Пархоменко: хитом подтасовок были урны для больных, в которых коленями набивали бюллетени

Пархоменко: Да.

Белоголовцев: Фабула жалобы забавная, на первый взгляд - повальная инвалидизация избирателей.

Пархоменко: Да, надо начать чуть раньше. Я в сентябре написал и опубликовал три огромных текста с колоссальным количеством всяких цифр. Они назывались «Загадки седьмой строки». Седьмая строка - это строчка в протоколе выборов, где указано количество людей, проголосовавших на дому. На последних выборах, именно на президентских, не на думских, это был один из хитов подтасовок. Несусветное количество людей по всей стране оказались больными, а по закону только больной человек, который не может сам дойти до избирательного участка, или если есть какой-то очень важный повод не дойти, имеет право проголосовать дома, ему приносят домой эту урну.

Белоголовцев: Позвольте, я уточню, эта болезнь может быть временной, или это постоянная недееспособность?

Пархоменко: Нет, механизм очень простой. Человек пишет заявление в свою избирательную комиссию: «Я такой-то и такой-то, к сожалению, не могу присутствовать, прошу обеспечить меня переносной урной». Обязаны обеспечить, должен прийти член избирательной комиссии, чаще всего не один, с чемоданчиком, и дать человеку проголосовать. Так оно и было, скажем, на думских выборах, где по этой части было всё совершенно спокойно, либо не было никого такого, либо было несколько человек - 10-15. На президентских выборах начались тысячи, есть участки, где тысячи, много участков, где сотни. Есть субъекты федерации, например, Тамбовская область, где 20%, вот такая тотальная инвалидизация населения.

Белоголовцев: 20% от общего числа проголосовавших?

Пархоменко: Да, есть участки в стране, где 60%, есть город в стране, город Ставрополь, где на 100% участков сотни, на всех участках. Ставрополь - большой город , я нашёл три участка в Ставрополе, где всё нормально, где есть правдоподобная цифра. Надо себе отдать отчёт в том, что это технически невозможно. Кто хоть один раз пробовал, тот понимает, что для того, чтобы получить один такой голос, надо пойти в квартиру, объяснить, кто вы такой, войти, снять ботинки, помыть руки, поздороваться с этим больным, выдать ему бюллетень, он проголосует, засунуть его в этот ящик, поблагодарить и уйти, ещё он там где-то распишется.

Белоголовцев: На самом деле я тут вижу другую сложность. Мне кажется, что гораздо сложнее даже представить, что настолько ответственны тысячи, даже миллионы граждан, которые пошли за справкой, написали…

Пархоменко: Там ничего представить себе невозможно. Это имеет только одно объяснение - это способ унести урну из-под камеры и от наблюдателей. Её уносят за угол, коленом набивают бюллетенями и возвращают обратно. Наблюдатели и члены избирательных комиссий, достаточно ленивые и наглые, сделали это, чтобы не придумывать какие-то более сложные методы подтасовок. Вот об этом я написал.

Белоголовцев: А существует ли какой-то метод борьбы с этим? Могут наблюдатели посмотреть справки, заявления?

Пархоменко: Конечно, каждому бюллетеню, который засунут в эту переносную урну, должно соответствовать для начала заявление этого гражданина персональное, написанное от руки, с подписью.

Белоголовцев:  Наблюдатель может это заявление потребовать у председателя ЦИКа?

Пархоменко: Может, но только если он знает, что эта лазейка существует. Здесь же это была новость, поэтому наблюдатели часто не знали, что можно это делать. Ну, ушли с этой урной, весь день их нет, к вечеру вернулись, вот и вся история, иди-знай, что они в этой урне принесли там 300 бюллетеней. Кто видел этот ящичек, тот знает, что не очень понятно, как это туда засунуть.

В общем, я написал про три субъекта, про ситуацию в целом, что был такой мощный способ фальсификаций. Я написал про это историю, и в частности про три субъекта - про Тамбов, где были совершенно немыслимые цифры, особенно в сельской местности, там есть район, где 60%, про Ставрополь, где были такие ковровые бомбардировки, где все участки этим заболели, и написал про Питер, где было несколько десятков таких участков. Там были очень забавные вещи, мы знаем, что достаточно часто избирательные участки совмещаются в одном помещении, например, в одной школе или в спортзале. В левом углу - участок №4711, а в правом углу - участок № 4712, в левом углу – 10 заболевших, а в правом углу - 400, а они обслуживают один квартал. Потому что здесь наглый председатель, а там не наглый. При этом, я и люди, которые собирали этот весь материал, очень тщательно следили, чтобы отсечь специфические участки: где тюрьма, где больница. Ни в одном из этих случаев нет ни больниц, ни тюрем, ни роддомов, ничего вот такого, что могло бы это объяснить. Это обычные участки, я проверял, каждые из них – это обычные участки, где просто живут люди. Все эти сведения до сих пор содержатся на официальном сайте ЦИК, можно посмотреть все эти таблицы, тот же Ставрополь, тот же Питер.

Белоголовцев: В чём суть судебного иска?

Пархоменко: Когда я это всё написал и опубликовал на сайте «Эхо Москвы», у себя в блогах, это всё имело довольно большой резонанс, один мой приятель, юрист сказал: «А чё ты сидишь? Подай жалобу Лукину, уполномоченному по правам человека. В чём дело? Ты тоже гражданин РФ, ты тоже избиратель, ты избирал с этими людьми одного общего президента, твой честный голос, будучи растворённым в этих тысячах инвалидных голосов, нарушен, испорчен. Подай жалобу». Я написал жалобу, которая в целом повторяет фабулу моих тестов, приложил эти таблицы. Написал жалобу Лукину: «Я - гражданин РФ, и прошу защитить мои права», жалоба была принята, я получил уведомление, что моя жалоба принята и рассматривается. После этого Лукин, точнее его аппарат, абсолютно в полном соответствии с законом обратились в эти три субъекта: Тамбов, Ставрополь и Питер, выбрали по одной территориальной комиссии и сказали то же самое, что сказали вы: «Дайте заявления». Есть в Питере ТИК №25, в нём есть участок, забыл номер, по-моему, №874, там проголосовало на дому 1011 человек…

Белоголовцев: А чтобы понять, 1011 человек из…?

Пархоменко: Примерно из 4 000 человек. Для справки, на предыдущих думских выборах на этом самом участке с этой самой территорией проголосовало на дому 16 человек. Они говорят: «Дайте заявления, 1011 заявлений покажите, хочется посмотреть». А на этом же участке есть где-то с полдюжины, 400, 300, 250, 350 - такие цифры. Аппарат уполномоченного по правам человека обратился в эти три субъекта со словами: «Покажите, пожалуйста. У вас должны они храниться в течение года», получили три отказа, слова абсолютно одинаковые, а мотивировок две: ТИКи все сказали, что не могут без санкции начальства, и второе - по закону о персональных данных не могут выдать эту тайну.

Есть закон об уполномоченном по правам человека, он имеет доступ к государственной тайне любой сложности, он - важное должностное лицо, он имеет допуск, ему разрешено. Это полная чушь, конечно. Три отказа. Но тут случилось неожиданное, потому что до сих пор уполномоченный по правам человека РФ и его аппарат придерживались такой концепции, что они не должны судиться с госучреждениями, это как-то неправильно, они никогда не судились, но тут, я не знаю, что случилось, они обиделись, видимо. Уже какой-то ТИК, уже какой-то районный чиновник Федеральному уполномоченному говорит: «Пошёл вон, не дам бумаг», это какая-то фигня.

Уполномоченный по правам человека, как институт, как учреждение подал в три суда: в Ставрополе, в Тамбове, и в Питере. Прошло три суда, в Тамбове суд отказался сразу, на первом заседании признал правоту ТИКа, на этом этапе всё и кончилось, но будет продолжаться в областном суде. В Ставрополе и вчера в Питере произошла интересная история. «Вам нужно начальство, которое вам санкционирует? Отлично, мы привлекаем начальство в качестве соответчика». Ставропольская краевая избирательная комиссия и Санкт-Петербуржский городская комиссия будут привлечены в качестве соответчика, будут следующие суды. Понятно, что они тянут время.

Белоголовцев: Когда дедлайн?

Пархоменко: Общий дедлайн – год, то есть если выборы произошли 4 марта, то по идее 4 марта 2013 года они могут сказать, что всё, что они всё сожгли, ничего не осталось. Больше они не несут ни за что ответственности до тех пор, пока в нашей стране не наступят времена, когда людей, которые подтасовывают выборы, привлекают к уголовной ответственности, они этого годового срока давности не имеют, и понятно, что однажды эти люди будут отвечать по закону, это совершенно ясно, когда-нибудь это произойдёт.

 Суд имеет право, и вчера в Питере об этом шла речь, в порядке обеспечительной меры принять специальное решение о том, чтобы все документы, имеющие отношение к этому конкретному случаю, были бы сохранены. Об этом вчера сама судья сказала, об этом сначала сказал представитель уполномоченного по правам человека, он сказал: «Мы подадим такое заявление», судья сказала: «Да-да, имеете право, конечно», она даже стала технологию объяснять, что в комнате такой-то нужно оставить заявление. Это будет сделано, посмотрим, что ещё будет с этим ходатайством, мы знаем такие суды, которые отклоняют все ходатайства подряд.

21 февраля будет очередное заседание, если его не сорвёт та сторона, велика вероятность, конечно, что они просто не придут, потому что им важно тянуть время. Я думаю, что эта история с обеспечением документальным, она может быть и без заседания, можно поддать такой документ и потребовать, чтобы бумаги были сохранены. Мы все разумные люди, мы все прекрасно понимаем, что шансов очень мало.

Белоголовцев: Чуров вряд ли уйдёт в отставку.

Пархоменко: Чуров вряд ли уйдёт в отставку, выборы не отменят, вообще трудно себе представить, чтобы нашёлся такой судья, которого за шиворот не вытащат в Обком, грубо говоря, и не скажут: «Ты что там вытворяешь? Закрывай это всё! Что у вас там происходит?». Тем не менее, вчера это выглядело очень разумно. Меня, к сожалению, не было, представитель Лукина был и рассказывал мне, что в Ставрополе это решение тоже было принято, в Тамбове всё очень позорно выглядело, ну и хорошо, будет продолжаться в областном суде. Это редчайший, может быть, уникальный прецедент столкновения между уполномоченным поп правам человека и нашими избирательными властями. За этим и следим с волнением в душе.