Глава штаба Навального Волков: у нас есть согласие от 80 депутатов, каждый следующий – как чудо

Волков: И более того, никогда не возглавлял предвыборные штабы кандидатов.

Белоголовцев: Тем более. И Сергею Собянину часто говорят, что, мол, не москвич же. Вам не мешает, что вы не из Москвы?

Волков: Мне не мешает, мне это помогает. Я чувствую некую равноудаленность от тусовки политической, медийной. Это довольно удобно с разными людьми договариваться, взаимодействовать, потому что нет сложной истории отношений, которую надо помнить с 1993 года. Второе - конечно, не хватает понимания каких-то вещей на земле, но у нас очень хороший штаб, и там есть люди, которые очень хорошо все понимают. В целом, все это выглядит очень необычно, я не политтехнолог, я никогда не вел никакие предвыборные кампании, кроме своих собственных. Алексей тоже очень необычный кандидат. Ну и хорошо, пусть будет так. У нас все равно все не по канонам жанра, и то, что предвыборный штаб кандидата в мэры возглавляет екатеринбургский депутат - это еще не самое дикое, что будет происходить в предвыборной кампании.

Белоголовцев: А насколько помогает то, что происходило с вами в Екатеринбурге? Насколько это вообще можно сравнивать?

Волков: Я знаю какие-то базовые вещи, я знаю предвыборное законодательство, за что могут снять, за что не могут снять, за что не должны снять, но обязательно снимут, если это сделает оппозиционный кандидат. Я ориентируюсь в каких-то базовых вопросах электорального процесса, но в целом мы пытаемся начать все с чистого листа. Мы планируем всю кампанию, как будто никакого предыдущего опыта нет, потому что кампания, на самом деле, уникальная, как губернаторские выборы в Москве, которых не было кучу лет и на которых впервые есть шанс на участие Алексея Навального, главного внесистемного политика нашей страны. Это же полный разрыв шаблона. Первые крупные выборы в России за последние 17 лет, которые проходят летом. Все вообще по-другому, до этого декабрь, март. До этого один жанр, а сейчас - совершенно другой. Все совершенно по-другому и зашоренность тут нам никакая не нужна.

Белоголовцев: Алексей Навальный посетил сегодня со второй попытки Ассоциацию муниципальных  объединений Москвы - АМОМ, говорил с муниципальными депутатами, которые либо принадлежат «Единой России», либо так или иначе с ней ассоциируются. Насколько это все результативно, с вашей точки зрения?

Волков: Я не москвич, но я уверен, что и москвичи не знают, что такое АМОМ. Ассоциация муниципальных  объединений Москвы - довольно смешная структура, туда все московские муниципалитеты платят членские взносы - 150 тысяч рублей в год, что суммарно составляет миллионов 20. Эта организация выпускает такие бюллетени типа «Вестники муниципальных образований» и всякие методички раздают. Абсолютно неформальная организация, некоммерческое партнерство, которая муниципалитетами, которых в Москве очень много, воспринимается чуть ли не начальством, хотя оно им не является. Эта ассоциация полностью контролируется «Единой Россией», у независимых депутатов есть своя ассоциация, но АМОМ - это очень такая официозная структура. Этот АМОМ исходно декларировал позицию, что мы за то, чтобы как можно больше кандидатов прошли муниципальный фильтр, поэтому мы всех желающих зовем у себя выступать.

Реальность оказалась немножко другой. Например, кандидат Собянин не стал выступать на заседании АМОМ, тем не менее, подписи за него собираются. Они сначала говорили, что будут собирать подписи за тех, кто у нас выступит и представит свою программу, тем не менее, немедленно начали собирать подписи за кандидата Собянина, когда он там еще не выступал и программу не представлял. Зато когда в назначенное время пришел кандидат Навальный, внезапно оказалось, что он должен сесть за столом с треш-кандидатами Пеуновой и «Пауком». И я, как начальник штаба, принял решение, что…

Белоголовцев: То есть это было ваше решение?

Волков: Мое. Я запрещаю Алексею идти туда и садиться.

Белоголовцев: У вас такие взаимоотношения с Навальным?

Волков: Я немножечко утрирую, я нашел аргументы, чтобы его убедить, чтобы он не шел туда.

Белоголовцев: А он порывался?

Волков: Это естественная реакция. Ты пришел куда-то, куда тебя звали, это нормальная реакция - прийти и сесть во чтобы то ни стало. Конечно, этого делать не следовало, конечно, все это было сделано ради получения треш-картинки, какого-то скандала. Когда мы так вышли за рамки где-то написанного сценария, мы добились существенного уважения. Сегодняшнее мероприятие вполне пристойно, были вопросы по существу, были вполне интересные обсуждения. И сами члены президиума этой ассоциации задавали вполне приличные вопросы, участвовали во вполне содержательной дискуссии, в то время, как во вторник они писали в Twitter разные вещи. Надо только отметить, что никаких муниципальных депутатов там близко не было. Президиум АМОМ - это главы управ, главы каких-то муниципальных собраний, это такая депутатская номенклатура.

Белоголовцев: Хоть одну подпись муниципального депутата принесет Алексею Навальному сегодняшняя история?

Волков: Нет, напрямую не принесет. Тем не менее, было важно поработать даже с номенклатурой депутатской, зародить в них тень сомнения, посадить перед ними нормального человека и показать, что он не ест младенцев и не крадет лес в каждый момент, когда есть такая возможность. В каком-то смысле потроллить их выполнением их собственной декларации, мы выступили, давайте проведите эту информацию до всех муниципалитетов, как вы и обещали. Более-менее понятно, что они этого делать не будут, более-менее понятно, что все равно это используется ими для создания негативного информационного фона. Как было назначено первое заседание, когда у Алексея был назначен процесс в Кирове. Со стороны руководителя АМОМ были комментарии, что одни кандидаты пришли общаться, а другие нет. Так и сейчас: «Навальный не смог ответить на какие-то вопросы». Это все понятно, это их игра, но мы пытаемся вести и свою игру тоже.

Белоголовцев: Сколько этих подписей у Навального вместе с согласными эти подписи выдать?

Волков: Мы действуем так, как будто у нас 109 подписей из нужных 110, и каждая следующая - эта та самая последняя, за которой мы охотимся. Работать можно только так, реально очень много согласий, которые превращаются в: «Ой, извините, позвоните завтра, я сегодня не могу, давайте встретимся на следующей неделе». Вот таких большинство, рынок независимых муниципальных депутатов очень маленький, он сжимается, они чувствуют, что ставки растут, что интерес к ним все больше и больше. Если первые подписи мы собирали - люди приезжали и ставили подписи, сейчас ни один депутат не соглашается ставить подпись без личной встречи с Алексеем, у которого не так много времени, но все эти личные встречи он обязательно проводит.

Белоголовцев: Сколько все-таки?

Волков: Если говорить про переговорный процесс, про людей, которые нам сказали: «Да», то это человек 80. Я не уверен, что все эти 80 в итоге конвертируются в нотариальное согласие. Именно процесс конвертации сказанного по телефону или при личной встрече слово «да» в бумажку подписанную в последние дни стал ужасно сложным.

Белоголовцев: Сколько железобетонных подписей уже?

Волков: Я не могу сейчас вам точно сказать, этот процесс идет. Наши люди ездят по городу, встречаются с нотариусом, встречаются с муниципальными депутатами. Цифра меняется постоянно, и сейчас просто не в интересах  моего кандидата ее называть.

Белоголовцев: Как будете добирать остальные 30?

Волков: Добирать остальные 30 мы будем чудом, то есть некой последовательностью чудес. Давайте, чтобы не было иллюзий - исходно муниципальный фильтр не проходим. Из 146 муниципальных образований надо собрать 110 подписей в 110 образованиях. В Москве нет 110 муниципальных образований, в которых был бы хотя бы один независимый депутат. Существенно больше в оставшихся 36-ти есть образования, в которых только одни единороссы, которые полностью контролируются. Значительное количество муниципальных образований в полном составе поставили подпись за Собянина, тем самым, еще больше сокращает тот люфт, в пределах которого мы можем работать.

Какие мы делаем чудеса? Например, есть Новая Москва, там почти во всех муниципальных собраниях 100% единороссов, но они были избраны в 2009 или в 2008 году. Кто-то из них за это время успел поссориться, скажем, какая-то была местная политика. Человек избирался как единоросс, потом его обидели, он зол на свою партию, у него нет каких-то обязанностей, его уволили, он был главврачом, а теперь в отставке, например. Мы эту информацию должны раскопать, мы встречаемся со знакомыми, через знакомых в социальных сетях. Найти, поговорить с человеком, вытащить.

Белоголовцев: А есть хоть один единоросс, который уже подписался за Навального?

Волков: Да, их около десятка уже.

Белоголовцев: То есть они члены «Единой России», но подписались?

Волков: Люди, которые были членами «Единой России» на момент избрания. Я не знаю, являются сейчас они членами или нет, наверное, большинство из них больше не является. Мы таких умудряемся находить, цеплять и приводить. Это очень сложная ювелирная работа, и мы каждое такое событие воспринимаем как чудо. Нам таких чудес надо сделать несколько десятков.

Белоголовцев: Блогеры раскопали очень интересную историю, суть которой, если вкратце рассказать, заключается в том, что Собянин, штаб которого декларирует 250 собранных подписей, немножечко нарушает закон, потому что подписей может быть 110+5%. Этот факт вы как-то будете использовать в кампании?

Волков: Юристы сейчас прорабатывают эту ситуацию, чтобы вообще понять, можем ли мы это обжаловать, куда мы должны обжаловать, мы должны действовать через систему Мосгоизбиркома или через систему судов. Когда только муниципальный фильтр появился, в ряде регионов действующие губернаторы делали так: с помощью административного ресурса выбирали всевозможные подписи, а потом остатками по своему усмотрению распоряжались, чтобы назначить себе спаринг-партнеров. Конституционный суд признал эту практику незаконной еще от 20 декабря прошлого года.

Сейчас собянинцы говорят, что собрали 250 подписей, и это, конечно, слишком много, всеми остальными они будут делиться. Они даже признали, что нарушили эту норму, это лишнее и они их не будут использовать. Маленькая проблема заключается в том, что они врут. Муниципальный депутат Максим Кац за последние пару дней на волонтерских плечах построил маленький call- центр, из которого они обзвонили значительное количество депутатов. На сегодняшний день они прозвонились уже 500 депутатам, они звонят и задают один простой вопрос - за кого вы поставили подпись. 42% из опрошенных говорят, что они поставили подпись за Собянина, около 25% говорят, что подпись поставили, но за кого не скажут. Большинство этих людей - единороссы, скорее всего, они тоже поставили подпись за Собянина. Понятно, что выборка у Каца совершенно случайная. Они дозвонились до 500 случайных людей из 1800, из них 40% сказали, что за Собянина подписались.

Белоголовцев: Это репрезентативно.

Волков: Это репрезентативно, это можно экстраполировать. Это реальное количество подписей за Собянина - не менее 800 , а скорее, в районе 1000-1100.

Белоголовцев: А вам не кажется, что тут может быть, как в переписи населения, когда выяснилось, что замужних женщин больше, чем женатых мужчин, и люди просто, перестраховываясь, говорили: «Я - за Собянина, не трогайте меня»?

Волков: Может быть все что угодно. Но та информация, которой мы располагаем, позволяет вполне достоверно утверждать, что информация, что штаб Собянина собрал 250 подписей, является ложной. Они на словах декларируют одно, а действуют точно так же, как новгородские, брянские, рязанские губернаторы на выборах год назад. Собрали все, что можно, и аккуратно распоряжаются остатком, чтобы обеспечить себе удобных спаринг-партнеров.

У нас есть все основания полагать, мы видим, мы очень плотно общаемся с муниципальными депутатами, в нашем штабе работают и нам, как волонтерам, помогают несколько муниципальных депутатов, которые тесно и неформально, в том числе, общаются с коллегами. Это шило, которое точно никак нельзя утаить в мешке. Мы видим, что по всем муниципальным собраниям идут достаточно четкие установки на формирование определенного списка спаринг-партнеров для Собянина. В этом списке в первую очередь кандидаты от парламентских партий.

Белоголовцев: История про то, как некоторый муниципальный депутат от «Яблока» обвинил Алексея Навального в попытке подкупа, с обеих сторон сказали, что провокация и так далее. Насколько это испортило отношения со штабом Митрохина? Вы же говорили, что с коммунистами и с «Яблоком» пытаетесь меняться.

Волков: У нас хорошие отношения со штабом «Яблока», у нас хорошие отношения со штабом КПРФ. Мы действительно взаимодействуем, понимаем, что никому из наших трех штабов без некоторого количества чудес и без взаимной поддержки через муниципальный фильтр не пробраться. Никаких претензий к «Яблоку», Митрохину нет. У нас есть претензии к конкретному депутату Тупикину, которого мы поймали за руку, когда он пытался нам продать свой голос. Опять же ничего незаконно он не делал, не он так виноват, как виновата уродливая система муниципального фильтра, которая неизбежно стимулирует многих депутатов к такому поведению. Тем не менее, мы посчитали важным предать этот факт огласке, во-первых, чтоб неповадно было, во-вторых, чтобы еще раз проиллюстрировать, к чему приводят такие фильтры муниципальные.

Белоголовцев: Неизбежно возникает вопрос о предвыборной кампании Алексея Навального. Понятно, что когда мы говорим об избирательной кампании в Москве - это гигантские деньги. Они у него есть?

Волков: Денег на полноценную избирательную кампанию в том виде, в котором мы ее себе классически представляем: агитаторы, которые ходят по домам, полноцветные газеты в каждую московскую квартиру - их, конечно, нет. Более того, их ни у кого нет, если по-честному. Собянин что, тратит деньги на избирательную кампанию? Нет, просто газета «Вечерняя Москва» с тиражом полтора миллиона экземпляров и так приходит в каждую квартиру с портретом кандидата.

Алексей Навальный - единственный российский политик, который умеет крайне эффективно и в беспрецедентных до него в масштабах пользоваться краудфандингом. Мы потратили какие-то минимальные деньги сейчас на подготовку, на юридическую работу, на оформление документов. Весь штаб по сбору подписей муниципальных депутатов у нас полностью волонтерский. То есть пока наши траты носят совершенно копеечный характер, никакого отношения к реальным бюджетам избирательной кампании они не имеют. В случае регистрации мы объявляем краудфандинг, сбор пожертвований в открытый избирательный фонд. Это должно дать нам, как мы надеемся, весьма серьезные ресурсы.

Белоголовцев: Примерный объем планируемых средств.

Волков: Пример такой: если брать газетки, когда тебя не пускают на телевизор, на большие формы, на щиты 3 на 6, самое главное - газетка в каждый дом. Стоимость печати газетки - это примерно одна пятая от стоимости ее распространения, а если говорить о распространении лично в руки, чтобы не в ящик почтовый положили, откуда сотрудники ЖКХ заберут, а в квартиру донесли, то это распространение в 10 раз дороже, чем печать. На печать мы краудфандингом найдем, а на распространение у нас есть вторая наша сила и опора - это наши волонтеры. Мы рассчитываем, что мы сможем привлечь несколько тысяч активистов к уличной работе, к агитационным мероприятиям.

Белоголовцев: Не боитесь в связи с ситуацией, которая возникла с Сергеем Гуриевым, более-менее публичный человек, который даже искренне поддерживает Алексея Навального на грядущих выборах, просто постарается это не афишировать?

Волков: Мы не рассчитываем на то, что после регистрации Алексея в качестве кандидата выйдет открыто какой-то богатый человек и скажет: «Вот вам 10 миллионов рублей, официальное пожертвование в избирательный фонд на избирательную кампанию». А) не скажет; б) нам этого и не нужно. Мы эти 10 миллионов соберем - мы надеемся, что соберем - достаточно легко частными микропожертвованиями от наших сторонников. Поэтому этот момент нас не смущает.

Белоголовцев: Максим Кац в сегодняшнем посте написал, что, по его оценкам, при правильно проведенной кампании рост популярности Навального от 3%, которые сейчас декларируют социологические службы, до процентов 25. Вы с коллегой  согласны?

Волков: Во-первых, у нас нет никакой другой стратегии, кроме оптимизма. Если в нашем положении со всеми муниципальными фильтрами, с судом в Кирове и всем, что происходит, не быть оптимистами, то легче залезть на табуретку и повеситься. Поэтому тут у нас очень четкая позиция. Мы рассчитываем и на большее, я вполне серьезно уверен, если Алексей будет зарегистрирован, то у него очень хорошие шансы побороться за победу. Другое дело, что вероятность регистрация, в том числе и по этой причине, чрезвычайно мала. И это все понимают.

Мы исходим из того, что мы ведем большую федеральную политическую кампанию, в которой выборы в Москве являются ее частью. Мы ведем прямо сейчас уже кампанию и на Мосгордуму, реально сейчас закладываются ее основы, мы сейчас, безусловно, ведем и кусочек президентской кампании. Да, нам нужна эта площадка, чтобы Алексей стал более известен, более понятен. Мы ведь не говорим, что у нас тут веселая волонтерская движуха, имеющая свои конечные цели некого маргинального блогера попробовать сделать чуть-чуть более популярным. Над нами смеялись и ругались на  первой фотографией в костюме.

Да, Алексей Навальный - серьезный политик с серьезными амбициями, который умеет надеть и хороший костюм, и который может артикулировать очень четкую программу. Мы 1 июля представляем программу кандидата, это серьезные документы, серьезная заявка. Мы не рассматриваем это как какое-то одноразовое мероприятие. С этой системой взглядов мы будем дальше пытаться формировать свою политическую повестку.

Белоголовцев: Если говорим о будущих кампаниях. Они с вами будут или без вас? Потому что когда вы объявили о том, что стали главой штаба Навального, сказали, что собирались эмигрировать куда-то и работать где-то в крупной западной венчурной компании.

Волков: По профессии я IT-шник, IT-предприниматель. В мои планы не входит прекращение моей профессиональной деятельности, мне надо зарабатывать деньги и кормить семью, а политикой это делать невозможно. При нынешних раскладах, при том, как устроена политическая система сейчас, при том, что я собираюсь и дальше публично декларировать свои взгляды, очевидно, это будет возможно только за границей, в Европе и так далее. То есть в этом смысле  я собираюсь развивать свой IT-бизнес в Европе. При этом, в каких формах я буду принимать участие в какой-то дальнейшей политической деятельности, организационной, я точно не знаю.

Я всегда говорил одно: мне интересно строить системы, как мы делали выборы в Координационный совет, которые способствуют координации людей. У нас будет несколько очень интересных проектов для волонтеров на кампании Навального, которые состоятся благодаря кампании Навального, но будут самоценны как новые механизмы технологии организации волонтеров. Вот такими штуками я хочу и дальше заниматься.

Белоголовцев: Вас устраивает то, как сейчас живет Координационный совет оппозиции, как одного из организаторов этой идеи?

Волков: Скорее, да, чем нет.