Россия хочет дистанцироваться от Южной Осетии, но не может

Белоголовцев: Хотелось бы обсудить с вами промежуточные результаты выборов в Южной Осетии. Можно ли говорить о некоторой тенденции на постсоветском пространстве, что в последнее время на выборах, будь то Абхазия, Осетия, можно вспомнить даже и Украину, пророссийские кандидаты, как правило, проигрывают?

Дубнов: Я бы не сказал, что такая уж тенденция. Скажем, пророссийский кандидат в Киргизии не проиграл, наоборот, очень даже легко победил. Я бы сказал, что есть некая тенденция на территориях типа Абхазии и Южной Осетии, потому что все, что происходит сейчас в Южной Осетии, мне до боли напоминает то, что происходило несколько лет назад в Абхазии, когда побеждал Анкваб, и когда предыдущая власть не хотела уходить. Разница принципиальная, правда. Потому что, во-первых, Джиоева – это политик совсем другого калибра, нежели Багапш. Конечно, это не Багапш, разница примерно такова, как отличаются политические значимости Южной Осетии и Абхазии вообще.

С другой стороны, есть еще одна очень важная вещь. России в этой ситуации не так важна фамилия победителя, как это было в абхазском случае. Россия не очень-то и хотела бы втянуться, потому что для России гораздо важнее каким-то образом спасти свои деньги и вообще спасти свое реноме и поменьше страдать от того, что в ее орбите есть такая странная республика, как Южная Осетия. Поэтому она с удовольствием бы дистанцировалась, но не может, и это принципиальное отличие от того, что происходит сейчас в Южной Осетии, от того, что было в Абхазии.

Белоголовцев: Когда мы говорим о Южной Осетии, понятно, мы говорим об этом много, потому что довольно важное политическое событие. Но при этом мы же говорим об очень маленьких числах. За Джиоеву проголосовало 15 тысяч человек, условно говоря, а за Бибилова – 12. Когда речь идет о столь маленьком количество избирателей, это делает выборный процесс более прозрачным или наоборот, упрощает возможные фальсификации?

Дубнов: В случае с Южной Осетией, конечно, избирательный процесс был гораздо более прозрачный. Тем более комична аргументация Верховного суда, аргументация стороны, которая пока считает себя проигравшей, потому что всю ночь ребята праздновали, а тут под утро посчитали и немедля понесли жалобу в Центризбирком, обнаружив нарушения. Нет, конечно. Здесь если говорить чисто о формате выборов, это довольно смехотворно, это даже не выборы мэра какого-нибудь подмосковного города. Но чем важнее, тем характернее сама ситуация в Южной Осетии, из-за чего Россия обрекла себя на все эти страдания.

Белоголовцев: Можно ли говорить, помимо того, что в принципе, России, наверное, после войны с Грузией важно иметь Южную Осетию в своей орбите влияния, реально какие-то интересы, цели, задачи должен был решать Анатолий Бибилов? Или просто надо было кому-то передать республику из рук Эдуарда Кокойты?

Дубнов: Нужно было меньшее зло по сравнению с Эдуардом Кокойты. Его, конечно, можно демонизировать, но это человек, который прожил свою жизнь так, как положено лидеру такой непризнанной республики. Сейчас эту карьеру доводит до своего логического завершения Игорь Смирнов в Приднестровье.

Это вечный друг, который хочет задушить в своих объятиях, и у него это получается. Уже в какой-то момент непонятно, кто больше от кого зависит – Кокойты от Москвы или Москва от Кокойты. История 2008 года – подтверждение тому, потому что больше всех в войне был заинтересован именно югоосетинский президент. С этим человеком, конечно, нужно было что-то делать уже тогда, и тогда уже хотели от него избавляться. И вот мучительная операция, наконец, спустя три года, завершилась.

Это все немножко Москву научило, потому что Бибилов – это человек не публичный политик, не личность, это человек без какого-то серьезного клана. Единственное, чем он располагает, это большими обязательствами перед Москвой в случае своей победы. В общем, не очень сильно отличается в этом отношении от него и Алла Джиоева. Они занимают позиции по разные стороны линий внутреннего югоосетинского фронта, который Москву совершенно не интересует.