«Исламское государство» против России: где ждать удара

Как сообщила газета Sunday Times, ответственность за катастрофу может нести Абу Осама аль-Масри — лидер подразделения запрещенной в России организации «Исламское государство» на Синайском полуострове. По сведениям газеты, британская разведка считает, что именно он организовал взрыв самолета.

Как еще могут действовать боевики Исламского государства против россиян, как связаны подразделения «Исламского государства» между собой, какое отношение к запрещенной в РФ организации на Северном Кавказе, и готовы ли российские спецслужбы к обострению ситуации, Дождю рассказал главный редактор интернет-издания «Кавказский узел» Григорий Шведов.

Сагиева: Григорий, скажите, пожалуйста, связано ли вообще как-то сирийское отделение «Исламского государства» (организация «Исламское государство» признана в России террористической организацией и запрещена на территории РФ) с Россией?

Шведов: Не могу ничего конкретного сказать про этих людей, которые, по всей видимости, готовили и осуществляли теракт. Могу сказать, что в Сирии очень много выходцев с Северного Кавказа, еще до формирования в нынешнем виде «Исламского государства» террористические организации, там было очень много выходцев с Северного Кавказа, которые жили там. У нас есть и диаспора, которая живет еще с XIX века. Но если говорить про боевые действия последнего времени, то боевики Северного Кавказа, как и из других регионов России, они были как в других подразделениях, подразделениях, связанных с «Аль-Каидой» (организация «Аль-Каида» признана в России террористической организацией и запрещена на территории РФ), так и в подразделениях, связанных с ИГИЛом. Конечно, мы знаем, что в «Исламском государстве» и в руководство входят выходцы из регионов Северного Кавказа, поэтому то, что есть не просто контакт, взаимодействие, а есть прямая связь, не вызывает никаких вопросов.

Сагиева: Скажите, а что еще может ИГИЛ предпринять против России и россиян? И где это теоретически может произойти? Как вы считаете? Ну если все-таки есть некие связи с Кавказом. Может быть, проанализируем эту ситуацию.

Шведов: Да, связи не просто связи. То есть, есть очень активное взаимодействие. Мы знаем, что на территории нашей страны «Исламское государство» объявило о создании своего подразделения и объявило не просто своими устами, а устами конкретных боевиков, известных людей, в разных регионах Северного Кавказа они создали свою структуру. Поэтому это очень реальная опасность. Это не просто контакты, о которых я сказал по тем людям, которые живут и воюют на Северном Кавказе, это и те люди, которые живут и воюют с нами в России. И что пугает? Пугает то, что «Исламское государство» формировало свое отделение на критике нашего домашнего террористического образования под названием Имарат Кавказ. И критика была в том, что Имарат Кавказ, тоже террористическая организация, недостаточно активна, недостаточно много предпринимает атак. Так вот пугает то, что «Исламское государство», которое захватило, можно сказать, власть в террористическом подполье на Северном Кавказе, пока не проявила себя. И я, к сожалению, склонен беспокоиться на эту тему, а не радоваться тому, что они пока себя не проявили. Мы следим на «Кавказском узле» за каждой спецоперацией на Северном Кавказе и видим кого убивают, к сожалению, пока не так много лидеров «Исламского государства» убито. Хотя в официальных отчетах именно об этом идет речь. И я считаю, что они, конечно, готовят какие-то спецоперации, и, может быть, не только на территории Северного Кавказа. Я вспоминаю очень странную и зловещую, трагическую атаку на Волгоград, вот этот двойной теракт, который там случился. Тогда за него не взял ответственность на себя Имарат Кавказ. «Исламского государства» на Северном Кавказе еще не было. Я беспокоюсь о том, что «Исламское государство» будет готово открыть второй фронт на территории России, чтобы противостоять тем бомбежкам Сирии и других территорий Ближнего Востока, которые сейчас производятся Кремлем.

Сагиева: Скажите, как могут выглядеть люди, завербованные «Исламским государством»? Правильно ли я понимаю, что главная опасность как раз заключается в том, что это, как мы видим, студентки МГУ. Вот вчера у нас на «Дожде» вышел репортаж, где студентка лингвистического факультета одного из ВУЗов Сургута сбежала в «Исламское государство». То есть совершенно неожиданные люди могут оказаться членами ИГИЛ. И как вообще в этой ситуации быть и противостоять тому, что происходит?

Шведов: Это вообще феномен участия невыходцев с Северного Кавказа, но так называемого, так сказать, русскоязычного, как раз первый язык, русскоязычного населения России в террористической деятельности – это феномен, который развивался уже давно. И к сожалению, вот мы видим сейчас, что ему не было ничего противопоставлено. Поэтому то, что сейчас действительно очень много людей не с Северного Кавказа, или этнически не привязанных к основным народностям Северного Кавказа участвуют, являются мишенью для вербовки, участвуют непосредственно в боевых действиях на территории Ближнего Востока – это вызов, на который, по-моему, нет адекватного ответа и понимания, как на него реагировать. Это одна из причин, по которой я говорю, что я ожидаю, и я беспокоюсь не столько и не только терактов на территории Северного Кавказа. Я считаю, что это могут быть города за пределами Северного Кавказа. И мы знаем о, на мой взгляд, такой фейковой спецоперации в Москве, когда Рамзан Кадыров лично отправлял в Чечню и отчитывал там молодых людей за, как сообщили чеченские СМИ, подготовку покушения на него самого, на Рамзана Кадырова. Но мы знаем и о другой спецоперации, когда были задержаны выходцы с Северного Кавказа, которые, по всей видимости или велика вероятность, готовили какой-то теракт в Москве. Поэтому я вижу, что уже сейчас есть основания беспокоиться. Я вижу, что уже сейчас надо думать про другие регионы, где люди, не вызывающие никаких беспокойств, где люди, которые не проходят ни по каким ориентировкам, где люди, местом регистрации которых будет не Грозный, а спокойный город Нижний Новгород, спокойный город Казань или многие другие города России, будут проходить паспортный контроль, будут проходить зону досмотра и будут готовы совершить те действия, к которым, по-моему, на сегодняшний день наши спецслужбы еще не готовы.

Сагиева: В нашем эфире как раз Алексей Гришин, президент религиозно-аналитического центра «Религия и общество» заявлял, что потенциально сочувствующих ИГИЛ в России до двух миллионов человек. Как вы воспринимаете подобные цифры, вообще реально ли посчитать? Какая угроза?

Шведов: Считать, конечно, сложно. Я лично не сильно доверяю точным количественным оценкам. Я столько раз за последние полтора года слышал, что в ИГИЛ воюет 2 тысячи, 3 тысячи, 5 тысяч, определенное количество выходцев из России или бывшего Советского Союза, всегда эти цифры с тремя нулями, но ваш эксперт побил эти рекорды. Уже цифры с шестью нулями, точные цифры количества сторонников у меня лично большого доверия не вызывают. Однако, мы много публиковали на «Кавказском узле» объяснений качественных иследований. Качественные иследования позволяют показать, в чем логика тех людей, которые не поддерживают военную операцию России в Сирии, или в Сирии и Ираке. Мы видим, что очень многие мусульмане, например, говорят о том, что это не борьба против террористов, это борьба против суннитов с помощью шиитов. Есть и другие причины. Многие на Северном Кавказе очень негативно относятся к образу Башара Асада, известного лидира Сирии и руководителя Сирии. Это не только лидер, которого критикуют на Западе, его критикуют у нас, в исламской умме. Поэтому причин для того, чтобы людей, которые, если не поддерживают ИГИЛ напрямую, то, по крайней мере, против военной операции, и могут что-то в связи с этим делать, достаточно много. Сколько этих людей? Лично я не стал бы доверять таким большим цифрам, но я считаю, что мы неправильно заточены в своей попытке разобраться в этом вопросе на большие цифры. Тысячи людей, которые воюют на территории, которую контролирует ИГИЛ, из России. Или миллионы тех, кто их поддерживают. К сожалению, тип угрозы современный, это сугубо ювелирная работа с отдельным, одним человеком, который взрывает себя на вокзале в Волгограде, в троллейбусе в Волгограде. Мы помним взрывы в Москве. Давайте вспомним, к разговору о Египте, про два самолета, которые вылетели из московского аэропорта и не долетели до пункта назначения. Кто взворвал эти самолеты? Это были террористы-смертники. Мне кажется, нам надо обратить внимание не на миллионы, не на тысячи, нам надо обратить внимание на этих людей, которые готовы взрывать себя. И именно поэтому я беспокоюсь о том, готовы ли наши спецслужбы противопоставлять что-то этому явлению. Потому что отслеживать боевиков, их подразделения, убивать их наши спецслужбы уже умеют. Но работать вот с этими завербованными людьми, с девушкой, которая меняет свою фамилию, когда ее уже вытащили оттуда, когда она уже находится в Москве, вы упоминали московскую студентку Караулову, которая теперь уже и не Караулова, а теперь уже Иванова. Почему они действуют так, что мы можем как общество, а не только как государство сделать для того, чтобы люди не подвергались вот этой вербовке?

Сагиева: А что мы можем, например, если есть такая практика, когда разочаровавшихся в «Исламском государстве» каким-то образом людей сводят с потенциальными группами молодых людей. Как-то организуют встречи, разговоры и так далее. Вот это вообще может быть эффективно?

Шведов: Я думаю, что в первую очередь в этом вопросе нужно понять, что не работает пропаганда. В области пропаганды, в области манипуляции, к сожалению, «Исламское государство», как и любые террористы, гораздо эффективнее. Вот если сводить между собой этих людей, то сводить их, не используя рупор пропагандистских медиа, а используя какие-то другие контакты, другие связи. Если мы говорим про Северный Кавказ, то здесь значительна роль традиций, отношение к старшим, значительна роль, может быть, не отца и матери, от которых и бежит очень часто этот молодой человек, но его друзей, к которым он больше прислушается, чем к своему строгому отцу. Друзей, студентов, однокурсников. Когда мы говорим уже про людей, которые уже там, которых уже очень сложно переубедить – это одно. Но когда мы говорим про людей, которые вернулись, известно очень небольшое количество случаев людей, которые вернулись и не были посажены. Как мы сегодня работаем с теми людьми, которые хотят вернуться. А я знаю, абсолютно точно, что такие люди есть. Они сегодня в Россию могут вернуться и не попасть с большими сроками в тюрьмы? Нет! Мы сегодня что-то им можем предложить? Мы воспринимаем их как жертв? Нет! И это уже разговор к обществу. Для нас это пособники террористов. Для нас это террористы. Но давайте разбираться. Если мы будем смотреть не на людей, конечно, которые убивали кого-то, а на этих девушек, на людей, которые убежали и быстро разочаровались, как на жертв, а не только как на преступников, если мы подумаем, как социализировать их. И не водрузив их на древко какого-то пропагандистского стяга, где мы будем размахивать этим флагом и показывать – вот какое ужасное «Исламское государство», и этот молодой человек расскажет нам об этом. Но проводя более тонкую социальную политику, я думаю, вот в этой области где-то кроется ответ на вопрос: что мы можем сделать? И я думаю, что это вопрос не только для государства. Потому что эти молодые люди, они бежали из общества, они бежали не из государства. Что-то здесь было и в обществе такое, что, на мой взгляд, различные гражданские институты могли бы делать дополнительно, чтобы видеть, что что-то происходит не то. И это нужно начинать уже не только в университетах, надо понимать, что этот процесс, а я уверен в этом, идет уже, начиная со школ.

Сагиева: Спасибо. У нас в гостях был Григорий Шведов – главный редактор интернет-издания «Кавказский узел». О развитии событий расскажу уже в 4 часа, оставайтесь на «Дожде».

Фото: Абдула Магомедов / NewsTeam/ РИА Новости