Продюсер фильма «Чайковский» Сабина Еремеева: фильм не о композиторе-гее, а о композиторе-гении

Еремеева: Для нас с Кириллом Серебренниковым это крупный бюджетный проект. Хотя по меркам европейским 5,5 миллионов евро- это вполне вразумительный бюджет для исторической и костюмной картины. Были объявлены конкурсы и в Минкульте и в Фонде кино, куда мы, естественно, подавали и надеялись на государственную поддержку. Понимая механизмы финансирования и ограниченность средств в Минкульте, я рассчитывала на поддержку фонда в виде возвратных средств. Действительно нас министерство поддержало, мы прошли всю экспертизу, нас поддержал министр. Объявив об этой новости, что у нас уже есть первые 30 миллионов, надеялись на дальнейшую поддержку фонда. В совокупность я как продюсер рассчитывала, что это составит не более 40% от общего бюджета, а остальные – частные инвестиции.

По законодательным срокам в Министерстве культуры я должна была до 20 числа заключить контракт на получение этих субсидий. Поскольку была мощная поддержка министерства, мы рассчитывали, признаюсь, на поддержку в фонде. Естественно, все действия я пыталась логически выстроить  со всеми структурами. Поскольку Фонд кино нас не поддержал, не найдя коммерческих перспектив в этом проекте и зрительского потенциала, а установки перед Фондом кино стоят именно на повышения доли российского кино, то этот отказ и сроки подписания контракта вынудили нас серьезно сесть с Кириллом и поговорить о том, что мы будем делать дальше.

Кириллу я безумно благодарна, потому что он настоящий товарищ, он невероятно расстроен, потому что он давно мечтал делать этот проект, и, видимо, сегодня сроки отодвигаются. Он товарищ именно потому, что те обязательства, которые я вынуждена принять при подписании контракта, и это нормальная норма для абсолютно всех компаний, это обязательство по привлечению не бюджетных средств и сдачи вовремя фильма. Поскольку я не могу на сегодняшний момент в отсутствии той разницы, которую мы недополучили, предполагаемо в фонде, я не могу на себя взять такие финансовые обязательства.

Кирилл понял меня и услышал мои доводы, что, условно говоря, сейчас сиюминутное решение, может для меня выльется в какие-то серьезные штрафы через год. Это было абсолютно спокойным обдуманным решением. И не мы первые, и не мы последние не получаем государственную поддержку, тем более, что мы ее получили в виду Министерства культуры. Чтобы не показаться высокомерными, мы очень благодарны, потому что 30 миллионов для какого-то фильма - это невероятно большие деньги. Но тут мы хотим сделать большой арт-мейнстримовский проект, и действительно это дорогой проект.

Мы не скрывали своих намерений, говоря о том, что это такой сложный постановочно, совокупный проект со всеми частями. Я к вам пришла, я не публичный человек. То, что сейчас вокруг проекта происходит для меня это внове и, скорее, я испытываю какие-то неприятные эмоции, потому что мало конструктива, мы не хотим на этой теме пиариться. Кирилл как большой художник не способен работать в такой обстановке, поэтому мы решили взять паузу, обдуманно, спокойно найти денег и работать над этим проектом. Наш пост в Facebook- это некая ласточка актерам, которые собирались сниматься, и всем заинтересованным лицам в этом проекте, что проект будет, но, наверное, он отодвигается. Вся сегодняшняя дискуссия в СМИ и так далее, я вам скажу честно: лично я к этому не готова, я понимаю, что к этому были какие-то возможные предпосылки, но это не помогает проекту. Это мешает проекту, это мешает работать художникам. Сейчас мы решили взять паузу и просто подумать спокойно, потому что собрать такой бюджет – это достаточно сложная задача. У нас есть пока время, мы будем думать, как дальше действовать.

Давлетгильдеев: Насколько я понимаю, та интерпретация, которая сейчас гуляет, в том числе в СМИ, не верна, это не жест, это не оппозиционный жест против Министерства культуры, это просто решение, что сейчас вы к срокам…

Еремеева: И бюджету.

Давлетгильдеев: И бюджету вы не сможете уложиться никак, поэтому те деньги, которые выделило Министерство культуры, они вам сейчас неактуальны, не нужны, и вы их сейчас возвращаете, чтобы потом Министерство культуры не подвести?

Еремеева: Конечно. Логика абсолютно проста, прагматична и незатейлива. В этом смысле я просто признательная Кириллу, что он пошел на это, понимая все последствия и возможности этого проекта. Нам просто надо спокойно, здраво найти финансирование, поскольку недофинансирование этого проекта приведет к убогости постановочной части. Мы себе не можем этого позволить, раз мы замахнулись, то замахнулись.

Давлетгильдеев: Кирилл подобного рода в кино пока не делал. У него были достаточно масштабные постановки, но в рамках театра, это все-таки другие бюджеты, другой размах. Фильмы его, скорее, были камерными всегда.

Еремеева: Да.

Давлетгильдеев: Как он вообще на такой проект пошел? Он советовался с вами как с продюсером?

Еремеева: Мы с Кириллом делали фильм «Измена». Когда мы делали его, он всегда мне рассказывал о своем замысле с Юрием Арабовым, что он мечтает снять этот фильм. Мы давно задумали делать этот фильм. Мы поняли, что сделав «Измену» такую камерную, поняли, что как-то внутренне созрели для подобного кино. И та реакция нагения Чайковского, которая сейчас происходит в общественной дискуссии, говорит о Кирилле как о большом художнике, который предвидит какие-то болезненные, язвенные точки, о том, насколько сегодня Чайковский современен, актуален, и как это будоражит до сих пор все умы.

Мне кажется, что проект художественно будет точно состоятелен и зрительским. Насколько он будет коммерчески успешным, этого никто не может предложить, это было бы наивно заявлять, потому что это не может сказать ни один продюсер, режиссер. Там есть все составляющие арт-мейнстрима, поэтому, может быть, мы действительно найдем средства спокойно. Просто как раз эта зона недоверия к режиссерам, потому что не получил в Фонде кино такой прекрасный режиссер как Алексей Мизгирев с очень интересным проектом «Комар». Именно вымывание из мейнстрима таких режиссеров, которые всегда снимали как бы фестивальное кино успешное, и оставлять их намеренно в резервации авторского кино и не пускать их большой мейнстрим, не давать им бюджет и не снимать, мне кажется, это большой ошибкой и опасностью, потому что эти режиссеры должны снимать.

Давлетгильдеев: А на какие деньги эти режиссеры будут снимать, если не на деньги государства, если они как раз работают, я очень люблю это выражение, в артхаусной среде? Понятно, что режиссеры, которые привыкли снимать артхаусное кино, пока государство не позволит снять что-то более крупное, они этого не сделают никак.

Еремеева: Конечно. В этом есть какая-то системная ошибка, сейчас это решение эту системную ошибку выявило. Я думаю, будут делать какие-то выводы, потому что нельзя игнорировать личности, потому что только личности двигают кино, и только крупные режиссеры могут это сделать, сдвинув пространство и сделав фильмы-события. Потому что только фильмы-события объединяют и критиков и простых обывателей. Именно фильмы-события могут устроить общественную дискуссию, и сдвинуть не только киноязык, но и вообще заставить всех нас как-то будоражить.

Давлетгильдеев: В чем и смысл кинематографа как такового.

Еремеева: Конечно, в том числе госполитики в области кино.

Давлетгильдеев: Вы работали с Кириллом на прошлой картиной, может, вы меня поправите- вы владеете информацией, но у меня сложилось ощущение, что это был коммерчески успешный проект.

Еремеева: Относительно успешный. Нас с этим проектом поддержало Министерство культуры, и, конечно, мы не могли бы снять это без поддержки Министерства культуры. В этом смысле он достаточно скромно прошел у нас в кинопрокате, хотя это был ограниченный прокат. На Западе он замечательно идет, сейчас он вышел в прокат в Испании, выходит во Франции, Германии, сейчас продали в Китай. Этот фильм, я как продюсер довольна, потому что он долгоиграющий.даже тот резонанс, который он, на мой взгляд, не получил должного в России, мне кажется, он свое наверстает.

Давлетгильдеев: Тем не менее, и фестивальная история у фильмов Кирилла всегда очень хорошая.

Еремеева: Она получила много призов и так далее. Но как раз и потому нам важен «Чайковский», потому что, имея опыт фестивального успеха, если так можно нескромно выразиться, как раз мы хотим сделать фильм, который будоражит зрителей, мы хотим найти свою коммуникацию со зрителями, с широкой аудиторией именно. Мне кажется, такие художники, которые стоят на острие такого арт-мейнстрима могут это сдвинуть, и мы все будем восхищаться, эти фильмы могут собирать кассы, при этом они не будут возмущать наши художественные вкусы.

Давлетгильдеев: Много говорят в контексте того, что происходит с «Чайковским», точнее начали говорить об этом после интервью Арабова «Известиям» про другие составляющие картины. Понятно, что это исключительно происходит на фоне тех событий, которые происходят вне вашей работы над фильмом, потому что есть законы, которые принимает Госдума. Понятно, что ваши творческие задумки случились раньше законов, потому что явно, вы вынашивали идею не три месяца, сколько существует закон о гей-пропаганде, а гораздо больше. Как вам кажется, если бы не было такого фона, возникла бы такая спорная и оживленная дискуссия  вокруг вашей картины?

Еремеева: В этом-то и весь для меня конфуз, что дискуссия только на эту тему. И для нас это настолько утяжеляет ситуацию, потому что это вульгарно, это пошло говорить о композиторе только в этом ракурсе. Это сбивает нам всякие ориентиры, невозможно. Мы, с одной стороны, в некой оправдательной ситуации находимся, что мы снимаем кино не про это или про то. То есть мы все время вынуждены оправдываться, а мы искренне много лет собираемся делать фильм про композитора, про его метание, про его терзания, про зависть коллег, про его несовершенство, про то, как он думал, что не востребован в России, а на самом деле был знаменит во всем мире и так далее. Эта тема очень мешает и сбивает нам правильный ракурс. Мы не хотим снять модное кино, мы хотим снять современное кино, это очень разные посылы. Мы не хотим быть искусственно популярными, нам не нужна эта дешевая популярность. И то, что вокруг нас создается, и то клеймо, которое приклеивается к этому проекту, откровенно говоря, мешает, этот ажиотаж  лучше был бы связан, так или иначе, с обсуждением выхода фильма, а не до. Надо это как-то пережить, переждать, время расставит все точки над «i» и проявит все плюсы и минусы.

Давлетгильдеев: В этом смысле, может, вам отчасти повезло, так нельзя говорить, что вы чуть-чуть сдвинули сроки, потому что сейчас, возможно, уляжется гей-истерия, которая сейчас в обществе происходит. Потому что воспаленное мышление людей, которые читают новости, которые касаются фильма «Чайковский», оно же рисует в собственной фантазии картины сексуальный гей-оргий, которые вы собираетесь снимать с участием Чайковского. Понятное дело, что это не так, но вы же понимаете, как это работает: чуть-чуть вниз на срез обычного читателя новостей.

Еремеева: Во-первых, в низменное всегда верится охотнее и желательнее. Но мы не пойдем по пути наименьшего сопротивления. Безусловно, там есть всякие интриги сюжетные, даже свой саспенс, но это вообще в другой зоне присутствует. Такие художники как Кирилл Серебренников, как Арабов никогда не пойдут на поводу обслуживания тех или иных интересов. Они будут делать то кино, которое они считают нужным.

Давлетгильдеев: Уже были кастинги?

Еремеева: Да.

Давлетгильдеев: То есть у вас уже есть претенденты на роль Чайковского?

Еремеева: Да.

Давлетгильдеев: Пока нельзя об этом говорить, да?

Еремеева: К сожалению.

Давлетгильдеев: Уже сеть конкретный человек, уже утвержден?

Еремеева: Да.

Давлетгильдеев: Под постом Кирилла вFacebook уже появились комментарии, как можно собрать деньги, в частности имеющие отношения к нашему телеканалу. Бизнесмен Александр Винокуров предложил, в том числе использовать краудфандинг, подобного рода источники финансирования. Не касаясь вашего фильма, сам по себе краудфандинг в кино сейчас как-то развит? Вы как продюсер уже начинаете приглядываться к такому способу сбора денег?

Еремеева: Я этим способом никогда не пользовалась. Я не думаю, что это может носить системный характер для кино. Для отдельных проектов это, безусловно, будет работать, но системно это не представляется перспективным. Все зависит от личности, которая вокруг конкретного проекта, какая среда создается вокруг этого проекта. К сожалению, не каждый проект может изначально похвастаться теми или иными привлекательными сторонами, только наоборот уже по выходу. Поэтому это не системная вещь для продюсера, поэтому все, что вне системы, это может работать, но это забирает слишком много времени и сил по выходу того эффекта, который мы можем получить. Но это очень важно, нужно, я думаю, в каких-то объемах. Почему это невозможно, даже у меня в компании стали считать примерно, сколько должно поучаствовать в финансировании того или иного, в частности проекта «Чайковский», они насчитали  10 тысяч человек, а у Серебренникова подписка в Facebook порядка 40 тысяч, по 10 тысяч рублей. 10 тысяч рублей- это огромные деньги.

Давлетгильдеев: Да, потому что даже по тысячи рублей тяжело собирать.

Еремеева: В том-то и дело. Поэтому это не системная вещь для кино. Я вам назвала намеренно большие цифры, продемонстрировав, что это возможно только при очень небольших проектах и разовых акций.

Давлетгильдеев: Ну, а фильм «Пыль»…

Еремеева: Они сняли фильм вообще за 10 тысяч долларов и сняли прекрасный фильм. Но суть проекта в ограничении во всем, и замысле соответствует реализации.

Давлетгильдеев: Ну да, а у вас другие цели.

Еремеева: У нас замысел не может быть реализован, ровно почему мы и решили выждать. Это разумно, грамотно, собрать бюджет без всяких истерик и так далее. У нас совершенно другие цели и задачи.