Главред КП Сунгоркин: Мне вчерашний Путин понравился. Он мне вообще очень нравится

Лиманова: В гостях у нас сегодня главред «Комсомольской правды» Владимир Сунгоркин и поговорим мы о Путине.

Вчера состоялась встреча премьера и кандидата в президенты Владимира Путина с главредами, руководителями российских СМИ, вы там тоже были. Вам досталось от премьера или бог миловал?

Сунгоркин: Не досталось. Мы, наоборот, обращались к нему с просьбой о поддержке. У нас есть проблемы с изданием газеты в Белоруссии, нас бог не миловал в Белоруссии, вот обратились за помощью.

Лиманова: Ну, с Белоруссией у России много всяких проблем.

Сунгоркин: Да, и с нами тоже.

Лиманова: Скажите, пожалуйста, помимо встречи, которая происходила на камеры и Путин критиковал там особо главреда радиостанции «Эхо Москвы» Алексея Венедиктова и, собственно, саму радиостанцию, говорят, что еще 3,5 часа вы продолжали беседовать уже не на камеры.

Сунгоркин: Вообще, такие встречи проходят достаточно регулярно.

Лиманова: Сейчас просто эта встреча приобретает несколько другую окраску, учитывая, что президентские выборы на носу.

Сунгоркин: Вы знаете, вот что-то меняется. Вот так же, как меня восхитил ваш телеканал, такой совершенно необычный, так и необычно было во вчерашней встрече то, что, прежде всего, оно получило такую огласку. Обычно такие встречи проходят за закрытыми дверями, поговорили, где-то поспорили, где-то…

Лиманова: Я с вами не согласна. Как правило, всегда освещают…

Сунгоркин: Да ладно! Вы просто не знаете. Что вы?! Никогда не освещали их. Это в первый раз такое. Я вас уверяю, такое в первый раз. Эти встречи не освещались никогда, я ветеран этих встреч.

Лиманова: Подождите, очень часто, когда Путин встречается с журналистами и руководителями изданий…

Сунгоркин: Нет. Я вас заверяю – это в первый раз. Какие-то утечки происходят, вот, вроде там что-то было и он сказал, но так, как сейчас это было… Я не успел доехать до дому – уже везде все растиражировано. Такое в первый раз.

Лиманова: Но камеры же были на встрече.

Сунгоркин: И это тоже в первый раз.

Лиманова: Ну, а почему таким образом в этот раз?

Сунгоркин: Я думаю, люди, которые все это организовывают, пришли к выводу, что лучше все это не делать камерно, келейно, потому что Twitter, Facebook, неуправляемые главные редакторы все равно будут как-то все это рассказывать.

Лиманова: Так уж они неуправляемые?

Сунгоркин: Есть неуправляемые.

Лиманова: Кого вы имеете в виду?

Сунгоркин: Ну, чего я вам будут делать рекламу? Те, кто следит за Twitter, за Facebook знают, что у нас есть главные редакторы, которые каждое свое движение уже освещают в своих блогах: шляпу купил, прибыл, пришел, ушел, Путин позвал. Поэтому, это новое явление. Но что касается сущностных вещей: вы знаете, я бы не сводил к такой схеме «Путин критиковал «Эхо Москвы». Вы знаете, он его так интересно критиковал, что в конце Владимир Владимирович вызвал веселье всего зала…

Лиманова: Это Владимир Владимирович умеет.

Сунгоркин: …искреннее и убежденно сказал: «Алексей Алексеевич, я вас призываю стать моим доверенным лицом». Венедиктов примерно как вы, даже еще сильнее: «Где я, а где ваше доверенное лицо». Путин говорит: «Нет, вот именно настаиваю, чтобы вы были моим доверенным лицом и голосовали за меня». Дальше немая сцена

Лиманова: Путинский ход конем.

Сунгоркин: А вы знаете, он сказал решающий аргумент. Он сказал: «При всем при том, вы при мне, как при президенте, ваша радиостанция существует и несет меня вовсю уже много лет...». Если придет, условно говоря, Зюганов (он второй в очереди), он же не какой-то благообразны демократ, собирательный образ, а у нас такой вполне конкретный Зюганов Геннадий Андреевич, Геннадий Зюганович, как его назвали где-то недавно. Вот придет Геннадий Зюганович Зюганов и что? Так что, Венедиктову есть смысл задуматься. Если говорить про нюансы вчерашней встречи, что мне понравилось, мне понравился во вчерашней встрече пассаж… Я не знаю, какую часть показывали, какую нет, но Путин очень убежденно говорил о том, в адрес руководителей СМИ, что он заинтересован в том, чтобы выборы были честные, прозрачные и никаких подтасовок не было. Он хочет быть избранным…

Лиманова: А почему он раньше не говорил этих слов? Почему в предыдущие выборы он не был заинтересован в том, чтобы были честные и прозрачные выборы?

Сунгоркин: Очень просто. Потому что в предыдущих выборах об этом так много не говорилось и, я думаю, этой проблемы не было в предыдущие выборы. Предыдущие выборы были в 2000 году. Нет, первые – 2004 год. В 2004 году были у кого-то сомнения, что Путин избран нечестно?

Лиманова: Ну, помимо президентских еще были и парламентские выборы.

Сунгоркин: Мы говорим только про президентские. Я же говорю – президентские выборы 2012 года. Путин неоднократно возвращался к этой теме и будет, я уверен, возвращаться, что, ребята, мне не нужны какие-то подтасовки…

Лиманова: Подождите, как-то мы странно подсчитали: последние выборы президентские должны были быть четыре года назад.

Сунгоркин: А вы разве не знаете, что у нас президент Медведев Дмитрий Анатольевич? Ну, что вы киваете? Путин идет на выборы 2012 года. Вы говорите: «А раньше не было этой проблемы»? Я говорю: «Раньше не было, потому что предыдущие выборы были в 2004 году».

Лиманова: Да, но Путин-то никуда не девался от власти и проблема прозрачности выборов…

Сунгоркин: Это казуистика какая-то.

Лиманова: …Я не думаю, что она возникла только сейчас, и почему он обратил на это внимание.

Сунгоркин: Господи, я думаю, проблемы прозрачности выборов Владимира Владимировича Путина до сих пор не существовало. Я в этом абсолютно убежден. Вы хотите обратного? Вы хотите сказать, что в 2004 году нужны были какие-то подтасовки, чтобы народ выбрал Путина, вы это хотите сказать?

Лиманова: Нет, я говорю в принципе о выборах в России.

Сунгоркин: Не надо «в принципе».

Лиманова: К примеру, Лига избирателей организована для того, чтобы не только президентские выборы были честными и прозрачными, а любые выборы в России.

Сунгоркин: Подождите, вы меня пригласили говорить о вчерашнем ужине.

Лиманова: Хорошо, отклоняемся.

Сунгоркин: Давайте, сейчас дойдем еще до муниципалитета, еще расскажем, что где-то в тюрьме подтасовали, в сумасшедшем доме или еще что-то.

Лиманова: Хорошо. Судя по всему, вам вчерашний Путин понравился?

Сунгоркин: А мне вообще Путин нравится – вчерашний, позавчерашний, завтрашний, надеюсь.

Лиманова: Чем-то он отличался от Путина предыдущего на встречах, закрытых встречах, о которых вы говорили, с руководителями СМИ? Изменился как-то?

Сунгоркин: Вы знаете, он был более собранным, более мобилизованным и, от обратного, менее расслабленным. Это мое впечатление. Он неоднократно подчеркивал, что знает, что пишут, что говорят, что изображают в эти дни и у нас, и везде, и в России, и за рубежом. Ясно, что это давит на него, как на любого человека, вот это обилие всякой всячины, поэтому он был в таком спортивном состоянии, в таком отмобилизованном. То есть, быстрые реплики, быстрые ответы, все достаточно продумано. На мой взгляд, в сравнении с предыдущим, не хватало некой задушевности.

Лиманова: А вы уже привыкли к задушевности с премьером?

Сунгоркин: А почему нет?

Лиманова: Ну, да.

Сунгоркин: Знаете, там кто-то сказал, кто-то, не помню, в каком контексте, в рамках подхалимажа или наоборот, но говорит: «Вы же, Владимир Владимирович, как бы отец нации…». Он говорит: «Вот давайте от этих терминов уходить. Я баллотируюсь в президенты, а не в отцы нации». Вот он очень четко следит за формулировками. И правильно делает, потому что сейчас такая ситуация, что любое неосторожное слово, в том числе и мое, и пошло: вот, он бу-бу-бу…

Лиманова: Вот, кстати, накануне на встрече подхалимажа было как обычно или поменьше?

Сунгоркин: Вы знаете, я бы вообще не сказал, что был какой-то прямой, от кого бы то ни было, прямой подхалимаж. Как раз в этом тоже, может быть, была новизна, что разговор был более такой суровый. Вот каких-то восточных таких… нет, не было. В этом тоже была новизна, потому что все равно, кто-нибудь иногда что-нибудь такое, рахат-лукум какой-нибудь такой изобразит. Сейчас не было.

Лиманова: Обсуждался ли вопрос цензуры, которой сейчас стало поменьше и это ощущается на всех телеканалах? О газетах я не говорю, потому что там было и так достаточно…

Сунгоркин: Я не записывал, но мне кажется, не обсуждался. Вообще, очень много вопросов не обсуждалось. У нас же понимаете, как эти встречи происходят - они достаточно спонтанны. Нет режиссера, который бы (в хорошем даже смысле нужен режиссер, это мое мнение) сказал: «Ребят, у нас есть возможность поговорить с премьером. Венедиктов (условно говоря), спроси его об этом, Сунгоркин, ты проси об этом, ты – об этом», чтобы какой-то спектр был.

Лиманова: Это кто?

Сунгоркин: Я говорю «если бы». Этого не было. В итоге - к вопросу, что обсуждается, что нет, - в итоге эти встречи носят абсолютно спонтанный характер и поэтому один может, вот как его занесло его в колею, вот как зарядил он эту тему, смотришь – мама родная! уже полчаса сидим. Другой свое – час просидели.

Лиманова: Хорошо. А вчера 3,5 часа, после того, как вас отсняли камеры, о чем вы говорили?

Сунгоркин: Не 3,5 – это уже мифология. Вся встреча продолжалась три часа.

Лиманова: Вокруг Путина всегда мифология.

Сунгоркин: Ну да, мы же сами – творцы. И вы участвуете в этом. Всего три часа. Я не знаю, сколько отснимали, отснимали минут 40 первые. Так что, вот вся история.

Лиманова: Ну, вот о чем разговор был, если не о цензуре? Ну, вот была ваша просьба по поводу Белоруссии…

Сунгоркин: Там было так, между делом.

Лиманова: И не о политике, да?

Сунгоркин: Ведь вопросы мы задавали, наше сообщество. Очень много разговоров вокруг Болотной площади, площади Сахарова, важно это, не важно…

Лиманова: Вот что Путин говорил не на камеру по этому поводу?

Сунгоркин: У меня такое ощущение, что наши коллеги говорили не меньше, а, может быть, больше него. Путину даже на камеры в наше время очень сложно что-то говорить, быть откровенным совсем, потому что он знает, что мы все разнесем это дело, никто же никаких подписок не подписывает «обязуюсь…» и т.д.

Лиманова: А говорили ваши коллеги больше чем Путин почему? Хотели его убедить в чем-то? У вас есть вообще ощущение, что сейчас Путина можно как-то в чем-то убедить и направить как-то?..

Сунгоркин: Конечно, можно. Мое представление. Во-первых, почему говорим много – потому что говоруны все, работа такая. Во-вторых, безусловно, Путин принимает свои решения, приходит к выводам перелопачивая, получая огромное количество информации из разных источников. Просто сообщество главных редакторов, сообщество СМИ российских, все сообщество (это мое глубокое убеждение), оно ведь отражает только малую часть того, что происходит на самом деле в народе. При этом каждый главный редактор почему-то очень убежден в том, и каждый журналист, что вот он-то и знает истину. Если нас всех послушать, от правых, до левых, до центристов, то надо просто пойти и застрелиться. Он получает эту информацию, дальше он приходит со своим выводом. К счастью, он пользуется не только нашей с вами информацией. Если верить только нам – это искаженный образ того, что происходит.

Лиманова: Сейчас очень многие политологи и эксперты, которые симпатизируют премьеру, говорят о том, что он меняется, что он изменился и, соответственно, в стране возможны либеральные перемены. Противники Путин не верят в то, что премьер может измениться. Вы как считаете, вот вы вчера его видели, да или нет?

Сунгоркин: Я считаю, что, в принципе, Путину менять не надо. Путин гораздо более либерален, чем мы его рисуем. Но есть две разные вещи – Путин как личность и страна, которой он управляет. Путин либерал, каких еще поискать. Я вам говорю, я знаю его очень много лет…

Лиманова: Нас интересует Путин как государственный деятель, а не как человек в данном случае. Изменился или нет?