«Все детали выкинули». За что отдал жизнь флотский радист Иван Людоговский

«Вот мой сынок. Вот он. Сюда я каждый день и прихожу почти. Вот что от моего сына и осталось, вот так вот», — Лидия Людоговская привычно поправляет венки на могиле. Ее сына Ивана похоронили на маленьком деревенском кладбище поселка Жуковский в конце января.

Медаль «Участнику военной операции в Сирии» Ивану Людоговскому вручили посмертно. Лидия Васильевна никак не свыкнется с мыслью — виновных в смерти ее сына, погибшего далеко от войны, скорее всего, никогда не найдут.

Смотрите также наш спецпроект: Наши солдаты. Сирия. Дождь вспоминает имена погибших российских военных

«Мне кажется, так оно все и замнется, так оно. Как? Судиться с врачами и военными — это бесполезно, это бесполезно, так уж у нас повелось» — говорит Лидия.

23-летний Иван Людоговский не нашел работы в маленьком кубанском поселке и пошел служить по контракту. Место службы — сухогруз «Вологда-50», порт приписки — Севастополь.

Лидия Людоговская: Где-то, наверное, со второго рейса он мне сказал, что на Сирию. Я, конечно, в панике была, давай смотреть по интернету, и я была, конечно, в шоке об этом корабле. Написано, что корабль убитый в хлам, 27 жмуриков на этом корабле, рукожопность 13 судоремонтного завода. В общем, я много страшного узнала.

Корабль «Вологда-50» оказался бывшим турецким судном «Дадали», купленным у компании «Булхан шиппинг энд трэйдинг». Его зачислили в состав вспомогательных сил Черноморского флота после ремонта. На форумах моряки еще в прошлом сентябре обсуждали: «убитый в хлам корабль, который кое-как немного привели в божеский вид».

Иван Людоговский побывал в четырех сирийских командировках. Лидия Васильевна вспоминает — о службе он почти не рассказывал: «Вообще ничего, вообще ничего. Единственное сказал, что сирийцы эти снаряды разгружают как арбузы, больше ничего».

В редких смс он жаловался на состояние судна и называл свою службу «сплошным бардаком». Вечером девятого октября перед отправкой на корабль, Иван пообещал матери — этот рейс будет последним. Так и вышло.

Лидия Людоговская: Я ему пишу: «Доброе утро, ребенок, что-то ты забываешь о мамке» — тишина. Потом попозже опять: «Ты что, спишь?» — тишина. Пишу ему: «Але, хватит издеваться. Ты что молчишь?» — тишина. Потом я уже после обеда ему пишу просто: «Ваня» — тоже тишина. Где-то через час, наверное, звонят мне из Севастополя: «Вам срочно надо приехать, с Ваней беда, он в реанимации».

 

По официальной версии, при швартовке «Вологды-50» сломался роульс — так называется ролик, уменьшающий трение троса. Ивана Людоговского ударило соскочившим тросом. Но даже через восемь месяцев следствие так и не опросило всех свидетелей.

«И почему через 2,5 часа Ваня был только доставлен в больницу — тоже понять не могу, — недоумевает Лидия, —Ведь можно же было сразу положить в госпиталь. Почему его не положили?»

По версии следствия, виновным оказался боцман судна — это он допустил что радиооператор участвовал в швартовке.

К тем, кто допустил выход в море аварийного судна, у следствия никаких вопросов нет. Да и следов не осталось.

«Все детали этого роульса выкинули в море. А как указывает экспертиза по роульсу, что его... Телефонная запись, где ребята рассказывают, что все выкинули в море», — объясняет мать погибшего.

На письма, которые Лидия Людоговская писала по всем адресам — от прокурора Чайки до президента — ни одного ответа пока не пришло. Тем временем, сухогруз «Вологда-50» продолжает возить снаряды к берегам Сирии.