Павел Гусев: как гражданин я поддерживаю Путина, как редактор – даю трибуну Навальному

27/03/2013 - 16:44 (по МСК) Никита Белоголовцев

Главный редактор газеты «Московский комсомолец» рассказал о своей гражданской и политической позиции и дал оценку работы «Единой России».

Белоголовцев: Наверное, правильней сегодня и вообще называть вас главой Союза журналистов Москвы.

Гусев: Да, буквально час-полтора назад съезд единогласно избрал меня председателем Союза журналистов.

Белоголовцев: Павел Николаевич, у меня такой, может, наивный вопрос, как от человека в профессии более юного, чем вы, от человека, который в Союзе журналистов не состоит…

Гусев: Пока.

Белоголовцев: Судя по тому, что я не знаю, что я состою, наверное, не состою. А зачем вам Союз журналистов, он же не очень работает, по-моему?

Гусев: Да нет. В том-то и дело, что Союз журналистов очень работает. И более того, хочу сказать, что в Союзе журналистов Москвы выше 15 тысяч человек профессионалов, журналистов, которые всю свою жизнь отдали журналистике, и отдают. Самые разные профессии: от телевизионщиков, радийщиков, пишущие братья, интернетчики. У нас огромное количество журналистов, которые реально не просто состоят в Союзе журналистов, они делают большую работу. Но прежде всего Союз журналистов Москвы, если на секунду задуматься, что его нет, я хочу сказать, что очень многие наши права и очень многие факторы жизни самих журналистов были бы просто под угрозой существования. Ну, возьмём льготную аренду помещений для редакций, если бы не было Союза журналистов, не было десятилетиями этого. Сейчас появляются новые факторы, что хотят увеличить, мы сейчас ведём переговоры…

Белоголовцев: Простите,  но я не могу не задавать сразу вопросы вам, раз вы произнесли словосочетание «аренда здания». Чем закончилась, или как продолжается история с запросом депутатов Госдумы по поводу здания вашей редакции?

Гусев: Мне очень жаль некоторых депутатов Госдумы, они абсолютно не знают законов РФ. Бывает, вроде как сидишь, выдумываешь закон, а потом законов не знаешь, вот есть такие депутаты. Дело в том, что они не знают, что такое собственность и законы о собственности России. Ни одного миллиметра «Московский комсомолец» не получил бесплатно ни от Лужкова, ни от Собянина, ни от государства, ни от Путина, и ни от Медведева. Всё мы или выкупали по конкурсу, или же созданное предприятие, где всё принадлежит городу, а мы вкладываем деньги и покупаем оборудование, как есть типографии. Абсолютная безграмотность и наивность депутатов.

Белоголовцев: Так ответ депутатам из прокуратуры пришёл, не знаете?

Гусев: Я не знаю, дело в том, что по этому вопросу нас уже проверяли, может, 28 раз.

Белоголовцев: Ещё раз не пришли после этого?

Гусев: Конечно, нет. Во-первых, так быстро не приходят, депутаты – не та структура, ради которой правоохранительные структуры будут бегать как спринтеры.

Белоголовцев: Ещё одна нашумевшая история – с депутатским запросом по поводу объявлений, которые опять-таки, по мнению, некоторых депутатов, содержат рекламу интимных услуг.

Гусев: Рекламу интимных услуг газета «Московский комсомолец» не печатает. Я это говорил, говорю. И те 8 проверок, которые проводили самые разные правоохранительные структуры, это подтвердили. Я не могу отказать людям, которые приходят и дают объявления «Массаж». Что массируют в это время? Депутаты думают, что массирует то, чего, так сказать…

Белоголовцев: А вы сами думаете, что массируют?

Гусев: Я, например, остеохондроз хожу себе массирую раз в неделю.

Белоголовцев: Опять-таки, возможно, дело в моём юном возрасте и наивности или моей испорченности…

Гусев: Но понимаете, слово «массаж» к интиму никакого отношения не имеет.

Белоголовцев: Я очень хорошо это понимаю.

Гусев: Интим есть, потому что массаж обычно делается – медсестра и больной пациент, в этом есть некий интим, но в интиме, как подразумевают депутаты, ничего нет.

Белоголовцев: Я очень хорошо это понимаю, но когда я вижу объявление в газете: массаж, досуг, отдых, возможно, дело в моей испорченной натуре, я как-то сразу автоматически понимаю, что речь идёт об интимных услугах. Мне кажется, это понимают многие люди. Вас с человеческой точки зрения это не смущает?

Гусев: Меня много чего смущает с человеческой точки зрения в деятельности депутатов, предположим, и их многие действия, и то, что они сейчас массово сдают свои мандаты, как раз мои смущения и подтверждают. Что же касается этих реклам или такой рекламы, ещё раз хочу подтвердить, что главный редактор не занимается рекламой, для этого есть рекламные агентства. И в законе о СМИ как раз и подразделено: есть закон о СМИ, а есть закон о рекламе. У нас есть реакламное агенство, которое занимается этим. Я даже не знаю, какую они дают рекламу.

Белоголовцев: Но это же вопрос и репутации газеты, нет?

Гусев: Репутация газеты у нас на сегодняшний день – это Минкин, это Меринов, это Калинина Юлия и многие-многие наши острые материалы. А то, что касается рекламного агентства, я не знаю, ведь рекламируют все телевизионные каналы. Честно, про «Дождь» не знаю.

Белоголовцев: Мы – нет.

Гусев: Стоп-стоп, рекламируют какие-то чудодейственные напитки, которые повышают мужскую потенцию, силу и удлиняют тот процесс, о котором мы сейчас и говорим.

Белоголовцев: Мы не рекламируем.

Гусев: Все дают это. Это что – оказание интимных услуг? В семейной жизни большинство людей не используют это. Используют это те, которые идут как раз, наверное, куда-то и пытаются, чтобы у них всё было в порядке.

Белоголовцев: Вопрос, который взволновал также многих. Когда комментарий по поводу вашего конфликта с Госдумой дал пресс-секретарь президента Дмитрий Песков, и сказал, что Владимир Путин о конфликте знает, но пока не вмешивается. Тогда лично я сделал для себя открытие, не обращал на это внимание раньше, что вы были доверенным лицом Владимира Путина на выборах в президенты. В связи с этим вопрос – как становится возможным, что доверенное лицо президента и партия, поддерживающая президента во всём, входит в такой жесточайший клинч?

Гусев: Всякое бывает. Дело в том, что Путин – не член этой партии, и Путин не является лидером этой партии. Путина на выборах поддерживала и «Справедливая Россия», но «Справедливая Россия»…

Белоголовцев: На выборах кого, простите?

Гусев: Путина, они многие…

Белоголовцев: А Миронова не поддерживала «Справедливая Россия»?

Гусев: И Миронова поддерживали, а Миронов затем – Путина. И он это говорил, когда уже всё приближалось к концу. ЛДПР тоже…

Белоголовцев: Жириновского.

Гусев: Жириновского. Дело в том, что очень многие партийные лидеры, когда им нужно, они поддерживают того, кого хочется. То, что поддерживает «Единая Россия» Путина, но Путин не имеет к этой партии прямого отношения. Вот и всё.

Белоголовцев: С формальной точки зрения да.

Гусев: Я – доверенное лицо президента, а не «Единой России». Могу открыть секрет, я голосовал на выборах против «Единой России».

Белоголовцев: Даже так?

Гусев: Конечно, я голосовал против «Единой России».

Белоголовцев: Тогда вопрос мой сейчас очевиден. Сейчас очень много говорят о том, что Кремль и Путин в частности пытается дистанцироваться от «Единой России». Как альтернативу партии называют Общероссийский народный фронт, говорят всё активнее о возможном роспуске Госдумы. И этот самый яркий медийный конфликт называют главной артподготовкой к этому к этому событию. Что вы скажете по этому поводу?

Гусев: Я так не рассматриваю это. Я знаю только одно, что действительно Владимир Владимирович очень пристально обращает внимание сейчас на этот Общенародный фронт, который создаётся.

Белоголовцев: Он создан уже.

Гусев: Создаётся, он создан, но создаётся, как единая структура политическая по всей России. Я думаю, что эта политическая структура и станет реально основной силой на ближайшие годы.

Белоголовцев: То есть, «Единую Россию», говоря простым языком, и, возможно, сниженным, сливают?

Гусев: Я думаю, что «Единая Россия» в какой-то степени себя исчерпала. Дело в том, что тот костяк, который создавал эту партию, это были мощные люди с сильными внутренними убеждениями, за ними была очень большая административная и политическая сила. Они давно уже покинули партию или отошли.

Белоголовцев: А кого вы имеете в виду? Не Юрия Лужкова, например?

Гусев: Нет, Юрий Лужков – это уже давний эпизод. Надо сказать, что на то время, когда он там был, он тоже был мощной структурой. Я хочу сказать о многих тех людях, которые сегодня работают в администрации президента, и все они вышли из «Единой России».

Белоголовцев: По поводу администрации президента, в последние время очень часто обсуждается, говорится  и не является секретом, что администрация президента - политический центр страны, возможно. Очень много говорится о том, какое влияние администрация президента оказывает или якобы оказывает  на СМИ. Вам приходилось сталкиваться с каким-то влиянием со стороны администрации президента?

Гусев: Могу честно и искренне сказать, что никакого прямого влияния администрация президента на меня не оказывает. Меня приглашают на различного рода встречи.

Белоголовцев: В открытом или закрытом режиме?

Гусев: И в открытом и в закрытом.

Белоголовцев: А как часто в закрытом режиме происходят встречи?

Гусев: Со мной, например, очень редко – раз в три месяца. Это обычно связано с глобальными мероприятиями. Были встречи по антинаркотической пропаганде, собирали группу редакторов, которые имеют массовые издания, и объясняли, что сейчас происходит, чтобы мы поняли, для чего всё это делается. Я могу честно сказать – я знаю, что существуют и правительственные, и государственные издания, скорее всего, их приглашают чаще, с ними беседуют, и они там решают вопросы. Я в таких структурах не участвую, потому что я абсолютно независим и коммерчески, и идеологически, и политически. Меня приглашают по Олимпиаде…

Белоголовцев: После начала конфликта была встреча или нет?

Гусев: Нет, после конфликта никаких встреч со мной не проводилось, чтобы так: давайте, товарищ Гусев, разберёмся с вами, как вам дальше жить. Такого не было.

Белоголовцев: Одна из деталей, которая меня по-хорошему удивила в вашей газете, не могу сказать, что читал её постоянно, но начал следить тогда, когда всё началось. Меня невероятно удивило, что ваша газета, пожалуй, единственная массовая СМИ, я не буду говорить государственная, довольно лояльная к действующей власти, которая даёт трибуну Алексею Навальному. Чьё это было решение?

Гусев: Моё.

Белоголовцев: Вас не смущает политическая позиция Алексея Навального?

Гусев: Абсолютно не смущает. Меня смущает только закон о СМИ, когда я рассматриваю газету. Если я нахожусь в рамках закона о СМИ, дальше меня ничего не смущает. В этом конфликте с депутатами первое, что я сказал: «Вам может казаться, что эта статья кого-то оскорбляет, а я считаю, что она обижает. Слово «обида» в законе о СМИ нет, поэтому подайте на меня в суд, и решим все вопросы в суде. Я прошу вас – подайте на меня в суд». Поэтому если я нахожусь в рамках закона о СМИ, то я публикую всё.

Белоголовцев: Понимаю вашу позицию, но по существующей в России практике, главные редактора, собственники СМИ, лояльные Владимиру Путину, крайне неохотно дают трибуну оппозиции в целом, Навальному – в частности. Вы – яркое исключение. Почему?

Гусев: Я ещё исключение и в том, что я являюсь доверенным лицом Путина, я очень здорово критикую и Путина лично, и его команду, и действия власти. Кстати говоря, Путин, когда встречался с доверенными лицами, он так сказал: «Я знаю, что в этом зале находятся люди, которые критически относятся к действиям власти, иногда и к моим действиям, но я им благодарен за то, что они стали моими доверенными лицами». Я думаю, что это и ко мне относилось тоже.

Белоголовцев: У меня уже человеческий вопрос – ходили ли вы на оппозиционные митинги?

Гусев: Нет, я не ходил. Я считаю, что главный редактор не должен принимать участие как участник митингов, он может только как журналист. Для этого я туда посылал целые бригады журналистов. У нас есть и МК-видео, и фото, и журналисты, которые участвовали как журналисты в митингах.

Белоголовцев: Призывала ли вас ваша политическая позиция в этих митингах участвовать? То есть вы не пошли, потому что не хотели, или потому что вы главный редактор?

Гусев: Я считаю, что главный редактор должен находиться в стороне от любых политических амбиций. Он не должен состоять ни в каких партиях, он не должен подписывать политические течения, если он хочет делать большую общеполитическую газету. Только тогда ему будет доверять читатель, если я буду ходить на митинги за Путина, то я потеряю авторитет. Если я буду выходить на Болотную, то я потеряю у другой аудитории авторитет.

Белоголовцев: Ну, разве стать доверенным лицом одного из кандидатов – это не выражение политической позиции?

Гусев: Нет, это не политическая, это гражданская позиция.

Белоголовцев: Ходить на митинги – это политическая позиция, участвовать в избирательной кампании – гражданская позиция?

Гусев: Да.

Белоголовцев: Не понимаю вообще логику.

Гусев: В этом вся логика, потому что гражданская позиция – это моя гражданская. Я, как гражданин, я не участвую в массовке, я, как гражданин, считаю, что на данный момент нужно поступить так.

Белоголовцев: Подождите, вы, как гражданин, ограничиваете себя от митингов, но как гражданин участвуете в избирательной кампании.

Гусев: Естественно, митинг и избирательные кампании – это две разные вещи.

Белоголовцев: Почему? И то политика, и другое.

Гусев: Нет, абсолютно нет. Я в данной ситуации шёл, как гражданин и представитель гражданского общества, а не как политическая сила, которая хочет поддержать «Единую Россию», «Справедливую России» или ещё кого-то. Я шёл от гражданского общества. Для меня, как для гражданина, было важно, что на данный момент для гражданского общества, для моей позиции важнее Путин, чем Жириновский.

Белоголовцев: Некоторым образом ваш конфликт с Думой потерял актуальность. По итогам остались у вас какие-то претензии к депутатам? Будете ли вы пытаться судиться?

Гусев: У меня претензии к следующим – это Исаев, я буду продолжать настаивать, чтобы правоохранительные структуры рассмотрели его угрозы и заявления в адрес... Мы подали заявление.

Белоголовцев: Что ответили на заявление?

Гусев: Заявление рассматривается, заявление за один день не рассматривается, как мне объяснили.

Белоголовцев: А обозначили сроки какие-то?

Гусев: Я думаю, что на следующей неделе всё будет ясно. Мы сегодня наняли юристов, которые изучают речь престарелого политика со склеротическими явлениями – это Жириновский, который орал…

Белоголовцев: А вы не боитесь иска в клевете за слова «склеротический»?

Гусев: Нет, конечно. Он же забывает законы, он же забыл, что у нас выступал в газете. Это всё доказуемо, каждое моё слово выверено. Я 30 лет главный редактор, за 30 лет все мои слова выверены как космический корабль, который у нас ни разу не отказывал пока с людьми. Мы, скорее всего, подадим иск к Жириновскому за оскорбление и угрозы в адрес газеты и людей.

Белоголовцев: Вы упомянули о 30-ти годах, и действительно в  российском медиарынке сложно найти человека, который физически дольше, чем вы, Павел Гусев, и политически дольше.

Гусев: Я начал с Брежнева и работаю при Путине

Белоголовцев: В связи с этим многие считают, что «Московский комсомолец» не проиграет  и не пострадает, поэтому и идёт до крайней точки в конфликте с «Единой Россией».

Гусев: Это не так. Я могу искренне перед вами, перед камерами, сказать, что абсолютно не знал и не знаю сейчас итог этого конфликта. Что сегодня журналисты Москвы на съезде единогласно проголосовали за мою кандидатуру, я этого предположить не мог. Могли быть споры, журналистское большинство разное, это представители разных медийных сообществ: и государственные СМИ, и обычные, разные, и издательства, и книжные. Там огромное количество. Как они думают, кого поддержали в этом конфликте? Поддержали полностью мою позицию, они доверили  мне и дальше. Я этого не знал, что будет единогласно, могли и с соотношением в два голоса, а это уже совсем другое. Я абсолютно не знал, чем кончится, и сейчас не знаю. Я считаю, что «Единая Россия», как партия, и её некоторые представители, потому что у нас на съезде выступал Хинштейн, он член политсовета «Единой России», и он выступил за меня и проголосовал за меня. Он сказал: «Не знаю, останусь ли я после этого, выгонят ли меня из партии». Но разные люди есть, разный подход, я абсолютно не знаю, что будет дальше.

Белоголовцев: Многие мои старшие коллеги, смотря на конфликт, вспоминали 90-е годы,  вспоминали тот конфликт с тогда ещё министром обороны Павлом Грачёвым после убийства журналиста Холодова. Тогда был долгий конфликт, в результате вы принесли извинения, как говорят коллеги.

Гусев: Извинений не было.

Белоголовцев: И тиражи значительно выросли тогда.

Гусев: О, конечно, нет. У нас тиражи выросли до убийства. Были тиражи в результате того, что Холодов публиковал. У нас самые большие тиражи были до убийства Холодова. Именно после убийства Холодова тиражи стали падать, если честно говорить. Никто перед Грачёвым не извинялся, была ситуация, вот, мы сидим с вами в эфире, я протягиваю вам руку и вы мне тоже. Вы потянули мне руку?

Белоголовцев: Да.

Гусев: А могли и не протягивать. То же самое сделал Грачёв. Сидя также в эфире, он говорит: «Павел, - я ему протягиваю руку, - будем считать, что наш конфликт исчерпан». Мне оставалось плеснуть ему в морду этой? И эфир заканчивается.

Белоголовцев: Понимаю вас. И последний вопрос. В России в последнее время много говорят о некотором давлении на СМИ, череда отставок, закрытие СМИ, люди уходят из изданий. И, в общем, появилось словосочетание внутрикорпоративное «звенья грёбаной цепи». Насколько возникновение этого словосочетания оправдано? И насколько свободен сейчас медиарынок в России?

Гусев: Медиарынок переживает сейчас очередной этап передела – раз. Второй момент – медиарынок находится в состоянии, когда экономика медийного рынка очень неуверенно растёт, особенно для ряда категорий медиарынка. Активно в медиарынок вмешиваются государственные и властные структуры. Сегодня особенно опасна и страшна ситуация в региональных СМИ.

Белоголовцев: Вмешиваются – цензурируют?

Гусев: Нет, вмешиваются финансово.

Белоголовцев: Перекрывают кислород.

Гусев: И перекрывают, и как раз открывают кислород, а если тебе открыли кислород, а потом чуть привинтили, ты скажешь: «Давай ещё кислорода», поэтому привыкают к тем деньгам, которые используют. Поэтому ситуация на медийном рынке очень непростая. Я думаю, что в ближайшие 5-6 лет мы увидим очень-очень большой передел медийного рынка.

Другие выпуски