На превью: Eduard Korniyenko / Reuters
Каждый вечер перед сном Ахмед (имя изменено) садится за ноутбук и читает страшные сказки в социальных сетях:
— Мы были в каком-то закрытом помещении: везде грязь, как в тюрьме. Они заставляли нас голыми руками чистить полы, плевались на нас, били током. Они сказали мне: «Собирай вещи и пошёл вон из республики. Нам не нужен пидорас».
В марте Ахмед обратил внимание, что его френдлента стремительно пустеет. Геи на Кавказе терли странички ВКонтакте и меняли номера.
— В определенный момент пошла целая волна: кто-то выложил фотографию избитого парня, потом кто-то — историю, потом — историю за историей. И с каждым днем количество сообщений все увеличивалось и увеличивалось.
Ахмеду еще не угрожают только потому, что не выловили нужный мобильник, в котором есть его номер.
— Я очень испугался за парня, с которым встречался. Но выйти и написать ему не посмел, потому что я прекрасно понимаю: если его повязали, то телефон тоже отобрали. Если телефон отбирают, то, конечно, прокручивают сообщения и смотрят, кого еще можно найти.
Чеченец посреди белого дня заходит в гей-бар. Это Берлин, в России такого не снимешь. Первый же чиновник, которого Ахмед встретил после эмиграции, произвел неизгладимое впечатление: немец учил кавказца выговаривать фразу «я гей».
— Я просто не мог произнести эту фразу сам, и он просто посмотрел на меня и сказал, что не надо бояться, не надо прятаться. Вы уже достойны уважения, вы не хуже других.
В Берлине Чечня стала казаться страшным сном. Ахмед с ужасом вспоминает, как пытался заводить отношения в Грозном.
— И чем больше я пытался, тем больше становилось понятно, что это игра с огнем. Все больше всплывало сообщений, что кого-то убили, кого-то избили.
