«Кого-то убили, кого-то пытали»: откровения чеченских геев

Каждый вечер перед сном Ахмед (имя изменено) садится за ноутбук и читает страшные сказки в социальных сетях:

— Мы были в каком-то закрытом помещении: везде грязь, как в тюрьме. Они заставляли нас голыми руками чистить полы, плевались на нас, били током. Они сказали мне: «Собирай вещи и пошёл вон из республики. Нам не нужен пидорас».

В марте Ахмед обратил внимание, что его френдлента стремительно пустеет. Геи на Кавказе терли странички ВКонтакте и меняли номера.

— В определенный момент пошла целая волна: кто-то выложил фотографию избитого парня, потом кто-то — историю, потом — историю за историей. И с каждым днем количество сообщений все увеличивалось и увеличивалось.

Ахмеду еще не угрожают только потому, что не выловили нужный мобильник, в котором есть его номер.

— Я очень испугался за парня, с которым встречался. Но выйти и написать ему не посмел, потому что я прекрасно понимаю: если его повязали, то телефон тоже отобрали. Если телефон отбирают, то, конечно, прокручивают сообщения и смотрят, кого еще можно найти.

Чеченец посреди белого дня заходит в гей-бар. Это Берлин, в России такого не снимешь. Первый же чиновник, которого Ахмед встретил после эмиграции, произвел неизгладимое впечатление: немец учил кавказца выговаривать фразу «я гей».

— Я просто не мог произнести эту фразу сам, и он просто посмотрел на меня и сказал, что не надо бояться, не надо прятаться. Вы уже достойны уважения, вы не хуже других.

В Берлине Чечня стала казаться страшным сном. Ахмед с ужасом вспоминает, как пытался заводить отношения в Грозном.

— И чем больше я пытался, тем больше становилось понятно, что это игра с огнем. Все больше всплывало сообщений, что кого-то убили, кого-то избили.

Гомосексуал — самая легкая мишень в республике, за такого не вступится никто. Видео подстав и избиений распространяют в чеченском вотсапе. Для местной молодежи это просто досуг — такой кавказский «СтопХам» для тех, кто хочет почувствовать себя на своем месте в кадыровской Чечне.

— Это какие-то… группы друзей, в таком духе. Группа из маленького количества людей, которые собираются вместе и идут на охоту.

Самые страшные истории годами пересказывают в соцсетях, они звучат как городские легенды.

— Это очень страшная история… Я вот не знаю, можно ли это в эфир давать… Этого парня вот этот военный мужчина изнасиловал и убил. И этого парня потом нашли где-то, выброшенным на улицу.

Ахмед понял, что это неизбежно: если оставаться в Чечне, он сам однажды станет жертвой.

— Моя семья не станет ни мстить, ни искать правосудия. Они просто закопают меня с чувством глубокого стыда и сожаления.

Дагестанца Далгата (имя изменено) пуля не достанет. По нью-йоркским улицам он гуляет, не прячась, — только камера знает, что его лицо ни разу не попало в кадр. Далгат замужем.

— Он для них мой друг. Они не могут себе представить меня в отношениях с мужчиной.

Каминг-аут Далгата может стать каминг-аутом для всей его семьи. В Дагестане и так уже идут какие-то слухи о предстоящих зачистках. Сейчас Далгату всего 25. Когда станет 30, вопросов о женитьбе не избежать.

— Ты должен говорить про девушек. Ты должен придумать какую-нибудь байку, что у тебя есть там где-то девушка, и что ты вообще такой активный самец, альфа-самец, и вообще девушки от тебя падают. То есть ты должен играть вот эту игру.

В интернете выкладывают ролики, снятые в Махачкале. В конце видео называют имя следующей жертвы. Этим можно было бы безумно напугать любого гея на Кавказе. Но Далгата это больше не касается.

— Я начинаю терять связь с той реальностью в Дагестане. Поэтому мне иногда хочется взять и что-нибудь выложить в своем инстаграме, в фейсбуке, где-нибудь, пост о том, что я гей, и как вы мне все надоели, показать, что я был всегда среди вас, я был обычным человеком, как и все.

Главное — обрести свободу так, чтобы об этом никто не узнал. Ведь далеко-далеко, через океан, по черному-черному городу несется черный-черный кортеж. Это едет Рамзан Кадыров — единственный мужчина, в которого влюблен чеченский народ. 

На превью: Eduard Korniyenko / Reuters