Григорий Шведов об убийстве ректора в Нальчике: выступал против крупных землевладельцев

Шведов: Ой, как-то я не думаю про экзамен и ученика. Мне кажется, «Единая Россия» так всех достала и конкретно на Северном Кавказе, и в Кабардино-Балкарии в том числе, что главное все-таки версия состоит в том, что он не ректор, а работник «Единой России», много раз избиравшийся депутатом в местный парламент, чиновник, представляющий власть.

Шакина: В связи с чем его могли убить? Это что, устрашение или какие-нибудь нерешенные вопросы?

Шведов: Я бы в качестве второй версии как раз бы предложил посмотреть на земельный вопрос. Главный вопрос, который потрясает Кабардино-Балкарию – это земельный вопрос. Кстати, убитый как раз по земельной части: агроном, сельхозакадемия или вуз, имеющий прямое к этому отношение. Незадолго до своей гибели, до своего убийства он как раз высказывался не в пользу крупных владельцев земли. Как известно, в Кабардино-Балкарии каждый год откладывается вопрос решения земли. Лично президент многократно заявлял и ни разу не сдержал своего слова о том, что этот вопрос, наконец, будет решен. На очередной дискуссии местные власти предложили, в первую очередь, землю дать тем, кто уже крупный землевладелец, богатым, так сказать, а во вторую очередь подумать про тех, кому ничего не досталось. Так вот ректор как раз сказал, мол, почему так? То есть он выступил за более справедливую позицию.  

Шакина: Понятно. То есть это могли были быть как раз представители тех самых «богатых», которым земли должно было доставаться больше?

Шведов: Если говорить про версии. Конечно, я не склонен считать, что его выступление свидетельствовало о личной мужественности, о том, что человек за справедливость выступал. Сказать, что за это должна была последовать такая расправа, я не склонен так думать. Но если рассуждать о версиях, то более вероятно, на мой взгляд, его принадлежность к профессиональному сообществу, людям, которые по земельной теме могут сказать и сказать, как выясняется, не в угоду власть имущих, хотя он, вроде бы, сам имел отношение к ЕдРу.  

Шакина: Понятно. Действительно, и политологи на Кавказе, вроде как считают, что это тоже могло быть связано с политической деятельностью Жерукова. Но, тем не менее, есть версия, что это мог быть какой-то горячий кавказский характер и оценки, там, экзамены, я не знаю. Это совсем глупость какая-то, да?

Шведов: Мне сложно в это поверить с учетом того, в частности, в какой перспективе этому вузу предстояло состояться. Вуз, скорее всего, был бы закрыт как неэффективный, поэтому вот какие-то решения образовательных вопросов – во вторую очередь. А первая версия, мы пока с вами не обсуждаем, а, тем не менее, надо понимать, что в Кабардино-Балкарии напряжение растет, ненависть населения к власти растет. Вот недавно была очередная контртеррористическая операция, где, по заявлениям родственников, была убита беременная женщина. Тело ее не могут получить, потому что ведь всех убитых сразу огульно записывают в террористы. И в этом смысле надо понимать, можно говорить об устрашении, но надо вспоминать, что и власти в регионах на Северном Кавказе, и конкретно в Кабардино-Балкарии, не делают ничего, вот региональные власти конкретно, для того, чтобы какой-то диалог наладить с людьми, для того, чтобы как-то поспособствовать людям. Местный президент, глава Арсен Каноков когда-то на заре самого этого закона о невыдаче тел, декларировал другую позицию, но его слова так и остались декларациями. Где его помощь, где его работа с семьями, с родственниками? У нас как-то, все-таки, как в советские времена: если кто-то преступил закон, то остальные являются семьями врагов народа, как вот в этом самом доме, соседнем с телеканалом ДОЖДЬ. То есть масса семей, врагов, изменников родины. Ну да, кто-то был преступником, его убили, хотя вообще судить надо было бы, но почему бы с родственниками не наладить диалог, не принять их, не поработать с ними?

Шакина: Вы имеете в виду Дом на набережной?

Шведов: Да, я имею в виду Дом на набережной, который печально известен, в том числе, не только как дом, из которого вывозили и репрессировали людей, но и дом, где жило большое количество вот этих вот членов семей изменников родины, детей. И вот сейчас мы видим, как на Северном Кавказе точно такое же отношение проецируется на родственников, хотя местные власти могли бы продемонстрировать, что они понимают, что есть преступившие закон, а есть родственники. Они же наоборот, всячески потворствуют правоохранителям, которые записывают через запятую этих людей в один список.  

Шакина: То есть такого рода происшествие, как сегодняшнее или как недавнее убийство журналиста Геккиева – это фактически такие выплески агрессии, ответ на федеральный прессинг, с которым региональные власти ничего не могут поделать?

Шведов: Да, есть федеральный прессинг, вы правильно отметили. И региональные власти, они как бы в этом федеральном прессинге не меньше принимают участие, но их роль как раз состоит в том, чтобы как раз реагировать. Где местные власти? Они заявляют только, что они что-то взяли под личный контроль. Поработайте с семьями убитых. Не только когда убит представитель «Единой России», с этими-то, я думаю, они поработают…

Шакина: Да, я думаю, сейчас громкое разбирательство будет.

Шведов: Да. Поработайте с никому неизвестной девушкой из селения Былым, в котором записано все селение в список вот таких ваххабитских селений в Кабардино-Балкарии, куда нормальный житель республики заехать боится. Поработайте с ними. Покажите, что ваша комиссия по адаптации чем-то занимается, а не только принимает заявления, но работает с реальными людьми.

Шакина: А что происходит в таких селениях, как Былым. Вот, одного человека убили, что там дальше чисто на бытовом уровне?

Шведов: Ну, такая стигма, понимаете – члены семьи изменников родины. У нас скоро тут иностранные агенты вообще будут повсюду по новому закону. Но в этом случае, когда у тебя убили родственника, поскольку у нас еще строй не развился до таких советских чудовищных форм, что можно было бы от них публично отказываться, хотя, в частности, в Чечне мы знаем и такие примеры, тем не менее, вот эта стигма, она очень мешает жить. Власть имущие ничего не делают для того, чтобы продемонстрировать, что это родственники, это не люди, которых в чем-то обвиняют.

Шакина: То есть, жители небольших сел, где один из селян убит в ходе антитеррористической операций, они фактически бесправными остаются после этого?

Шведов: Да, их права еще больше уязвляются и их отношение к власть имущим еще больше ухудшается. Я был в селении Былым на выборах и помню, что там были абсолютно пустые участки. А чего ожидать? Зачем им даже для проформы приходить на эти выборы, на которые по-прежнему продолжают заманивать какими-то порошками, какой-то громкой музыкой? Потому что они видят, что эта власть ничего не делает для них, даже когда их ни в чем не обвиняют.

Шакина: Как вам кажется, есть ли еще какая-то власть, помимо того, что и то, и другое – следствие одной и той же неправильной политики региональных и федеральных властей, есть ли какая-то связь между сегодняшним убийством ректора Жерукова и недавним убийством журналиста из ВГТРК местного?  

Шведов: Связь, по-моему, очевидная. В Кабардино-Балкарии есть четкое представление у людей, которые взяли в руки оружие, что власть – это не обязательно мигалки, автомобили или окруженные охраной, а это и разные формы сотрудничества с властью. Когда они видят людей, которые занимаются пропагандой на местном телевидении, когда они видят ректора, который для них, конечно, не ректор, а представитель «Единой России» и депутат парламента, они видят, что это тоже представитель власти, он тоже живет за счет тех преференций, который власть им оказывает. Поэтому мы видим не разовые проявления каких-то выплесков насилия, мы видим постоянно продолжающееся гражданское противостояние, или гражданскую войну, или джихад, как они сами это называют.

Шакина: Фактически против захватчиков, против пришлых?

Шведов: Ну, я не знаю, он был кабардинцем. Это такая основная нация для Кабардино-Балкарии. Наиболее численная, «основная» - будет неточно сказать. Но, тем не менее, в этом смысле это не разовые проявления какой-то агрессии. И именно здесь и должна была быть видна работа местных властей. Где они, местные власти?

Шакина: Есть подозрение, что теперь, после убийства главы фракции «Единая Россия», просто начнется еще больше давление, наверное, еще кровавее, очевидно, по логике должны стать антитеррористические операции. То есть, нормализации ситуации вряд ли пытались люди добиться, совершив такой шаг.

Шведов: Конечно, есть такая вероятность. Но надо, справедливости ради, вспомнить, как пришел Арсен Каноков в Кабардино-Балкарию. Он пришел на наиболее кровавый период жизни Кабардино-Балкарии, наверное, лет за 150: массовые выступления людей против местной власти с оружием в руках. Они штурмовали здание, они шли, безусловно, на смерть, они не хотели ничего захватить и удерживать. Это был такой массовый суицид, ну и, конечно, массовое убийство чиновников и силовиков. В ответ на это Арсен Каноков, конечно, тогда очень активно участвовал в жизни и социальных вопросах. Он не организовал волну массовых репрессий, как это было до того.  

Шакина: То есть некая мудрость Канокова в этом вопросе может и сейчас как-то быть сдерживающим фактором?

Шведов: Ну, хочется увидеть Канокова. Мы его не видим в этих вопросах. Он говорит: «Я взял это под свой контроль». Или мы слышали сейчас заявление: «Журналистов будем охранять». Там 180 человек работает в ВГТРК, они все 180 будут охранять? Что за глупости они говорят? Дело не в охране, дело в работе с людьми. И они заявляли эти свои намерения годы назад. Но эти годы прошли, намерениями так и остались, и хотелось бы увидеть от них конкретных действий, хотя бы четкого разговора. Вот чего не видно! И что было на начальный период власти Канокова? Он организовывал программу, где отвечал на вопросы, то есть он демонстрировал большую открытость. Конечно, мы сравниваем с предыдущим главой республики, который болел, который был человеком другого поколения и менее, конечно, открытый в силу сложившихся его черт характера и той эпохи, в которой он жил. Но сейчас Каноков также бронзовеет, он также меньше идет на контакт. Нет, конечно, его можно увидеть в этих во всех телевизионных форматах, но готов ли он к острым вопросам, готов ли он говорить на болезненные темы? Или его окружение уже удаляет такие вопросы, которые могут быть неприятны, из списка, который запрошен, прежде чем встречаться с журналистами?

Шакина: Ну, да, фактически получается, что главная его функция – это быть такой своеобразной пружинящей прокладкой между федеральными властями и всем тем, что происходит в республике для того, чтобы как-то ситуацию приводить к более или менее мирному знаменателю.

Шведов: Ну, он видит, безусловно, свою главную функцию в экономическом развитии Кабардино-Балкарии. Честь ему и хвала. Он бизнесмен, он понимает, как заниматься развитием, но давайте покажем больше прозрачности в этом развитии. Давайте вспомним, что депутаты селения Безенги, где должен быть кластер, отказались от своих мандатов недавно, потому что они не согласны с теми планами, которые в их селении по тому, как делать райский сад из их родины. Вот эти вообще-то не реализуются, они только на бумаге нам известны, но, тем не менее. С одной стороны, описали как пружину между, а с другой стороны, человек, который занимается экономически развитием, он же понимает, наверное, что инвестиции должны быть на фоне прозрачности. Вот эти бесконечные интервью, в которых рассказывается, как все хорошо, ну, продемонстрируйте конкретную работу. Я думаю, что вот этого не хватает. И если он заинтересован в развитии экономики, ему надо заниматься и такими случаями. Признать, где нужно признать, ошибки, поработать с другой стороной. Ведь ради же этого и создавалась комиссия по адаптации боевиков по модели дагестанской. Но как она работает? Покажите этих людей, которые адаптированы, которые живут нормальной жизнью, сделайте публичную отчетность. Это же должно быть у экономиста просто на подсознании. Он же понимает, что чем лучше он будет отчитываться и признавать ошибки, с другой стороны, говорить не заученные какие-то слова и формулы из- отчетов, что «мы туту разовьем», «у нас тут будет», тем лучше будет для республики.