«Слишком дешево закупали лекарства»: почему разрушают одну из лучших онкологических больниц

Янина Батищева, пациентка онкологической больницы №62: С 62 больницей связаны судьбы очень многих людей, которые могут в будущем столкнуться с заболеванием или уже столкнулись с ним.

Янина в очередной раз нервно перепроверяет соцсети — о том, что у 62 онкологической клиники начались проблемы, она узнала из них. О том, что происходит на самом деле, по телевизору не говорят, а фейсбук полнится слухами.

Именно в 62-ой Янину спасли от рака кожи. Диагноз, с которым живут не больше пяти лет, не возвращается уже десять. Она благодарна коллективу клиники буквально за каждый прожитый день. «Я помню, как однажды меня везли на каталке в операционную, медсестра меня расспрашивала, кем я работаю, что делаю, что там интересного. Это абсолютно неподдельно было, это меня отвлекло от соответсвующих мыслей. Я очень оценила это», ― вспоминает Янина.

Заведующая лабораторией больницы №62 Ирина Демидова тоже очень переживает: «Конечно, беспокоимся за будущее, как же нам не беспокоиться?». Но пока огромный механизм клиники работает без сбоев. В молекулярно-биологической лаборатории проводят генетические исследования, которые позволяют подбирать индивидуальное лечение и продлевать жизнь, тем, кому уже не поможет операция.

Ирина Демидова, заведующая молекулярно-биологической лабораторией ГКБ №62: «Огромное количество препаратов сейчас разработано, которые позволяют жить пациентам, которые в эпоху обычной химиотерапии погибали в течение года».

Скандал вокруг больницы продолжается вторую неделю. Руководство борется с правительством Москвы из-за распределения денежных потоков: Департамент здравоохранения вместо привычной автономной финансовой схемы навязывает свою, бюджетную.

Первой жертвой реформы станет как раз лаборатория Ирины Демидовой. В России генетические исследования считают необязательными, хотя во всем мире рак лечат, основываясь на изучении ДНК. «Сейчас мы беспокоимся, что этого не будет, что если произойдут какие-то перемены, то наша лаборатория окажется где-то на четвертом плане, скажем так, при распределении средств», ― рассказывает Ирина.

Большинство пациентов даже не знают о том, что у клиники проблемы. Вот только главный врач, известный онколог Анатолий Махсон, на работе не появляется с конца ноября: как только он вернется с больничного, его контракт могут не продлить. Махсон готов бороться до конца даже ценой собственного кресла, иначе без денег останется не только лаборатория — их не хватит даже на самое необходимое.

Главврач избегает интервью и согласился поговорить с Дождем по скайпу. «Почему больницу, которая значительно дешевле покупает не только препараты, ― я могу вас уверить, что это касается и оборудования, и всего остального, ― нужно лишать этой возможности? Я не понимаю», ― недоумевает он.

На том же самом сайте госзакупок, где закупает Департамент, Анатолий Махсон несколько лет подряд умудряется приобретать вместо одной таблетки три, шесть, а то и десять.

В 2016 году препарат иринотекан Департамент закупил по цене почти 6000 рублей за флакон. Больница №62 купила тот же препарат за 1200 рублей. Препарат доцетаксел Департамент купил почти за 20 тысяч рублей за упаковку, 62-я купила этот же препарат почти в три раза дешевле – по 7,5 тысяч рублей. Золедроновую кислоту Департамент здравоохранения покупал с разбросом цен от 4000 до 17000 рублей, 62-я взяла за 1000 рублей.

После того, как Анатолий Махсон обнародовал цифры, вице-мэр по социальным вопросам Леонид Печатников признал проблему и объяснил: цены были высокими по недоразумению, и впредь такого не повторится.

По разным оценкам, в России каждый пятый онкобольной недополучает необходимые препараты. Теперь всё будет по-другому, заявляет Печатников. Но Махсон не верит, что цены станут низкими, а госзакупки честными: «Это даёт только одно преимущество, и то не больным и не здравоохранению. Уходит возможность кому-то закупать препараты вне существующей системы, и тем самым цены на препараты разниться не будут, вот и всё. Я могу это оценить только так».

Анатолий Махсон работает главврачом больше 25 лет. За эти годы из больницы, где в девяностые не было даже аппарата УЗИ, он — не сразу, год за годом — создавал клинику, которую теперь считают одной из лучших в России. Цена вмешательства в настроенную систему — жизни людей с диагнозом «рак».

Янина Батищева, пациентка онкологической больницы №62: Я хотела не только свою историю рассказать. Рассказать историю человека, за дружбу с которым я благодарна до сих пор. Она значительно старше меня, ее зовут Татьяна, она тоже лечилась в 62 больнице. К счастью, в 62 больнице ей не отказали. На фотографии она на даче в последний год жизни, то есть фактически от смерти отвоевали 6 лет вполне счастливой жизни.