, я думаю, что, скорее всего, так не будет происходить. Я думаю, что какой обвал, как в форме буквы W, маловероятен. Более вероятно, что ждет просто очень медленное восстановление и мы на доковидные показатели выйдем через два-три года в лучшем случае.

Не бойся быть свободным. Оформи донейт.