На этой неделе Нобелевскую премию мира, как и ожидалось, учитывая политические тренды, получили правозащитница Надя Мурад и гинеколог из Конго Денис Муквеге. Мурад была сексуальной рабыней в запрещенном «Исламском государстве», Муквеге оказывает первую помощь жертвам изнасилований. Движение #metoo на этой неделе отпраздновало год жизни. А в России жертвами провозгласили себя мужчины, у которых после развода суды отняли детей. Они объединились и стали выкладывать в интернет компромат на жен. Схватка бывших супругов за детей охватила не только сеть, но и в эфир федеральных телеканалов. Наш корреспондент Когершын Сагиева тоже не смогла пройти мимо этих историй и выяснила, кто же там настоящие жертвы.
Юлия Яцевич не виделась с сыном три года. Теперь они вместе всего два месяца. О папе, с которым жил все это время, Ярослав как будто не вспоминает — или делает вид.
Юлия Яцевич: Он не вспоминает, ему сейчас интересно... Он понимает отлично, что он с мамой, он понимает, что папа вел себя неправильно. Он сам говорит — папа был не прав. Мы ходили к психологу после того, как забрали — там он сказал одну золотую фразу: «мне там не было хорошо на 100%». На вопрос «почему» он отвечает: «Потому что там не было тебя».
Таких историй тысячи: после развода отец увозит ребенка, но преступлением это не считается. После отец и сын объявляются в Чечне, чтобы отсудить право жить вместе. Это — отработанная схема.
Юлия Яцевич: Законы шариата — ребенок с папой должен быть. Соответственно, и приставы к тебе так же относятся: что значит, женщина тут решает, ребенка с собой определить и жить?
Но в этой ситуации и чеченский суд встал на сторону матери — у нее были доказательства того, что не запрещала бывшему видеться с ребенком.
Юлия Яцевич: Он не говорит «мама», говорит «Юля», к сожалению. Это папина работа, то, чего он добился за три года. Мой ребенок меня не называет мамой, он называет меня Юлей. Это, естественно, говорит о том, что отец настраивал ребенка и отчуждал, стирал образ матери на протяжении трех лет.
Теперь Юля боится, что бывший муж снова выкрадет Ярослава, вдвоем они живут в постоянном стрессе. Война вышла на новый уровень — бывший на сайте «Комсомольской правды» выложил видео о том, как именно она забирала сына — насильно схватила в детском саду, да еще и с помощью неизвестного мужчины — с корочкой адвоката.
Максимиллиан Буров, адвокат: На видео совершенно четко видно, что ребенок в руках у матери. Но так как ребенок семилетний, матери тяжело — соответственно, я подошел и приобнял с одной стороны ребенка вместе с матерью, чтобы чуть-чуть ее разгрузить. Я ребенка не держал, я ребенка не нес.
Следите за руками, говорит адвокат Буров. С судебным решением мать может забрать ребенка, даже если нужно будет кинуть дымовую шашку — это, кстати, реальная история, которой заинтересовался Следственный комитет.
Максимиллиан Буров, адвокат: Дымовая шашка продается в любом магазине, который торгует экипировкой для пейнтболла. Пейнтболл — это общественно доступная игра. Объективно, тут до грани очень и очень далеко, потому что никто не применяет физическую силу к отцам, родственникам или к детям.
Но Максимилиана и его клиенток всё-таки обвинили в организации ОПГ — прямо на «Первом канале» в программе «Человек и закон».
В этом же сюжете досталось и Олесе Аносовой — репортеры заявили, будто женщина отняла у бывшего мужа дом, работу и вынудила уехать из Москвы. Олеся показала документы, что голым муж не остался. Убывшего в собственности квартира в Подмосковье, машина стоимостью пять миллионов рублей, дорогой мотоцикл и бизнес в Черногории.
Олеся Аносова: И вдруг, когда стало известно, что надо выплачивать алименты, у него все исчезло. У него была работа, у него был бизнес прибыльный, и вдруг всё это исчезло.
Но самое страшное в их истории не раздел имущества, а раздел детей. Бывший муж украл четырехлетнего среднего сына Никиту, про это репортерам «Первого канала» он не сказал ни слова. Видео, на котором видно похищение, сняла соседка Олеси.
Олеся сына вернула. Достучалась не только до нас, но и до программы «Человек и Закон»: там признали, что сами запутались. Но проблема осталась — никто не хочет разбираться в «плохо пахнущих подробностях», которые упомянули в сюжете программы.
Максимиллиан Буров, адвокат: Ну, не исполняется решение суда, ну и ладно. Государству на это плевать. Приставам плевать, никто помочь не может.
И каждый борется за то, что он считает справедливым. Максим возглавляет материнский спецназ, но есть у него и идейный соперник. Это журналист Гергий Алпатова. Его часто обвиняют в том, что он профессионально помогает отцам похищать детей и даже называют «детским рейдером», но бывший следователь уверяет нас — он работает чисто.
Журналист Георгий Алпатов: Эта беда гораздо больше распространена на отцов, именно когда их разлучают со своими детьми. По той практике, которую вы указали. 90-95% детей остаются жить с матерями. Кто больше с ними будет разлучён?
' style='fill:%23c4c4c4;fill-opacity:1'%3E%3Cpath d='M93.28-57.4h2.52l-6.33 11.74h-2.6l6.41-11.75zM98.5-57.4h2.52L94.7-45.67h-2.6l6.4-11.75zM103.78-57.4h2.52l-6.33 11.74h-2.6l6.4-11.75z'/%3E%3C/a%3E%3C/svg%3E)
