Президент Банка Москвы Михаил Кузовлев о том, как государство спасло их от банкротства

Зыгарь: Добрый день. Санкт-петербургская студия телеканала ДОЖДЬ приветствует вас. Мы работаем здесь на Петербуржском экономическом форуме. И сейчас у нас в гостях Михаил Кузовлев, президент Банка Москвы. Здравствуйте.

Кузовлев: Добрый день.

Зыгарь: Какие ваши первые главные ожидания от этого форума? Все ждут каких-то антикризисных предложений президента Путина. Как вы думаете, с каким главным прорывным предложением можно сегодня выступить Путину?

Кузовлев: Знаете, на самом деле очень хорошо, что снова в Санкт-Петербурге прекрасная погода. С чем будет выступать премьер, мы узнаем чуть позже. Если говорить о кризисах, то собственно, для Банка Москвы это все уже давно в прошлом. После того, как мы закончили весь комплекс мер господдержки, банк стабилен и устойчив и снова работает со своими клиентами, изменил свою стратегию, стал банком, который специализируется на работе с городским хозяйством, с малым и средним бизнесом. Ну, а если говорить, наверное, о возможных кризисных последствиях для экономики, то, безусловно, сейчас мы видим, что государственный заказ, его роль сильно растет, и мне кажется, что именно рост госзаказа может очень позитивно отразиться на поддержке предприятий в случае каких-то кризисных явлений. Поэтому мне кажется, если говорить о текущей ситуации и о роли государства, то конечно, роль государственного заказа, роль…

Зыгарь: А не опасно ли это, что в ситуации, когда все кругом говорят, что мы живем в предкризисную эпоху, наращивать госрасходы?

Кузовлев: Во-первых, госрасходы уже определены законом «О бюджете». Всегда, собственно говоря, есть потребность в развитии инфраструктуры. Это всегда характерный локомотив развития экономики. И, на мой взгляд, государственный заказ как раз то, что должно поддерживать предприятия в кризисных условиях. Другой вопрос - доступ предприятий к государственному заказу, чтобы все было транспарентно и на конкурентной основе.

Макеева: Вот чистая прибыль Банка Москвы в первом квартале выросла 90% в годовом выражении - отличный показатель, но, учитывая низкий старт, в общем, очень объясним. Как вы полагаете, будут во втором квартале развиваться события и, в принципе, этот план 4 года на воссоздание резервов, да? Это вообще реально, учитывая, что действительно все ожидают кризиса, если руководство страны настойчиво в обе головы периодически нам говорит, что нас ждут тяжелые времена? Как вы собираетесь это сделать в ближайшие четыре года?

Зыгарь: Ваш коллега Андрей Костин вчера буквально выступил с беспрецедентной антикризисной программой. А вот Банк Москвы будто бы и не боится ничего такого.

Кузовлев: Вы знаете, нам же надо работать.

Макеева: Это да.

Кузовлев: Когда ты работаешь, никогда не надо бояться, что ты делаешь. Банку Москвы в группе ВТБ определена своя ниша, как я сказал, - стратегия работы с городским хозяйством. Собственно говоря, это то, что сейчас у нас требует больших инвестиций для обновления инфраструктуры. Вы знаете, в той же самой Москве большое количество строится инфраструктурных проектов, дороги, другие объекты. Поэтому, с точки зрения именно бизнеса, в этой нише мы себя чувствуем очень уверенно. В отношении резервов, как я до этого сказал, пакет тех мер, который был применен по отношению к тем проблемам, которые были выявлены в Банке Москвы, он, собственно говоря, позволил сформировать все резервы, необходимые по МСФО, и то, что мы сейчас должны доформировать (это порядка 140 миллиардов резервов в рамках планов финансового оздоровления по русским стандартам отчетности) - это, собственно говоря, некий план, который мы согласовали с Агентством страхования вкладов и по нему спокойно идем. Бизнес позволяет его сформировать, мы не видим никаких сложной с этим. В этом году мы должны создать около 23 дополнительных миллиардов резервов, в следующем 40. Это плановый процесс, он никак не влияет на вес. Потому что все проблемы банка уже определены и, собственно, тот комплекс мер, который был банку выделен, он, собственно, уже все проблемы закрыл.

Макеева: «Все проблемы банка определены» и «все проблемы банка позади» - это все-таки немножко разные вещи. Я предположу, что множество проблем осталось. Как, например, 150 миллиардов признаны невозвратными или что-то уже там устаканилось? Потом еще промпредприятие - тоже важный вопрос.

Кузовлев: Это немножко разные вещи. Одно, когда ты знаешь масштаб бедствия, когда ты его определил, другое, как ты это будешь преодолевать. То, о чем мы говорили в самом начале, о том, что у банка был проблемный портфель порядка 360 миллиардов рублей, сумма конечно безумная с точки зрения и российской экономики, да на самом деле, беспрецедентна и для мировой. Случай сопоставимый там и с Enron, и с другими мошенничествами, которые мы знаем. Она находится в работе, то есть мы этот портфель уже сейчас уменьшили. Много удалось вернуть, порядка 270 миллиардов сейчас в портфеле, остальное вернулось. Но, безусловно, то, о чем мы говорили изначально, около 150 миллиардов рублей выдано, к сожалению, на компанию, скажем мягко, без признаков жизни. Это либо офшорная компания, либо российские компании, которые не ведут никакой деятельности. Вот здесь с помощью правоохранительных органов, с помощью гражданских судов как в России, так и за рубежом, мы ведем работу. Из этого портфеля, тоже надо сказать, что потихонечку возвращается.

Макеева: Что-то удается?

Кузовлев: Мы погасили порядка 4 миллиардов за этот период из депозитов, предоставленного нам АСВ. Мне кажется, что, к сожалению, процесс именно возврата этих средств будет долгим, потому что заемщики находятся в разных юрисдикциях. Схемы выстроены достаточно хитро и с определенной степенью профессионализма.

Зыгарь: Насколько я понимаю, буквально на днях, вот именно в рамках возвращения этих кредитов, Банк Москвы оказался владельцем спортивно-оздоровительного комплекса «Чайка». Что вы собираетесь с ним делать?

Кузовлев: Вы знаете, что у группы ВТБ, куда входит Банк Москвы, достаточно большой девелоперский бизнес. Собственно говоря, у нас экспертиза в девелопменте, особенно в Москве, одна из лучших на рынке.

Зыгарь: То есть, вы его передадите, продадите другой структуре в рамках ВТБ?

Кузовлев: В рамках группы, и она будет заниматься девелопментом, как занимается девелопментом…

Зыгарь: Бассейн остается бассейном?

Кузовлев: В бассейне всегда должны плавать спортсмены, граждане, физкультурники.

Макеева: В «Чайка» как раз в основном не спортсмены, а пожилые актрисы, я бы сказала так.

Зыгарь: А какие еще любопытные объекты собственности могут оказаться в ближайшее время, по вашим ожиданиям, у вас вот в рамках возврата средств, которые утекли из банка?

Кузовлев: Вы знаете, что мы вернули такие активы как винный холдинг Банка Москвы, среди перечня активов известно, что у нас есть такой заемщик и непрофильный актив Банка Москвы как «Инвестлеспром». Был у группы Банка Москвы бизнес сельскохозяйственный - это банк земли 143 тысячи гектар в разных областях. Есть бизнес по недвижимости. К сожалению, когда мы пришли, мы увидели, что так структурировалась эта работа, что все эти активы выводились на забалансовые компании, которые никак не консолидировались, по крайней мере, в официальной отчетности с Банком Москвы. Что уж там находилось в офшорных зонах, это мы сейчас разбираемся, подавая свои жалобы и заявления в кипрские суды и суды по всему миру. Поэтому, чтобы собрать все эти активы, требуется время.

Как вы видите, большинство активов уже возвращается. Вопрос в том, что все эти активы должны правильно управляться и рано или поздно получить своего профильного инвестора. Безусловно, для нас эти бизнесы, которые имела в прошлом администрация Банка Москвы - и бизнес лесной, и бизнес, связанный мусоропереработкой, бизнес, связанный с кино, бизнес, связанный с сельским хозяйством - не является профильным. Мы - банк, наша стратегия выдавать кредиты и получать их обратно, давать людям возможность нормально рассчитываться в наших отделениях, чтобы работали их кредитные карты, чтобы они получали ипотечные кредиты, чтобы они получали максимум тех услуг, которые дают банки. Поэтому, безусловно, для нас, это те активы, которые мы сейчас соберем, реструктурируем их задолжность, приведем в порядок и рано или поздно реализуем на рынке.

Макеева: В свое время Банк Москвы был вторым после Сбера по привлечению средств во вклады. Как вообще, в принципе, сейчас население и клиенты относятся к Банку Москвы? Банк, переживший такую историю негативную.

Кузовлев: Вы знаете, очень интересно. Безусловно, там порядка 10 лет назад Банк Москвы занимал второе место по привлеченным вкладам населения. К сожалению, особенно в 2008-м году, когда начинался кризис, рознице не так много уделялось внимания и банк свои позиции потерял. Если посмотреть на поведение наших вкладчиков во время этого периода, когда происходило приобретение группой ВТБ пакета правительства Москвы, то, безусловно, с 10-го года по 11-й объем вкладов снизился. Но сейчас, в начале 12-го года, мы практически вышли на тот же самый уровень, который у нас был в 10-м году. То есть на исторический «high» по привлечению средств населения. И надо отметить, что в основном потери, которые имел банк в депозитах своих вкладчиков физических лиц, были за счет, скажем так, наиболее информированных и наиболее осторожных вкладчиков, то, что называется VIP-клиенты, которые держат крупные суммы и не всегда готовы рисковать своими большими состояниями. Обыкновенные вкладчики достаточно лояльно отнеслись к банку. Если, на самом деле, посмотреть на то, что происходило и убрать вот эту всю медийную составляющую, то, что произошло? Государственный банк, даже дело не в том, что государственный, а большой банк ВТБ, публичный банк, с участием государства существенным, приобрел…

Зыгарь: Найден менеджер, сначала.

Кузовлев: Вы про Банк Москвы?

Зыгарь: Да.

Кузовлев: Это конечно, к сожалению, беда, потому что вот мы до этого, работая в ВТБ, всегда исходим из того, что у нас акции имеет государство. И мы, конечно, не ожидали увидеть то, что увидели в Банке Москвы, но что поделаешь. Но для простого вкладчика, собственно говоря, форма собственности не изменилась: пришел более сильный игрок и причин к тому, чтобы бежать и забирать свой вклад, в принципе, не было. Поэтому у нас было определенное падение, но, в основном, в тот период времени, когда вот мы столкнулись с действительным состоянием дел и вынуждены были об этом проинформировать общественность. Конечно, любой гражданин, держащий свои вклады в банке, услышав об этом, подумает, и часть заберет. Но это не носило массовый характер, и что самое главное, сейчас, вы знаете, что в группе ВТБ-24 является глобальной линией по развитию розницы. Когда мы посмотрели эффективность работы до ВТБ-24, продуктивность выше на несколько раз по некоторым продуктам, и мы сейчас просто интегрируем опыт группы ВТБ на базе того всего хорошего, что есть в Банке Москвы. Недавно, например, провели пилот новой модели продаж и продуктивность автоматически выросла в два раза после применения опыта. И мы видим, что на базе сети и накопленного опыта Банка Москвы, применяя все то хорошее в лучшей практике ВТБ. Мы рассчитываем на достаточно большой рост в рознице. Например, у нас практически на 40% должен был вырасти портфель розничных кредитов, большие планы на рост депозитов.

Зыгарь: Простите, я правильно вас понял, что речь идет о некой перспективной интеграции ВТБ-24 и Банка Москвы?

Кузовлев: Это не интеграция на форме объединения, а интеграция в продуктовые базы.

Макеева: «Продуктовая база» звучит довольно забавно.

Кузовлев: Продуктовая база, она, конечно, не овощная, она финансовая. Но если вы видите, что ипотечные кредиты, кредиты наличными, другие кредитные продукты, которые есть в ВТБ-24, пользуются спросом, то, собственно говоря, когда мы применяем те же самые технологии в Банке Москвы, то уходим в более свойственный Банку Москвы сегмент, более массовый сегмент, чтобы банк всегда работал с правительством города, и поэтому работа с пенсионерами, бюджетниками, молодежью, для него более характерна. Понятен наш проект «Социальная карта москвича». Более 4 миллионов этих карт выпущено. К сожалению, до нашего прихода она никак не развивалась и активная доля ее обладателей была небольшая, но сама база клиентская у Банка Москвы уникальная. И когда наши клиенты теперь получают доступ к большому количеству услуг…

Макеева: Я хотела спросить, такой философский возможно вопрос. Вы сами из ВТБ, и представляете ВТБ, все время говорите «мы в ВТБ», то есть, не «мы - Банк Москвы», а «мы – ВТБ». У вас есть четкая формулировка, почему надо было сохранить этот бренд Банк Москвы? В чем был вообще плюс вот сохранения этой большой проблемы? Назовем это интеграцией, клиентская база, то-се, ВТБ бы обогатился, а публика бы имела четкое доверие к бренду большого банка, у которого не было проблем, сравнивая с проблемами Банка Москвы.

Зыгарь: И ту же самую социальную карту москвича можно было бы просто передать банку ВТБ-24.

Макеева: Обслуживал бы ВТБ, какие сложности?

Кузовлев: Вы знаете, у Банка Москвы иная модель продаж, чем у группы ВТБ. Как вы видите, группа ВТБ развивается как холдинг. У нас есть монолайнер ВТБ-24, у нас есть корпоративный бизнес ВТБ. Собственно говоря, Банк Москвы был всегда интересен за счет своей доли бизнеса в городском хозяйстве. То, что на самом деле, с нашей точки зрения, является очень перспективно для развития банковской группы, но если мы посмотрим, этим бизнесом не так активно занимаются российские банки. Собственно говоря, модель продаж Банка Москвы базировалась на модели универсального банка. Поэтому именно из-за этого, плюс из-за его доли на этом рынке, мы считаем, что целесообразно было принять то решение, которое мы приняли, а именно сохранение бренда Банка Москвы и дальнейшее развитие на этой платформе.

Макеева: Ведь это дорого стоило. Это дорого обошлось очень ВТБ. Вся история с buyback, когда премьер-министр тогдашний, еще премьер-министр, нынешний президент, вынужден какие-то слова по этому поводу говорить и обещать, так сказать, миноритариям что-то такое вернуть. Вам не жалко ВТБ?

Кузовлев: Подождите, это разная история. ВТБ приобрел…

Зыгарь: Просто разные напасти пришлись на группу ВТБ, из-за которых Маша переживает.

Кузовлев: ВТБ приобрел очень хороший актив, с точки зрения развития своего бизнеса в сфере городского хозяйства, малого и среднего бизнеса, то, что у Банка Москвы всегда было хорошо развито. Мы сейчас это все приумножим, и мы рассчитываем, что, если сейчас эта доля небольшая, то к 14-му году мы свою долю до 5-6% обязательно на этом рынке получим. А там выше маржа.

Зыгарь: Если позволите, я бы хотел вернуться из Москвы (хоть вы представитель Банка Москвы) в Петербург, потому что вчера здесь прошло собрание акционеров «Роснефти». Вы стали членом совета директоров «Роснефти» вместо вашего коллеги Андрея Костина, с чем мы вас поздравляем. Какие ваши впечатления от вчерашнего Совета директоров? В СМИ вчера очень обширно цитировали высказывания Игоря Ивановича Сечена о том, что миноритарный акционер Навальный действует в интересах «Эрмитаж Кэпитал». Что вы думаете, об этом высказывании Сечена? Другие, возможно, были какие-то яркие моменты?

Кузовлев: Вы знаете, я полностью на само акционерное собрание не попал в силу того, что нужно было еще работать на форуме. Собрание, на мой взгляд, прошло очень хорошо, достаточно дисциплинированно.

Макеева: А вы в каком ряду сидели?

Кузовлев: Что?

Макеева: В каком ряду вы были? В 1,2,3 или в 4? Говорят, что на первых трех даже смогли за руку поздороваться.

Кузовлев: Вы знаете, я уже просто подошел к концу и сидел на втором ряду, все было очень демократично. И я знаю, что руководство компании потом после собрания общалось с акционерами. Компания действительно, я считаю, очень важная для российской экономики, большие перспективы. Поскольку я только начинаю работать в ее Совете директоров, то я думаю, что какие-то комментарии можно дать после того, как уже поработаю. Собственно говоря, отрасль для экономики очень важная. Поэтому очень интересно будет поработать, особенно с Игорем Ивановичем.