«С коррупцией боремся? Почему бы не снять фильм об этом»

Лобков: Только что закончился «круглый стол» на тему «Итоги господдержки кино в 2012 году». Вообще такая тема довольно горячая, потому что на эту тему высказывался много министр культуры Мединский, было много достаточно скандальных и провокационных заявлений, я бы сказал, депутатов Госдумы. Все вокруг патриотизма крутится.

У нас в гостях исполнительный директор Фонда кино Сергей Толстиков. Сергей, добрый день. Вот первый вопрос не могу не задать по поводу политики, естественно. Вот госполитика министра Мединского, позвольте протицировать: «Духовная тематика у нас в приоритете. Мы имеем право сказать от всего народа: мы хотим фильм о Бородино и мы сделаем фильм о Бородино». То есть, насколько действительно государство сейчас определяет тематику, содержание и, соответственно, финансирование фильмов, которые понравятся или не понравятся?

Толстиков: Я бы сразу разделил два направления. Есть Министерство культуры и есть Фонд. Мы все-таки в Фонде нацелены больше на мейнстрим и госполитикой вот в таком сущностном понимании этого слова не занимаемся. Поэтому эти вопросы, которые связаны с государственной политикой в области кино, лучше задать, наверное, министру, или замминистра, кому-то из них. Вы можете меня спросить трактовку - я могу на эту тему поговорить, - но это непосредственно сфера Министерства культуры. Вопрос, который у вас звучал, он немножко абстрактный. Нужен ли фильм про Бородино? Если хороший – нужен, плохой – не нужен.

Лобков: Это понятно.

Толстиков: А в чем вопрос? Должна ли быть какая-то идеологическая составляющая?

Лобков: Есть ли преселекция сценариев, сценарных заявок?

Толстиков: Должна ли быть преселекция? Вот тут я бы сказал так, что вот тотальная тематическая матрица, о которой часто говорят, я думаю, это вообще нереально, невозможно, главное – не нужно. Две-три темы, которые могут быть сформулированы, как госзаказ, - вполне реальная и, я бы даже сказал, вполне необходимая мера. Возьмем две-три темы, которые мы считаем, что государству и обществу важны…

Лобков: Например?

Толстиков: С коррупцией мы боремся? Почему нельзя фильм снять про борьбу с коррупцией? Прием, я думаю, что он будет актуален и через три года. Тут еще какая проблема: мы очень часто подгоняем какую-то тему под дату, а дата проходит, а фильм выходит через 2-3 года. Так очень часто бывает, к сожалению. Поэтому если уж брать темы какие-то… Армия, например. Я считаю, фильмы современные про армию сегодня очень важны. Почему? Потому что есть воспроизводство армии…

Лобков: Про образование.

Толстиков: Образование мне непонятно. Что значит про образование?

Лобков: Про школу. Как у нас говорят, Гай Германика сделала правдивый фильм про школу, ее заклевали и явно господдержки она не получила бы, если бы она снимала полнометражное кино.

Толстиков: Вы знаете, там было, когда полнометражное кино, там Толстунов был продюсером, и там планировалась господдержка. Вполне возможно Гай Германика вышла бы с господдержкой. Тут такого особого четкого разделения нет. А можно ли какие-то фильмы убирать от господдержки – для меня тоже загадка. То есть, если опять-таки сценарий хороший, режиссер понятный, есть источник дополнительного финансирования, почему не помогать?

Лобков: Ну, а кто вообще принимает решение? Вот Фонд кино как принимает решение? Вот я молодой режиссер, принес сценарий.

Толстиков: Вы считаете у вас сценарий какой? Он нацелен на какую-то зрительскую аудиторию? Предположим, это комедия или авторское кино…

Лобков: Я хочу на фестиваль поехать, поэтому это будет такой мрачный русский     фильм про провинцию, про суицид, ну, как у нас все эти фильмы фестивальные, такое коричнево-желтое все будет у меня.

Толстиков: Авторское кино – это блок Министерства культуры. То есть подразумевается, что Министерство культуры занято и нацелено на поддержку именно такого…

Лобков: Вы уже меня завернули?

Толстиков: Я уже вас фактически завернул, абсолютно точно.

Лобков: Хорошо, у меня веселая молодежная комедия со звездами КВНа.

Толстиков: Пожалуйста. КВН – к нам, звезды. Не вопрос, давайте проект. Проходит экспертный совет, потом проходит еще группу прокатного потенциала, ставим рейтинги, ставим оценку, смотрим, какой может быть из этого результат экономический.

Лобков: То есть бизнес-результат?

Толстиков: Когда комедия – бизнес-результат. Если вы мы спросите, нацелены ли мы только на комедию, я вам скажу, что это не так.

Лобков: В детстве я читал небольшую повесть Грина «Крысолов». Замечательный сюжет. Там куча мистики, там трагедия, любовь, революция, Петербург, разруха…

Толстиков: К нам. Вполне возможно будет зритель.

Лобков: А кто это оценивает? Это же такие тонкие материи.

Толстиков: Согласен. У нас есть три уровня. Первый уровень – это сценарная рабочая группа. Потому что приходит очень много сценариев. И когда мы запускаем фильм или его начинаем поддерживать, прежде всего, качество сценария – это №1. Дам конкретные цифры: из 250 заявок после сценарной рабочей группы вышло в прошлом году 46.

Лобков: Вот мы как раз с Александром Роднянским обсуждали фильм «Облачный атлас», в изготовлении которого он как продюсер принимал участие, и он как раз говорил, что основная проблема сейчас, когда он туда приехал…

Толстиков: У него там нет проблем. У него сейчас одни доходы.

Лобков: Нет. Основная проблема в Голливуде – это сценарий.

Толстиков: Конечно. И не только в Голливуде, везде.

Лобков: Хороший литературный материал, хорошо прописанные диалоги – это жуткая проблема. Правда, что это самая большая проблема?

Толстиков: Дефицит, да, абсолютно точно. Причем, как вы догадываетесь, в том же Голливуде этих сценариев в тысячи раз больше, но это не перестает быть проблемой и там.

Лобков: А здесь какие цифры отсева?

Толстиков: Ну вот, я вам сказал: из 250 заявок остается 46, которые уходят на экспертный совет. Что такое экспертный совет? Это продюсеры, режиссеры, аналитики и прокатчики.

Лобков: А аналитики – это кто?

Толстиков: Аналитики – это люди, которые оценивают те или иные аспекты проекта.

Лобков: Кинокритики?

Толстиков: Нет, это аналитики. Они смотрят, вот такой жанр, сколько он может собрать. Потому что прокатчик – он непосредственно фильм оценивает, а аналитики, они смотрят как те или иные жанры хорошо «катаются», плохо ли «катаются» по кинотеатрам. То есть, это достаточно комплексная оценка проекта. Потом выставляется общий рейтинг. Это не значит, что это истина в последней инстанции, но это все-таки какая-то, тем не менее, приблизительная…

Лобков: Но вы некоммерческая организация или вы имеете процент?

Толстиков: Мы – некоммерческая организация. Вы очень правильно сформулировали. Наша форма – некоммерческая организация.

Лобков: Но вы не имеете процент с проката?

Толстиков: Мы имеем возвратность. Сейчас она была достаточно эфемерная, потому что мы имели 5% от дохода. Это была неправильная привязка к доходу.

Лобков: Куда они шли?

Толстиков: Они шли в Фонд.

Лобков: Но деньги вы берете у государства, правильно я понимаю?

Толстиков: Субсидия приходит от государства и иногда от спонсоров, а спонсоров очень мало. Потом мы эту субсидию направляем, всю субсидию, без исключения, направляем в кинокомпании, которые снимают кино.

Лобков: А вот, скажем, государство, неужели, давая вам деньги, не сопровождает это определенными пожеланиями?

Толстиков: Вы знаете, нет.

Лобков: Вот сейчас вы сказали про комедию, что комедию вы бы взяли почти не глядя.

Толстиков: Я вам могу сказать про практику прошедших 2,5 лет. За 2,5 года не было ни одного звонка, можете верить, можете нет, с попыткой как-то наказать, обрезать или высказать какое-то свое мнение. Ни одного! Сейчас, может быть, поменяется, но что об этом говорить?

Лобков: Какими фильмами вы больше всего гордитесь, которые с поддержкой именно Фонда кино в последние годы вышли? Мы же не всегда смотрим на финальные титры.

Толстиков: Понимаете, у меня принципиальная позиция вообще не комментировать фильмы ни в плюс, ни в минус. Почему? Потому что когда ты все-таки какой-то функциональный элемент в этой общей системе, то это немножко некорректно. Поэтому я тут придерживаюсь такой точки зрения, что ничего не комментировать.

Лобков: Ну, на международных фестивалях они потом…

Толстиков: Ну, естественно, замечательные фильмы. Там, «Елена», предположим, - замечательное кино.

Лобков: Фонд кино принимал участие?

Толстиков: Да, принимал участие Фонд кино.

Лобков: Хотя фильм нельзя сказать, что он такой… Нет идеи радости и оптимизма.

Толстиков: Есть реализм и, по-моему, это тоже неплохо. То есть вы знаете, если мы живем в обществе, нужно знать общество, в котором мы живем.

Лобков: Хорошо. Есть такой режиссер как Звягинцев, опустим, или Попогребский. Куда бы они ни пришли, в Фонд кино или Министерство культуры…

Толстиков: Они везде получат, абсолютно точно. И Звягинцев и Попогребский – они получат ресурс в любом органе, который сейчас поддерживает кино. А вот стартапы, какие-то молодые, юные звезды, они могут вырасти сейчас или уже поколение Звягинцева-Лозницы – это такое последнее выросшее на, как мы говорим, тучных годах второго путинского срока?

Толстиков: Тут есть два момента. Первое – уровень коммуникаций и уровень технологической доступности в кино стал, с одной стороны, шире, с другой стороны проще. Я считаю, что сейчас таланту выдвинуться на первом этапе и показаться проще. Почему? Потому что ты быстрее можешь куда-то пробиться…

Лобков: Беспроводные вы имеете в виду?..

Толстиков: Абсолютно, цифровая технология. Но абсолютно с вами согласен, что сказать, что есть какая-то платформа поддержки молодежи внятная, четко оформленная, со своими целями и задачами, и с ресурсом – этого нет. Каждый раз мы пытаемся эту тему как-то поднять, реализовать, но я не могу сказать, что мы добились пока каких-то успехов. Это очень важное направление.

Лобков: Что касается русского кино. Вот есть у нас специфическая особенность русского кино, которая присуще тоже и молодым режиссерам…

Толстиков: Например?

Лобков: Исповедальность.

Толстиков: Ну, она и европейскому кино тоже присуща.

Лобков: Отсутствие яркой картинки и спецэффекта над содержанием.

Толстиков: Ну это жанры разные. Потому что в той же Франции есть и фильмы зрелищные, и фильмы какого-то лирического, романтического звучания.

Лобков: У нас есть крупнобюджетные фильмы, в которых есть спецэффекты. Их делает Бондарчук, их делает Михалков. Это отдельные люди, у которых уже своих средств достаточно, чтобы самофинансированием, по-моему, заниматься. Но, вы как-то пытаетесь вычислить интонацию такого русского кино и ее подчеркивать? Или, допустим, может пройти фильм, который является калькой с какого-то голливудского фильма? Например, наши так называемые молодежные комедии. Я не могу их смотреть, так как они очень похожи на копипаст, причем такой знаете, блеклый ксерокс такой.

Лобков: Вот видите, вы уже свое личное мнение пытаетесь навязать зрителю. Но зритель-то смотрит. Не там ли проблема, что зритель все-таки смотрит? К вопросу, есть ли какая-то четкая формулировка, что такое русское кино, я не вам не смогу на это ответить. Потому что есть фильмы, которые связаны с какими-то событиями из истории или еще что-то. Это не просто русское кино, это кино о чем-то. А вот язык…

Лобков: Да, я имею в виду киноязык.

Толстиков: Я думаю, многое идет в традиции Тарковского, потому что, конечно, это одно из самых сильных влияний именно вот такого российского кинематографа. Я думаю, Тарковский самое сильное влияние на российский кинематограф оказал, которое до сих пор еще мы чувствуем, несмотря на то, что многие отказываются, говорят что нет, мы не Тарковский, но все равно это чувствуется. В двух словах я не скажу, что такое кинематограф Тарковского, но в авторском кино это очень чувствуется. В плане жанрового кино советская школа была сильнейшей и оно в какой-то мере все равно воспроизводится. Мы иногда не замечаем, но даже когда делают ремейки, это ремейки все-таки советских фильмов часто.

Лобков: А кстати ремейки, которые сейчас наводнили…

Толстиков: Наводнили! Слово хорошее. Они не только нас, они везде наводнили. На Западе тоже очень много ремейков. Вот вы «Аферу Томаса Крауна» вы смотрели?

Лобков: Старую смотрел.

Толстиков: А новую не смотрели?

Лобков: Нет, конечно. Я на ремейки не хожу.

Толстиков: О, серьезно. Хорошее кино.

Лобков: Там, «Борн» десятый уже идет…

Толстиков: Это не ремейк, это сиквел.

Лобков: Но их иногда очень сложно отличить. Но вот вы как-то отделяете первичный материал от вторичного или вам нужна голая цифра?

Толстиков: Я не знаю, что такое «первичный материал», «вторичный материал».

Лобков: Вот сценарий первоначальный или кто-то к вам пришел с ремейком.

Толстиков: Если он пришел с ремейком, все равно там есть сценарий. Если сценарий хороший, ремейк это или не ремейк, он выйдет на второй этап рассмотрения экспертного совета. Экспертный совет рассмотрит его со стороны художественной составляющей и со стороны экономической составляющей.

Лобков: А перед кем вы отчитываетесь, перед Министерством культуры?

Толстиков: Да, у нас есть отчетность перед Министерством культуры.

Лобков: А по каким статья? Вот кассовые сборы…

Толстиков: По всем: сколько фильмов сделано, какие кассовые сборы, сколько фильмов в производстве. Там есть достаточно большой набор параметров, по которым мы отчитываемся.

Лобков: А вот это разделение на Фонд кино и есть же в Министерстве культуры целый замминистра…

Толстиков: Когда это произошло? В 2009 году, когда экономика была в кризисе, был вообще риск, что крупные компании упадут, а крупные компании, как это ни звучит пафосно, - это структурообразующие элементы киноиндустрии. Пусть маленькой, пусть не совсем масштабной, но все равно структуры. И их надо было спасать, потому что деньги из бизнеса перестали приходить в кино. И государство решило их спасти. Но при этом оно поставило задачу: ребята, делайте фильмы, знаковые или событийные, чтобы их можно было смотреть. Потому что другая задача – вернуть зрителя в кинотеатры. И эти компании, на самом деле, действительно наиболее способны для такого рода деятельности. И третий момент – это убрать коррупцию, чтобы компетенция ушла от чиновников непосредственно в сферу кинопроизводства.

Лобков: Ну, у вас же тоже может быть коррупция: с аналитиками договориться.

Толстиков: Я думаю, очень трудно. Почему? Представьте себе: 14 человек в экспертном совете, это надо всех обзвонить, чтобы они проголосовали. Они все самодостаточные. В принципе экспертиза общественная строится только на одном параметре – чувстве собственного достоинства. Я уверен, что большинство людей в экспертном совете, не то, что не способны или не готовы, но они не будут идти на какой-то сговор.

Лобков: Вы за квоты или против квот?..

Толстиков: Я понимаю вопрос. Лично я абсолютно точно против квот. Объясняю почему. Потому что экономический эффект от введения квот минимальный, а негативные какие-то последствия в сфере кинопоказа, которые являются сейчас все равно драйвером монетизации кинопроцесса, они будут. Поэтому я вижу тут четко определенные негативные последствия, с которыми, я считаю, не следовали бы нам сталкиваться сейчас.