«Гринпис России»: Катастрофические лесные пожары двинутся на Якутию

Ситуацию в Сибири обсудим с Алексеем Ярошенко, руководителем лесной программы «Гринпис Россия». 

Шакина:  Мы  все помним горячее лето  двухлетней давности. Есть ли какие-то параллели: страшнее или легче обстановка, масштабы происходящего сейчас?

Ярошенко:  Для сравнения приведу наши оценки площадей. В 2010 году в Европейско-Уральской России пожарными было пройдено примерно 1 млн. 300 тыс. га, сейчас, по нашей оценке, в центральной Сибири уже  около 5млн. га. То есть, площади, горящие там, намного больше, чем то, что горело в Европейско-Уральской России. Меньше горит торфяников, больше горит лесов, но задымление  более сильное, чем было здесь.

Шакина: Что страшнее и опаснее: торфяники, леса? Есть ли что-то утешительное в том, что не горят торфяники?

Ярошенко:  При той же площади, с точки зрения задымления, торфяник на два порядка опаснее для жизни и здоровья людей, чем лес. С единицы площади он выделяет больше дыма, чем лес. Но площадь горящих лесов огромная, и, к сожалению, справиться с такой площадью уже нельзя, время  упущено. Сейчас остается надеяться только на погоду.

Шакина:  Как так вышло, что время упущено?

Ярошенко: Это, к сожалению, особенность нашей системы борьбы с лесными пожарами последних пяти лет. Любому чиновнику на региональном уровне, да и на федеральном тоже, проще соврать и скрыть пожар, в надежде на «авось пронесет», чем признаться перед вышестоящим начальством, что ситуация выходит из-под контроля, и сил для борьбы с пожаром у него нет. Мы наблюдаем это с весны, когда у нас страшно горела Амурская область, сгорело больше 2млн.га. Страшно горела уже  Якутия, сейчас она горит уже по второму разу и -  тишина. До тех пор, пока не возникла самая серьезная угроза для жизни людей, все молчат.

Шакина: Кто тут больше виноват, и как так сделать, чтобы  власти не перекладывали друг с друга ответственность?

Ярошенко:  Исходным корнем проблемы по борьбе с лесными пожарами является Лесной Кодекс 2006 года. Его меняли, количество поправок, внесенных в него, скоро приблизится к 20. По объему букв он уже исправлен больше, чем наполовину, но концептуальные основы  Лесного Кодекса не изменились.  То есть, он абсурден, прежде всего, экономически. Он не дает возможности существовать полноценному лесному хозяйству. Это значит, что в лесу нет людей, которые профессионально с этим лесом работают. Число людей, занятых в лесном хозяйстве, за время действия Кодекса сократилось в четыре раза в масштабах страны. А тех, кто по должности своей должен лес охранять, в том числе от пожаров, - в шесть раз. Раз нет людей, это значит, что при низком уровне  пожарной опасности  справиться с единичными возгораниями получается, как только  возгораний становится много – ситуация выходит из-под контроля буквально за считанные дни.

Шакина: То есть, надо бы как-то расширять лесной штат, а это никак не могут сделать?

Ярошенко: Его нельзя расширить за бюджетные деньги. Это пытаются делать: у нас номинальные затраты на лесное хозяйство выросли втрое за время действия того же Лесного Кодекса. А вот деньги, которые доходят до реальной работы в лесу, уменьшаются. Без разумной экономики в лесу нельзя обеспечить разумный штат работников. Лесное хозяйство превращено в обузу для бюджета, и в таком виде оно не может эффективно работать и существовать.

Шакина:  Что-нибудь с 2010 года позитивно изменилось, или  никто никаких уроков не вынес из того, что произошло?

Ярошенко: Лучше всего происходящее описывается известной фразой Черномырдина: «Хотели как лучше, получилось как всегда». Есть небольшие изменения в лучшую сторону: например, формально восстановили  лесную охран, закупили новую технику, прописали, что теперь с пожарами борются специализированные госучреждения. Но отрицательные изменения нейтрализовали положительные: увеличился резко бумагооборот. Сейчас те, кто должен организовывать борьбу с лесными пожарами, примерно на три четверти заняты бумагописанием, а также всякими комиссиями, проверками и прочим. На реальную работу в лесу остается, в лучшем случае, четверть.

Шакина:  То есть, на самом деле виноваты не столько краевые власти, сколько федеральный закон, который бы изменен не очень правильно?

Ярошенко:  Корень зла - в федеральном законодательстве, в федеральной системе лесоуправления.  Краевые власти, региональные тоже виноваты -  кто им велит молчать? Из-за этого молчания ничего не меняется.

Шакина: К слову об умолчаниях статистики пожаров, не занижают ли ее?

Ярошенко:  В последние годы e нас стандартно занижают цифры в 5-7 раз по площади, пройденной огнем. А если дело доходит до чрезвычайных ситуаций, то  уровень занижения существенно меняется. Но, к сожалению, это одобряется на федеральном уровне. Буквально два дня назад было правительственное совещание по  ситуации с пожаром. Там назывались совершенно незначительные площади, пройденные огнем. При таких площадях подобного задымления в Западной Сибири, в принципе, быть не может. Но это все «съели», никто даже не пикнул.

Шакина:  Это все может принять катастрофический оборот в ближайшее время?

Ярошенко:  Пока у нас сохраняется такой Лесной Кодекс и такая система лесоуправления, мы будем гореть каждый год. Сейчас есть второй регион, где идет  нарастание опасности - это Якутия. Буквально за неделю ситуация от относительно спокойной переросла в катастрофическую. Сейчас там горит 500 тыс. га леса, и она очень быстро ухудшается. Есть уже первые пожары в средней полосе – вы видите, какая жара стоит у нас.