«Мухлюют» с голосованием. Людмила Алексеева о своем уходе из СПЧ

Алексеева: Не событие, а целый процесс, процесс формирования нового состава совета. Я прохожу эту процедуру в четвёртый раз, и ничего похожего в первые три раза не было. Это президентский Совет, поэтому раньше делалось так - назначенный председатель Совета спрашивал, готовы ли войти в Совет, если человек даёт согласие, выходит  указ, где президент перечисляет всех членов Совета поимённо. Недемократично, да, но это президентский Совет, и он приглашает тех, кого он считает нужным. А в этот решили, что надо демократично поступать, чтобы все общественные организации, а у нас их около 30 000, выдвигали свои кандидатуры. Затем должно быть какое-то интернет-голосование. Я сразу сказала, что в таком случае я в Совете работать не буду, потому что это будет неработоспособный орган.

Белоголовцев: Почему?

Алексеева: Я вам объясню, почему. Это Совет по развитию гражданского общества и правам человека. Существуют разные направления этой деятельности. В Совете уже есть специалист, который работает по проблемам миграции, есть специалист, который работает по проблемам ксенофобии, а вот специалист, например, который работает по защите бизнеса, нет. Нам нужен такой человек. Если президент выбирает, то он это понимает, если это входит в его планы.

Белоголовцев: То есть здесь аналогия, что этот орган должен набираться не как парламент, а как правительство, который формирует человек по конкретным задачам?

Алексеева: Совершенно верно, причём консультируясь, конечно, с людьми, которые в этой области понимают. Президент не может всё знать, он в каждой области должен консультироваться. Здесь я сразу поняла, что люди, может, будут и стоящие, но не те, которые нужны в совете. Понимаете, работы много, а тратить время на совещания и сидения на заседаниях просто жаль.

Белоголовцев: Ходят слухи, что вы были среди тех людей, кто составлял, условно говоря, шорт-лист.

Алексеева: Мне председатель Совета предложил составить шорт-лист, причём так: там 13 мест должно быть заполнено, там по 13 номинаций, а меня попросили 39 человек вписать, чтобы у президента был выбор. Я примерно составила,  а потом началось поступление анкет, их было 189. Мы отклонили по формальным признакам, скажем так, организации, которые существуют меньше пяти лет, хотя было условие, что должен быть пятилетний стаж, опыт человека не соответствует той номинации, на которую он предлагается. После чего осталось 87 кандидатов.

Белоголовцев: Позвольте конкретный вопрос. Самые громкие две истории в информационном поле - это голодовка господина Брода в знак невключения в список и то, что господин Шулипа подал иск к Федотову, главе Совета.

Алексеева: И что суд это будет разбирать? Это смешно. Как хорошо, что я отказалась участвовать в этом. Вы понимаете, дело не в этом. Можно и эту процедуру пройти, хотя она мне кажется излишне мрачной и мешающей нормальной работе будущего Совета. Я сразу подала заявление о выходе из Совета, когда подали такой порядок. Меня просили остаться, уверяя, что я напрасно волнуюсь. Я согласилась, что останусь до формирования окончательного списка, который Михаил Александрович Федотов принесёт к президенту на выбор. Потому что я принципиальный сторонник того, что правозащитники должны взаимодействовать с властью, иначе мы не можем. Мы же от власти защищаем людей, как же можно не взаимодействовать с ней? Я вышла, не дождавшись конца этой процедуры, против своих принципов. Знаете почему? Столько склок, столько интриг, столько ненужного ажиотажа и просто грязи вокруг, что принципы принципами, а противно и не хочется.

Белоголовцев: При всём уважении к Совету по правам человека, при всём уважении к конкретным людям, которые в нём состоят, в последние годы Совет производит впечатление некой декоративной структуры, решение которого, тем же самым президентом зачастую часто игнорируются и не принимается. Откуда вдруг такой бешеный ажиотаж и такая борьба? Господин Федотов, например, вчера к нам приходил и говорил, что вплоть до того, что деньги предлагают за вхождение в состав Совета.

Алексеева: Этого ещё не хватало. Именно из-за того, что из нормальной процедуры сделали публичное развлечение.

Белоголовцев: С вашей точки зрения, демократия неприемлема для выбора Совета?

Алексеева: Здесь не в демократии дело, а дело в том, что вокруг этого липкая грязь, я просто так чувствую.

Белоголовцев: Откуда она взялась?

Алексеева: Например, в интернете поместили эти кандидатуры, говорят, что это не голосование, что мы не обязаны решать, большинство не получило, значит не включается в совет, это консультации. РИА Новости взялись вести этот сайт, мне говорят, что мухлюют. При мне показывают, как пять наших сотрудников нажимают кнопку кандидата Яны Яковлевой, у которой ноль голосов, что удивительно, ведь она защищает бизнес, при этом количество голосов не меняется, а у соперника по номинации, выскочило пять голосов. Это кто делает? Зачем это делают?

У меня возникло ощущение, что я - честный человек, села играть с шулером. Заведомо проигрышная ситуация, мне противно. Я представила себе, что потом мы собираемся, и, исходя из интересов того, что как можно шире были представлены разные направления защиты прав человека, отбираем нужных людей из оставшегося листа, а потом нам говорят: «Непрозрачная процедура! Набрали своих! Вот за ту проголосовало 5 000, а вы выбрали того, за кого 5 человек проголосовало».

Белоголовцев: Вы говорите, что у вас возникло ощущение, что играете с шулером, но после таких событий, как думские выборы, президентские выборы,  у вас никогда не возникало такого ощущения за всю работу в Совете?

Алексеева: Всё время возникало, но там я не кандидат, там я пришла и отдала голос и вижу, что обманывают и говорю, что нелегитимные выборы, об этом я заявляла публично. А здесь совсем другое дело, я – действующее лицо, более того, председателю Совета не звонят, а звонят мне,  рядовому члену Совета со словами: «Что там Бродом, он голодает?». Я отвечаю, что я не голодаю, почему я должна объяснять, почему Брод голодает? Извините, огромная страна, огромный мир, что, больше ничего не происходит на свете? Всё время в течение дня у меня было желание пойти в душ и отмыться, я это долго терпела, а потом сказала: «Всё, я выхожу из игры!».

Белоголовцев: У вас нет ощущения, что всё, что происходит вокруг Совета, делается ради того, чтобы дискредитировать или конкретных людей или общества в целом?

Алексеева: Эта мысль даже шире моей, я думала, что всё это ради дискредитации Совета - предыдущий состав Совета приобрёл в обществе определённый авторитет, ради дискредитации отдельных людей. Вы сказали шире, может быть, вы правы. Вот в этой игре мне не хочется участвовать, остановить я не могу, тогда без меня.