Координатор «Архнадзора»: Главным архитектором Москвы был не Кузьмин, а Лужков

Кремер: Каким образом, на ваш взгляд, должен выбираться или назначаться чиновник такого ранга и такой важности?

Михайлов: Слухи о том, что Александр Викторович покидает свой пост, время от времени появляются. Это было в прошлом году и чуть ли не сразу после смены мэра. Они все основаны на том, что Кузьмин воспринимается как член команды Юрия Михайловича Лужкова, со сменой лидера команды люди начинают думать о том, что основные игроки команды тоже уйдут.

Кремер: Новая команда, не скрывая, критикует предыдущую.

Михайлов: Я думаю, что рано или поздно это, безусловно, произойдет. Весь вопрос в том, как это будет обставлено. Мне, как гражданину и горожанину представляется правильным, если когда-нибудь этот вопрос перейдет из области слухов в область реальности, чтобы нам не просто назначили опять сверху некоего главного архитектора Москвы. Это крайне ответственная должность, последствия деятельности человека на этом посту определяют нашу жизнь еще на десятилетия вперед, если не столетия. Многое из того, что появилось в последние 20 лет, к сожалению, будет стоять и отравлять московский пейзаж и климат еще десятилетиями.

Мне хотелось бы, чтобы это был открытый конкурс соискателей этого звания с программами, концепциями, чтобы в этих выборах участвовала не только городская власть, а городское сообщество – экспертное, художественное. Чтобы это была кандидатура, согласованная всеми участниками процесса и сообществом горожан, в том числе.

Кремер: Вы когда начинаете говорить «всеми участниками процесса», тут начинается некоторая сложность. Что значит – «все участники процесса»? или вы имеете в виду, например, открытое голосование в интернете?

Михайлов: Возможно, эта процедура. Это голосование, конечно, будет рейтинговым, но по крайней мере, чтобы это было голосование не за фигуру, а за концепцию, за подход к городу. Чтобы человек рассказал о своей программе, что он намерен делать с архитектурным наследием, как он представляет себе пространственное развитие города, городской силуэт, сочетание развития архитектурного и развития функционального. Это все весьма интересные вещи, которые заслуживают обсуждения, чтобы на основе этого была выбрана некоторая концепция, которая бы стала программой действий человека, вне зависимости от того, кто на этот пост придет. Думаю, такая должна быть процедура.

Что касается самого Александра Викторовича, в него сейчас, конечно, очень просто кидать критические стрелы. Особенно выйдя в центр города и поводя вокруг глазами. Но мы с вами должны понимать, что главным архитектором Москвы был не Александр Викторович Кузьмин, главным архитектором Москвы был Юрий Михайлович Лужков. Он лично распоряжался, кому какие вкусные участки отдавать, подписывая об этом постановления, где что строить, выбирал высоту, силуэты зданий, давал архитекторам ценные указания о стиле, выбирал, какой крышей накрыть дворец в Царицыно и т.д.

Кремер: Вы почувствовали какое-то изменение с пришествием новой команды?

Михайлов: Что касается градостроительства, конечно, чувствуется. Не далее как вчера, в Общественной палате проводили слушания на эту тему. Уже исполняется около года, именно в апреле прошлого года случилась история со сносом дома на Якиманке, после которого были предприняты некие меры. Заговорили о новой градостроительной политике – да, она, безусловно, меняется. Я говорю о переменах к лучшему, говорю о них очень осторожно, потому что они, с моей точки зрения, недостаточно решительные и недостаточно последовательные. То, что были отменены несколько совершенно одиозных строительных проектов, то, что серьезно ограничено давление инвесторов и строителей на центр города, то, что стали приниматься на охрану памятники, которые еще несколько лет пытались с государственной охраны снять – в этом сомнений нет.

Другое дело, что эта политика непоследовательная, и сквозь нее все время прорастают рецидивы прежней политики, какие-то решения, принятые еще в прежние годы, которые новой мэрии не хватает решительности отменить или видоизменить. Поэтому все время происходят вещи, которые противоречат заявленным принципам новой политики. Например, сносятся исторические здания, на их месте строится что-то значительно превосходящее габаритами, вопреки многократно провозглашенной воле новой власти. Продолжаются сносы исторических зданий, к огромному сожалению, хотя, конечно, их численно меньше, чем в последние лужковские годы, но тем не менее, нельзя сказать, что они прекратились. Перемены к лучшему начались, это перешло из протокола о намерениях в область реальности. Но я за то, чтобы этот переход был более решительным.

Кремер: Сегодня меня поразила новость: в центре Москвы нашлось место для пяти новых станций метро. Вообще-то эти станции были намечены еще в середине 20 века, но потом по разным причинам их строительство было отложено. Что вы думаете, есть ли тут какая-то опасность, или это хорошо?

Михайлов: Опасность всегда есть с точки зрения архитектуры. С каждым конкретным случаем надо разбираться. Если эти места намечались в середине 20 века, когда отношение к историческому наследию города было совершенно иным, и то, что мы сегодня признаем ценным, вообще не считалось за предмет разговора, то очень может быть, что с современными нормами эти места войдут в противоречие. Я убежден, что при грамотном подходе и при нормальном общественном и экспертном обсуждении – не как с Пушкинским музеем, когда там уже практически все проектирование проделано и проект сдается в экспертизу, и тут на последние две недели создается так называемое общественное обсуждение, которое превращается в некую имитацию – если оно будет нормальным с самого начала: собираем круг больших экспертов из самых разных областей, говорим…

Кремер: Вы считаете, что вопросы транспортной необходимости тоже нужно решать сообща, голосованием?

Михайлов: Ну а как же. Нужно обсудить варианты того, как это воплотить, потому что любой проект можно воплотить в самых различных формах. Для этого нужно максимально широкое экспертное обсуждение.