Россия поможет решить конфликт в Дарфуре

Макеева: И сегодня в нашей студии необычный гость - господин Ибрахим Гамбари, представитель ООН в Дарфуре и представитель африканского союза и ООН в Дарфуре. Добрый день, профессор Гамбари. Помогать нам будет переводчик Карен Чальян.

Для начала, каким ветром в нашу страну? Дарфур явно очень далеко.

Гамбари: Я прибыл сюда для того, чтобы провести встречи с министром иностранных дел и специальным представителем президента Российской Федерации по Судану и во всей Африке, для того, чтобы рассмотреть вопросы, связанные с нашей совместной работой, направленной на прекращение конфликта в Дарфуре, который уже столько лет приносит такое количество страданий людям.

Макеева: Какие здесь перспективы относительно Дарфура?

Гамбари: Мы впервые работаем в условиях, когда подписан мирный договор. 14 июля было подписано соглашение между правительством и Движением за освобождение и справедливость. Люди Дарфура устали от войны. Но для того, чтобы все это закрепилось, нужны, во-первых, совместные усилия, во-вторых, необходимы программы развития. Но некоторые вооруженные движения в Дарфуре до сих пор не присоединились к мирному процессу. Я здесь для того, чтобы вместе с российским правительством определить, как подключить этих людей, эти движения к мирному процессу с тем, чтобы прекратилась война и страдания людей.

Макеева: Какое здесь участие может принимать Россия? Насколько активно участие? Какой-то опыт российский, возможно, помог бы, но насколько я знаю, эта больше проблема интересует Запад, я имею в виду США и Европу, которые традиционно активно принимали участие, помогая разрешить этот конфликт, но не российская сторона. Сейчас что-то изменилось, возможно?

Гамбари: Здесь два момента. Первый, это то, что Российская Федерация является постоянным членом Совета безопасности. И второе, что мы хотели бы активно работать с Российской Федерацией и искать ее активной поддержки для того, чтобы работать по всем направлениям, связанным с комплексом этих процессов. С другой стороны, Россия имеет влияние на правительство Судана. И мы хотели бы, чтобы Россия использовала это влияние вместе с китайцами, и вместе с представителями африканских стран для того, чтобы правительство Судана проявило определенную гибкость в решении комплекса вопросов, связанных с переговорами, с мирными процессом, и с участием тех, кто еще не присоединился к процессу.

Макеева: Насколько активно Китай участвует в этом процессе?

Гамбари: Китайцы достаточно активны. У них есть специальные представители. Они принимают участие во всех, и в каждой встрече, связанной с Дарфуром, в поисках общих рецептов решений этих проблем. И я бы хотел еще напомнить о том, что та миссия, которую я представляю - это ЮНАМИД - это миссия, совместная миссия африканского союза и Организации объединенных наций, является самой большой миротворческой миссией в мире.

Макеева: Я помню, какое у меня впечатление произвела в свое время книга о беженцах из Судана. Это в период Гражданской войны все было. О целых поколениях людей, которые выросли в лагерях беженцев приграничных странах. И тоже опять я много читала о том, как Япония, например, помогает, или США помогает и этим лагерям и людям оттуда. Когда-нибудь Россия оказывала такую поддержку и в каком сейчас состоянии эти люди? Может быть, кто-то возвращается в какие-то районы уже, а, может быть, до этого еще очень далеко?

Гамбари: Да, люди начинают возвращаться, но, к сожалению, в недостаточных масштабах. До сих пор миллион семьсот тысяч людей находится в лагерях расселенных, перемещенных лиц внутри страны. Но представьте себе ситуацию, когда рождается у женщины ребенок, эта женщина 6 лет уже живет в лагере для перемещенных лиц внутри страны, и вот ребенок живет, растет в лагере, и вот, собственно говоря, это все, что он видит в своей жизни. Естественно, Россия, наряду и вместе с так называемыми традиционными сторонами, которые традиционно предоставляют помощь этим лагерям и этой категории населения, должна делать все, для того, чтобы они начали возвращаться, чтобы они вернулись домой. Вернуться домой не все. Хотя бы потому, что существует естественные процессы урбанизации. Люди оседают, многие в тех местах, где они временно расселены, они оседают на земле, они оседают в пригородах крупных городов. Значит, эти люди уже никуда не уйдут, но многие хотят вернуться. Когда закончится эта война, естественно, что люди будут помнить тех, кто им помогал тогда, когда им это было нужно.

Макеева: Вы два года уже на посту представителя ООН в Дарфуре, насколько я понимаю, как по ощущениям, насколько действительно, самое страшное уже позади и твердо все стали на путь мира?

Гамбари: Конфликт не закончен. Но я твердо, я с уверенностью могу сказать, что перспективы сегодня, и ситуация сегодня лучше, чем она была два года назад. Хотя бы потому, что когда я вступил в должность, мы, как и сейчас, имели самую крупную миротворческую миссию в мире, но у нас не было мира, который мы, собственно, могли бы одерживать. Сейчас есть мирный договор, и мы очень рассчитываем на то, я повторяю, что Российская Федерация сделает все возможное для того, чтобы те вооруженные движения, которые до сих пор не подключены к мирному договору, к нему присоединились.

И еще один важный момент. Когда доктор Тиджани Сесе - это лидер Движения за освобождение и справедливость (это та сторона, которая подписала мирное соглашение с правительством), когда он недавно посетил Дарфур, характер и уровень приема, который был ему оказан со стороны мирного населения, наглядно показал нам, что люди очень устали от войны и хотели бы, чтобы конфликт был закончен как можно скорее.

Естественным следствием таких положительных настроений среди гражданского населения является то, что те вооруженных группы, которые до сих пор не присоединились к мирному процессу, будут находить все труднее и труднее, набирать новых бойцов из среды этого населения для борьбы против правительства. Сейчас, к сожалению, есть один момент, что сейчас эти люди, эти движения, которые до сих пор не присоединились к мирному процессу, образуют союз. Если бы они образовывали этот союз, и мы надеемся, что это произойдет, для того, чтобы выставить совместную политическую платформу, для разговора с правительством и в целях мирного урегулирования конфликта - это хорошо. Если они собирают, организуют этот союз для того, чтобы продолжать боевые действия, к сожалению, это будет очень плохо.