В Армении закрыли последнюю телепрограмму на русском языке «Что? Где? Когда?». На выпуск аналога на армянском выделено 17 миллионов драмов — это всего лишь два миллиона рублей. Судя по всему, вместо хрустальной совы теперь будет стеклянная. Впрочем, вряд ли кто-нибудь в помнит об этом уже через неделю, а вот вспомнит ли новая Армения про соотечественников, которые в разгар погромов в Баку в январе 90-го года бежали в Россию и оказались не нужны ни старой, ни новой родине — действительно интересно. Об этом — Тимофей Рожанский.
Вот уже несколько месяцев Борис Айрапетян не ходит в магазин. Если он выйдет на улицу сам, то назад уже не попадет. Он последний постоялец московской гостиницы «Алтай». Ее начали перестраивать, и Айрапетяну отключили электричество и воду. Батареи еле греют, холодильник не морозит. Но молоко не пропадет, если повесить пакет на стену.
Бакинский беженец Борис Айрапетян: Чтобы мыши не воспользовались. Они прогрызают картон и выпивают. Сколько успеют.
Где мыши, там и тараканы. На грязной посуде толстый слой пыли. Сергей Борисович и сам не вспомнит, когда мылся последний раз.
В этой комнате Айрапетян поселился 30 лет назад. Тогда в гостиницу Алтай заселили 900 бакинских беженцев, спасавшихся от преследования в Азербайджане.
С начала конфликта в 1988 из Баку бежали около 200 тысяч армян. Многие отправились в США, кто-то поехал на юг России, а кто-то остался в Москве и получил убежище в столичных гостиницах. Самая крупная партия поселилась в Алтае.
Бакинский беженец Борис Айрапетян: Вагоны с армянскими стали заселять потом… В каждом вагоне по четыре военных, по одному дежурили в каждом крыле вагона, а второй спал. И как только перешли. И только после границы с Россией они садились на поезд в Баку и ехали в Баку, чтобы армян там не трогали.
Потом был распад страны и приватизация. Государственная собственность стала частной, гостиница меняла владельцев, кто-то из беженцев устроился в городе, многие продолжали жить в гостиницах, ожидая, пока им предоставят новое жилье.
Бакинский беженец Борис Айрапетян: Поселок Востряково, например… Кому что дали. А кто-то на тот свет. Много очень умерло, не дождавшись ничего.
Айрапетян работал на стройке, стал инвалидом первой группы и на отдельную квартиру так и не накопил. Сейчас за выезд собственник гостиницы предлагает ему полтора миллиона .
Бакинский беженец Борис Айрапетян: А куда? Я им говорю, вы аналогичное жилье как инвалиду 1-1 группы купите, и я перееду. Они говорят, вы можете в другой регион переехать, где это дешево. Куда, на Сахалин я поеду или в тундру, или в тайгу?
Гражданство России бакинские беженцы получили только в начале нулевых. Но регистрации у большинства так и нет.
Председатель комитета «Гражданское содействие» Светлана Ганнушкина: Дальше началась приватизация и все эти гостиницы стали частными. Люди, которые имели работу, устраивались сами, и в гостиницах остались самые беззащитные.
Светлана Ганнушкина работает с бакинскими беженцами уже 30 лет. Виноватыми он считает власти, которые не оформили беженцам жилье в собственность.
Председатель комитета «Гражданское содействие» Светлана Ганнушкина: Этих хозяев новых убеждали в том, что они могут от этих людей избавиться, как если бы там жили тараканы. Ну, вот вы покупаете квартиру, а там мыши. Жалко мышек, конечно, твари млекопитающие. Но, тем не менее, никто из нас не постесняется от этих мышей избавиться.
Жанна Джавадовна Капрельянц — последняя из бакинских армян в гостинице «Останкино». Половину пенсии она отдает за коммуналку, но так все же лучше, чем на улице.
Бакинский беженец Жанна Капрельянц: В один прекрасный день мне звонит знакомый и говорит: у вас вскрыли дверь и выносят все вещи. Я прихожу и действительно. Обратились в прокуратуру и везде, и всюду. Но прокуратура, конечно, поселила назад.
В одной комнате уместилось все, что она накопила за 30 лет, до пенсии проработав медсестрой. Из Баку Жанна Джавадовна в 46 лет бежала почти ни с чем. Сейчас ее просят подписать договор о переезде в Подмосковье. Но она просит предоставить ей аналогичное жилье в Москве.
Бакинский беженец Жанна Капрельянц: Раз вы не хотите ничего подписывать, мы подадим на вас в суд. А подавайте. Я уже один геноцид видела. Второй был, когда меня отсюда выселяли. Давайте третий. Мне уже нечего терять.
Суд оставил Жанну Джавадовну в номере. Руководство гостиницы подало на аппеляцию. А когда-то у нее была хорошая возможность улететь за океан, как сделали многие ее родственники.
Бакинский беженец Жанна Капрельянц: Мне надо было только туда билет заказать и печать поставить.
— А чего не поехали?
— Не-не-не, родина моя, русский язык! Да, этнически я армянка, но язык то у меня русский. И дым отечества нам сладок и приятен… А он оказался горьким, что 30 лет я здесь как в резервации.
' style='fill:%23c4c4c4;fill-opacity:1'%3E%3Cpath d='M93.28-57.4h2.52l-6.33 11.74h-2.6l6.41-11.75zM98.5-57.4h2.52L94.7-45.67h-2.6l6.4-11.75zM103.78-57.4h2.52l-6.33 11.74h-2.6l6.4-11.75z'/%3E%3C/a%3E%3C/svg%3E)
