Дождю стало известно, что после многочисленных пыточных скандалов в российских тюрьмах и изоляторах группа депутатов и сенаторов готовят закон против пыток. Якобы на самом верху поток новостей о пытках вызывает раздражение, а на низовом уровне — в колониях и отделах полиции — этот гнев воспринимают неправильно и пытаются не прекратить чудовищные практики, а просто тщательнее скрывать факты и пользоваться методами примитивного пиара. После публикации Дождем видео с издевательствами над заключенными в омской ИК №7 ФСИН решила организовать пресс-тур в другую колонию, ЛИУ №10, где содержатся заключенные больные туберкулезом. От них ожидали ответов на камеры о том, что их «кормят хорошо» и «здоровье наше хорошее». Но ответы были совсем другие, и в эфир местных телекомпаний они не попали. Зато попали к нам. Об этом — Соня Гройсман.
Интервью с заключенным ЛИУ №10 Вячеславом Первушиным не должно было выйти в эфир. Опять Омск, опять жалобы на пытки. А ведь наверх уже доложили, что перегибы на местах устранены.
Вячеслав Первушин, заключенный ЛИУ №10: Когда я начал делать так, чтобы сюда привезли с телевидения кого-нибудь, они об этом узнали. Осужденных вызвали сюда, спровоцировали меня, я порезал себе руки, после чего они меня увели в дежурную часть, замотали и отвели в ШИЗО. Изначально меня избили, током побили.
Вячеслав Первушин — один из тех, кто не боится писать жалобы на издевательства сотрудников колонии, и даже вскрывал вены, пытаясь привлечь внимание прокуратуры и журналистов. Правда, заинтересовался его откровениями только Дождь. В репортажах омских каналов вы их не найдете.
Неделю назад Дождь показал шокирующие кадры издевательств над заключенными в омской колонии №7.
Буквально через день местное тюремное начальство организовало пресс-тур для областных телеканалов. Журналист ВГТРК бодрым голосом уточняет: да, пытки были, но сотрудника Трофимова уже приговорили на два года, и случай этот для Омска — единичный, а сейчас все заключенные, все как один, довольны содержанием.
ЛИУ-10 — исправительная колония для больных туберкулезом и ВИЧ. На прошлой неделе заключенные передали письмо, в котором сравнили десятку с концлагерем.
Журналистов сопровождали омская наблюдательная комиссия.
Член ОНК Омска Татьяна Масленникова: Откуда берутся данные статьи? Они заказные. Очень хочется показать, как отвратительно содержатся осужденные в Омске. Наверное, потому, что их здесь содержат по правилам, и здесь нет вот этой субкультуры. Когда мы приезжаем — ни один не хочет пожаловаться.
В этот раз Масленникова снова не выявит никаких нарушений. А вот заключенному Первушину есть, о чем рассказать.
Вячеслав Первушин, заключенный ЛИУ №10: Я вам так скажу, в присутствии администрации ничего не буду говорить.
Вячеславу Первушину 34 года, он получил два с половиной года за грабеж — в декабре 2015 года украл у женщины шесть тысяч рублей, а в феврале — мобильник за полторы тысячи из магазина. Это его второй срок. За закрытыми дверями Первушин рассказывает о пытке, которую описывали многие, побывавшие в штрафном изоляторе этой омской колонии.
Вячеслав Первушин, заключенный ЛИУ №10: С пяти утра в ШИЗО и до девяти вечера стоишь на ногах, не двигаясь, при этом очень сильно кричишь — правила внутреннего распорядка. Насколько можешь сильно кричишь. Если этого не делаешь, подвергаешься, опять же, избиению.
Первушина вспомнили несколько бывших заключенных «десятки».
Дмитрий Козюков, бывший заключенный ЛИУ №10: Постоянно его закрывают, постоянно что-то — он жалуется. Добивался, чтобы прокуратура... его постоянно избивали, угрожали расправами всякими. Лишь бы он никаких жалоб не писал, ни адвокатам, ни прокурорам.
Дмитрий Козюков — один из немногих бывших заключенных «десятки», кто не боится рассказывать о происходящем там — ему нечего терять. Из ЛИУ-10 его, как и еще десятерых заключенных, вывозили на три месяца на пытки в ИК-7 — ту самую, попавшую на видеозапись Дождя. Сейчас он даже не может самостоятельно встать. В репортажах оптимистичных омских каналов он узнал и бывших сокамерников.
Дмитрий Козюков, бывший заключенный ЛИУ №10: На видео — так называемый «актив», это дневальные там. Видно, что им тоже все сказали, что говорить, что там все хорошо, конечно, сделали какие-то там ремонты.
Первушину тоже достанется — в кабинете у прокурора ему порекомендуют не высовываться.
Вячеслав Первушин, заключенный ЛИУ №10: Вы сами видели, в каком коридоре я стоял и в какой кабинет заходил, где мне сказали просто — ты лучше говори, что все нормально было, а потом мы с тобой поговорим.
На камеру прокурор Андрей Леонов заявит, что Первушин пожаловался ему на проведение проверки — и пообещает разобраться.
Прокурор Андрей Леонов обещает разобраться не в первый раз. Вот только обычно, по словам правозащитников, эти проверки ничем не заканчиваются.
Адвокат Вера Гончарова: Два года назад мой подзащитный говорил об этом и обращался к членам ОНК. Никто никаких позитивных последствий для него не было. ОНК в дальнейшем не отслеживало судьбу этого заявления.
Бывший заключенный ЛИУ №10 Василий Петров (имя изменено): Какие там правозащитники? Это просто название одно. Их всех надо снимать. Им безнаказанно сходит с рук. Все друг друга прикрывают и тянут.
Этот мужчина после освобождения уехал из Омска и боится называть свое имя — опасается мести от бывших надзирателей. В 2015 году после жалоб его вместе с Козюковым вывозили на три месяца в ИК-7. Пытали, пока не откажется от жалоб. Боялся, что не выживет.
Бывший заключенный ЛИУ №10 Василий Петров (имя изменено): Нас завели в матрасную, кинули на матрас, разорвали трусы, сели на спину и мне говорит: «Cейчас мы тебя ******». Мне засунули какие-то провода в анал, подсоединили, из-за чего у меня вылез геморрой. Потом провода подсоединили к детородному органу.
Сейчас омской «десяткой» занялись уже московские правозащитники.
Член Совета при президенте по развитию гражданского общества и правам человека Андрей Бабушкин: Я получил уже информацию из ЛИУ №10, эта информация анонимная пока. Они говорят, что если к ним придут должностные лица, которым они доверяют, которые их не предадут, которые проведут полноценную, серьезную проверку, они готовы дать информацию. Это информация об избиениях, о физическом насилии.
Правда, есть одно «но». Правозащитники после проверки уйдут, а заключенные останутся — во власти тех, на кого они жаловались.
' style='fill:%23c4c4c4;fill-opacity:1'%3E%3Cpath d='M93.28-57.4h2.52l-6.33 11.74h-2.6l6.41-11.75zM98.5-57.4h2.52L94.7-45.67h-2.6l6.4-11.75zM103.78-57.4h2.52l-6.33 11.74h-2.6l6.4-11.75z'/%3E%3C/a%3E%3C/svg%3E)
