Председатель совета «Справедливой России»: Дмитрия Медведева пора снимать с поста премьера. Но необязательно устраивать его в объединенный суд

Таратута: Скажите, как вы относитесь к слиянию Высшего арбитражного суда и Верховного суда РФ?

Агеев: Принципиально я считаю, что это правильно, объединение такое должно быть. У нас уже очень давно существует внутреннее противоречие, противоречие между судами, есть проблема в единообразии применения практики судебной. Постоянно они боролись друг с другом за новые полномочия. Всегда было такое, что суд общей юрисдикции и арбитражный, можно было получить решение и там, и там, они, в принципе, противоречили друг другу. Такая проблема есть. Уже давно не было совместных пленумов, которые могли смотреть сами нестыковки в законодательстве, которые разрешали те или иные проблемы. А конфликт между председателями вышел уже давно в СМИ и во взаимные угрозы. Этого, конечно, быть не должно, это государственный орган, который должен правильно применять нормы закона и их реализовывать. 

Таратута: Насколько я понимаю, конфронтация между двумя руководителями судов, сейчас речь идет о господине Лебедеве и господине Иванове, она только усилилась в момент слияния, в момент объявления о слиянии. Антон Иванов чувствует себя совершенно ущемленным, говорят о том, что он потеряет и пост, и ВАС, и ведомство будет просто упразднено, это не совсем объединение, а, скорее, поглощение.

Агеев: Такие опасения и возмущения понятны. Когда забирают что-то у нас или у ведомства, полномочия забирают, никому это понравиться не может. Все просят, наоборот, усилить, дать дополнительных полномочий, финансирование, помещение и так далее. Здесь реорганизация идет, не объединением, а, скорее всего, присоединением Высшего арбитражного суда к суду общей юрисдикции. Сам Антон Иванов и может потерять свое место. А в целом я, выступая сегодня с трибуны Государственной Думы, говорил о необходимости паритетного формирования специальной квалификационной коллегии, которая будет проводить аттестацию и отбор новых членов нового объединенного Верховного суда. Потому что на сегодняшний день в той поправке, которую внес президент, я лично вижу перегиб в сторону суда общей юрисдикции. Здесь должен быть нормальный паритет, чтобы мы не потеряли высококвалифицированных профессионалов из судов апелляционных, конституционных инстанций, арбитражной системы. На мой взгляд, как раз эта система была построена не лучше в судах арбитражной системы.

Таратута: Вы не можете выступать против слияния судов, поскольку объявление о том, что суды уже сливаются, решение принято, прозвучало из уст самого президента РФ Владимира Путина. В этом смысле протестовать, видимо, может только Антон Иванов, которого это напрямую касается.

Агеев: Это не так.

Таратута: Но мой вопрос был вот в чем. Вы присутствовали сегодня на заседании Госдумы, Трижды прозвучали симптомы, занимательная конспирология, а именно имя премьер-министра, бывшего президента Дмитрия Медведева. То есть депутатов очень волнует, не под Дмитрия Медведева ли объединяют суды, чтобы, когда ему придется уйти со своего поста, это для него был бы плацдарм, площадка достойная.

Агеев: Вот меня как раз этот вопрос меньше всего интересовал. Меня, как профессионала, интересует порядок формирования. Я считаю, что эта поправка должна быть внесена в целом в комплексе законопроектов,  которая решала бы саму проблему недоверия к судебной системе, являлась комплексным решением этой проблемы. Создание нормальных условий, независимости судов и судей, создания полноценной третьей ветви власти судебной, которая сегодня, на мой взгляд, зависит от правительства и так далее.

Таратута: От правительства?

Агеев: Понимаете, они выбивают финансирование, в том числе. Это же всегда есть, поэтому мои поправки, мои предложения касались, у меня было самое большое выступление, я занял все время. Я как раз предлагал… Сейчас, например, в арбитражной системе есть первые инстанции, обжалование обязательно в другом регионе, кассация еще в третьем регионе. И это, конечно, преимущество, потому что сейчас судья общей юрисдикции может позвонить своему куратору в областной суд, в апелляционную инстанцию и попросить поддержать, потому что там все друг друга знают. Это маленькое закрытое сообщество. Здесь я предложил четыре ключевые поправки, сегодня мне необходимо, так как всего три дня на подготовку ко второму чтению – до 15 числа, я должен собрать 90 подписей депутатов, так как это конституционный законопроект.

Таратута: Александр, вы меня не свернете с тропинки моей по поводу Медведева. Это не я говорю, это уже ваши коллеги говорят.

Агеев: Я считаю, что если говорить о том, что Медведева пора снимать, я «за», но по поводу того, чтобы его назначать…

Таратута: Неожиданная откровенность.

Агеев: Я это говорил всегда. Не надо говорить, что мы однозначно поддержим президента. Такое часто бывает, что именно «Справедливая Россия» идет наоборот, принципиально голосует. Мы - конструктивная позиция.

Таратута: То есть снимать с поста премьера нужно, а посылать его в объединенный…

Агеев: Искать, куда его пристроить, я считаю, это абсолютно неверно. Здесь должен быть профессионал, я считаю, что сегодня в судебной системе достаточно профессионалов.

Таратута: А давайте поговорим о них, там же много номинантов на эту позицию. Во-первых, есть…

Агеев: Мы их еще не видели.

Таратута: Мы говорим о том, вы со мной согласны, что Антон Иванов может свой пост потерять, таким образом, его не номинируют наверх, он вряд ли станет главой объединенных судов, слишком медведевский кандидат. Второй номинант на эту позицию – Ольга Егорова, глава Мосгорсуда. У вас ходят такие слухи?

Агеев: Да, такие слухи ходят. С ее руководством Московским городским судом связанно много скандалов, но в целом при наведении порядка в самой системе и то, как построена система в Москве, она сделала много для этого. Но я думаю, что будет еще достаточно появляться кандидатур…

Таратута: А кто, например? Мы сегодня собрали слухи и сплетни, пытались рассуждать. Назвали Ольгу Егорову, называли Александра Коновалова, называли Дмитрия Медведева ваши коллеги.  Кто еще?

Агеев: Я больше всего переживаю о том, что у нас есть такая, как только ты человека поднимешь на публичное пространство…

Таратута: Его тут же не назначат.

Агеев: Тут же сольют обязательно. Есть достойные кандидатуры. Я был бы очень рад, если бы посмотрели в сегодняшней системе и общей юрисдикции, и арбитражных судов высшие руководящие должности субъектов.

Таратута: Вы за делегатов от регионов?

Агеев: Да, за делегатов от регионов. Я вообще считаю, что ротация должна быть максимально часто, нужно ограничивать количество сроков, которые человек может занимать руководящий пост, и обязательно ротация.

Таратута: А насколько вероятно, что господин Лебедев останется на своем посту? Он – человек пенсионного возраста, и вообще, возможно, и Верховный суд перетерпит какие-то реформаторские подвижки, но существует мнение, что он может, наоборот, остаться, а не слететь, и возглавить эту объединенную структуру.

Агеев: Вы же помните, что он попал в аварию. Вроде бы, как пишет пресса, что он уже в нормальном состоянии, но это все равно какой-то след. Хотя видно, что он человек дееспособный, еще мог бы послужить стране. Но, на мой взгляд, если говорить об этих людях, не знаю, как об Иванове, я его меньше знаю, Лебедев много раз приходил в Госдуму, лично докладывал свои законопроекты. То есть человек более доступный, хотя если сравнивать арбитражную систему, она в несколько десятков раз меньше рассматривает дел, чем суды общей юрисдикции, которые напрямую связаны с гражданами. Поэтому и сложнее построить суд общей юрисдикции, сделать его идеальным, приемлемым и по системе, и по управляемости. Конечно, есть, чему поучиться у судов арбитражных, обязательно это нужно. Но в целом, так как конфликт вырос уже на большом уровне между ними, это допускать нельзя, чтобы…

Таратута: Я хочу продолжить мысль…

Агеев: Если кого-то из них поднимать выше, то получится, тогда будут казнить всех, кто был при том. Я бы поставил человека внешнего.

Таратута: Вы говорите про конфликт, мы уже говорили с вами об этом. Именно сейчас решающая фаза? Вот сегодня заседание Госдумы, до сих пор Высший арбитражный суд, глава его вел себя довольно аскетично, несмотря на то, что это его напрямую касается, он как-то особенно не бунтовал. А совсем недавно, буквально в середине месяца, судьи начали массово писать заявления об отставке, говорить о том, что их суд упраздняют. Что чревато или нет? Я говорю сейчас о Высшем арбитражном суде, восемь заявлений об отставке.

Агеев: Это принципиально недопустимо – потерять высококвалифицированные кадры из арбитражной системы. Ведь самое главное, что те суды, которые созданы и функционируют нормально, сегодня называемые арбитражными, в принципе, само слово «арбитраж» у нас уходит из юридической практики, из лексикона, все эти суды остаются работать. Просто они остаются под лоном единоначалия теперь. То есть теперь у нас будет единый Верховный суд.

Таратута: А помимо этой официальной версии, что так здорово что-то объединить, чтобы никто не враждовал, помните, когда Генпрокуратура, Следственный комитет появлялись, как раз их создали для того, чтобы они как-то подпитывали, следили друг за другом. Мы знаем, чем дело кончилось. Зачем Путину объединять их, помимо официальной версии? Говорят, что сейчас такая расшатанная немножко система, это делается, чтобы ему удобнее было управлять этой вертикалью. Так два места, некоторые из них смотрят налево, некоторые из руководителей, вот кого-то называют медведевским руководителем.

Агеев: Не думаю, что есть проблема в этом управлении. Но межличностные конфликты всегда есть, у нас есть в целом судебная власть. Она есть судебная и не может быть, что внутри судебная и еще несколько властей, она должна быть едина. Должны быть суды по экономическим спорам, по административным, уголовным.

Таратута: Я вам только что привела пример, что у нас была прокуратура, от нее отпочковался Следственный комитет.

Агеев: Это надзорные органы.

Таратута: Я понимаю, раньше было одно ведомство, сейчас два. Логика ровно обратная.

Агеев: У нас контрольный он, это не самостоятельная ветвь власти. У нас есть исполнительная, законодательная и судебная, здесь у нас не может быть разных… По поводу правоохранительных органов вы знаете, что этот законопроект говорит и о реформе прокуратуры, в том числе, усилении президентской власти, теперь назначение и генерального прокурора будет президентом рекомендация, и заместителя его. Сегодня я выступил с поправкой, с предложением из поправки президента  исключить, что касается прокуратуры, согласование с субъектами. На мой взгляд, это как раз поставит прокуроров в зависимость от власти на местах и сделает их частью регионального кумовства.

Таратута: Вы примерно тот же аргумент приводите, что приводили в момент отмены губернаторских выборов. Помните, когда отменяли, говорили, что на местах люди не разберутся, поэтому назначение из центра – это более серьезное…

Агеев: Нет, это же разные вещи – выборы губернатора и назначение прокурора. Сегодня мы видим, что у нас пошла борьба с коррупцией, мы видим многих должностных лиц, которые были привлечены к ответственности. Сейчас, когда это придется согласовывать с властью на месте, прокурор вряд ли станет самостоятельным, а это федеральный прокурор, призванный следить за соблюдением федерального законодательства в конкретном регионе. И он не может быть связан с властью на местах.

Таратута: А как так вышло, что идея единого следствия, которая все время обсуждается везде, сколько мы, журналисты, про это пишем, что вот уже скоро единое следствие создается, но никак она не доходит до точки. Я сейчас не оцениваю, это хороший проект или плохой. А суды как-то безопасно объединять, отлично.

Агеев: Еще раз говорю, что мы говорим о ветви власти судебной. Следствие у нас исконно шло, было следствие по уголовным делам, то есть значимым, тяжелым, экономическим, оно было разделено на следствие в составе ФСБ, МВД…

Таратута: Мало ли что исконное, можно ради эффективности все объединить. Но почему-то единое следствие не создается, а единые суды создаются.

Агеев: Обязательно это будет тоже сделано. Я в этом убежден.

Таратута: Не опасно делать глобальное такое…

Агеев: Обязательно нужно оставлять «но». Почему создали прокуратуру, Следственный комитет разделили? Чтобы как раз не было того монстра, который и решает и сам над собой надзирает. Здесь важно было разделить.

Таратута: А вы читали претензии Антона Иванова?

Агеев: Да, сегодня утром.

Таратута: Среди них: «Проект не дает ответа и на вопросы о том, как с момента его принятия будет проходить пересмотр судебных актов арбитражных судов и что будет с разъяснениями, которые ВАС формировал…» и много всего. Что вам есть возразить?

Агеев: Нет ничего возразить, абсолютно согласен. Сегодня, выступая с трибуны Государственной Думы, я как раз и говорил о том, что мы видим только одну общую поправку, которая говорит о смысле, что нужно объединить. А как будет объединено, там показано, что дается шестимесячный срок на приведение в соответствие, на внесение пакета документов, на их разработку. Поэтому сейчас мы не можем увидеть, как будет вся система работать. Но мы уже сейчас должны говорить в целом о реформе, и как она будет строиться. Когда мы принимаем решения, не видя, что будет дальше, конечно, у нас всегда остаются внутри какие-то вопросы, загадки и претензии. Я сегодня выступал именно комплексно, чтобы я видел дальнейшие доработки, как должна вестись кадровая работа. Вы знаете, что сейчас, как стать судьей, это или близкие родственники, знакомые, протежирование. Это должна быть практика, люди должны проходить, готов ты стать судьей, ты должен терпеть 5 лет, ты должен быть от помощника, секретаря судебного заседания, и только так можно попасть. Нельзя в один день: пришел в квалифколлегию, сдал экзамены – и завтра ты судья. Это минимальные требования.

Таратута: Возможно ли такое, что Владимир Путин  передумает объединять два суда, как передумал, отложил решение по единому следствию, или такое уже невозможно?

Агеев: Надеюсь, что мы такого не увидим, хотя понимаю. Вы говорите, что были такие моменты, когда передумывали, помните, законопроект, который внес Дмитрий Медведев, находясь в полномочиях президента…

Таратута: Да, его вносил Павел Крашенинников и потом выносил Павел Крашенинников.

Агеев: Да, и мы потом видели, что потом о нем забыли, потом отозвали и все. Наверное, в этом смысле роль сыграла та самая оппозиция в нашем лице, которая смогла убедить в несостоятельности этого законопроекта, поспешности и ненужности его для нашей системы. Надеюсь, что если это и будет принято, то только под нашим влиянием, когда мы не увидим каких-то важных решений в конце.