Белковский отвечает, почему российские политики злорадствуют по поводу терактов в Брюсселе

И еще одна конспирологическая версия крушения «Боинга» Flydubai
22/03/2016 - 20:52 (по МСК) Анна Монгайт

Главный специалист телеканала Дождь Станислав Белковский вновь ответил на все вопросы телезрителей. На этот раз поговорили о терактах в Брюсселе, о том, на кого Россия может обменять Надежду Савченко, и почему Рауль Кастро был неприветлив с Бараком Обамой.

— Теракты в Брюсселе могут ли дать шансы на выборах Президента Франции другу России Марин Ле Пен в 2017 году? Не хотелось бы, пусть кредит сперва вернет.

Видимо, кредит, который давали ей российские политики.

Ну, кредит ей давал формально Первый чешско-российский банк, который как раз сегодня ограничил выдачу вкладов. Что еще раз наводит на мысль, что меньше давайте кредитов таким политикам как Марин Ле Пен и не связывайтесь с банками, которые все-таки это делают. Нет, я думаю, что принципиально это не повлияет на позиции Марин Ле Пен, несмотря на то, что конечно, любые теракты способствуют росту рейтинга тех политических сил, которые выступают за дополнительные ограничения миграции, и более того, с откровенно ксенофобских позиций, что к Марин Ле Пен безусловно относится. Но даже местные выборы во Франции, прошедшие в минувшем году, показали, что политическая система этой страны достаточно резистентна к наступлению Национального фронта и приравненных к нему сил. Несмотря на то, что в первом туре выборов тогда Марин Ле Пен первенствовала в ряде регионов, во втором туре она не выиграла ни в одном. Поэтому, скорее всего, вся эта энергия достанется Николя Саркози и его соратникам-единомышленникам, представителям этой части французского политического спектра.

Странное дело, кажется, Бельгия — тихая часть Европы, где мало что происходит в принципе, за исключением политических событий, связанных с тем, то она столица политическая. И вдруг именно там оказывается террористический центр, который управляет и терактами в Париже, и вот тем, что произошло в Брюсселе. Как вы вообще трактуете это?

Бельгия никогда не была тихим таким уголком Европы. Это, в общем, несколько искаженное впечатление об этой стране. Собственно, и столица она не столько политическая, сколько бюрократическая. Там находится евробюрократия, которая воспринимается и нациями, входящими в Евросоюз, мягко говоря, неоднозначно. Нет, в Бельгии, собственно, это исламское сообщество росло и крепло давно, в том числе значительная часть террористов, пойманных в разных частях Европы и не только Европы, за последние годы, были выходцами из Бельгии. Кроме того, сама страна Бельгия раздираема внутренними противоречиями, тоже довольно давно. Кстати, я помню, что в 2004 году, когда была оранжевая революция на Украине, первая из двух, кремлевские аналитики тогда всячески пытались уподобить Украину Бельгии, основанной на волне революции в 1830 году и состоящей, соответственно, из французской и голландской общин, находящихся между собой в состоянии неустойчивого динамического равновесия и постоянной борьбы. Потому что это страна двуязычная, страна, где общины обе относятся друг к другу достаточно скептически, где между ними всегда существовали и существуют определенные разногласия, в том числе в вопросах контроля над общенациональной властью. И наконец, Бельгия одна из редких стран, кажется, она даже попала в Книгу записей Гиннеса по этому параметру, которая в прошлом десятилетии полтора года жила без правительства, потому что по итогам выборов никак не удавалось сформировать правящую коалицию.

Хочется сказать, что хорошо жила, если бы не сегодняшние события.

С другой стороны, если страна в состоянии прожить полтора года без правительства, то значит с ней все не так плохо. Ведь Российская Федерация вряд ли протянула бы в таком состоянии не то что полтора года, а хотя бы полторы недели.

Кто бы ей дал...

Поэтому устойчивость политических институтов, общественных и гражданских институтов, все равно это дополнительный фактор инерции, который, конечно, не приведет к развалу Бельгии. Но самые серьезные террористические сегодня тайные и полутайные общины и коммьюнити в Европе находятся именно в Бельгии.

У нас есть телефонный звонок, связанный с событиями в Брюсселе. Давайте его возьмем. Здравствуйте.

— Алло, здравствуйте, Анна, здравствуйте, Станислав. Я бы хотел задать такой вопрос. Во всем мире 9 из 10 терактов совершаются мусульманами. Я сам абсолютно очень толерантный человек, но совершенно очевидно, что с этой проблемой что-то надо делать. Единственное, что мы сейчас слышим, так это то, что нет-нет-нет, ислам мирная религия, не надо путать террористов со всеми мусульманами. Но и в итоге это приведет к тому, что рано или поздно к власти придут правые, вроде Марин Ле Пен, если не в эти выборы, то, скажем, через 10 лет. А вот если мы спокойно, без нервов, просто подумаем, а что, собственно, нужно делать с исламом, с мусульманами, то есть как сделать так, чтобы статистика немножко поменялась.

Простите, а как вас зовут?

— Меня зовут Александр.

Александр, а как вы себе представляете, что можно сделать с мусульманами? Как вот вы видите ситуацию? Просто чтобы было понятно.

Вопросы здесь задаю я, надо отвечать в таких случаях.

— Ну смотрите, многие из того, что я слышал, говорят, что ислам не прошел через реформацию, то есть, возможно, нужно как-то поддерживать...

Принудительно реформировать ислам?

— Ну не то чтобы принудительно реформировать, а посредством мягкой силы поддерживать наиболее либеральных исламских проповедников, чтобы они становились сильнее, у них становились более богатые широкие общины, они получали большую распространенность. Может быть, не знаю, еще как-то.

Я поняла вашу позицию.

— Может быть, понизить ценз, чтобы отсеивать, депортировать не только тех мусульман, которые совершили преступления, но и которые просто имеют радикальные взгляды. Я бы хотел спросить, что Станислав думает по этому вопросу.

Станислав, что вы думаете?

Спасибо. Во-первых, возвращаясь к теме Бельгии на секунду, мы должны еще понять, что теракт связан, безусловно, с арестом в Брюсселе человека, который подозревается в организации парижских терактов минувшей осенью, именно поэтому это все произошло в Бельгии, не только в силу того, что там террористическое подполье особенно сильно на европейском фоне. Что же касается ислама, то да, конечно, всяческие воздействия с помощью мягкой силы, поддержка нерадикальных или в ущерб радикальным, это правильно, и это давно уже делается мировым руководством во главе с Соединенными Штатами Америки.

Эффективность, честно говоря, видимо низкая?

Понимаете, все ведь могло быть гораздо хуже.

Еще хуже?

Как многие мыслители последних десятилетий, в частности американский журналист и публицист Фарид Закария, автор книги «Постамериканский мир», правильно обращает внимание на то, что мы живем в информационном обществе, где удельный вес того или иного теракта или катастрофы вообще, очень зависит от того, происходит ли это в Европе и насколько это освещается средствами массовой информации. Под Европой я имею в виду, в данном случае, Европу в широком смысле — это и Евроатлантический мир, и азиатские страны, типа Японии или Южной Кореи, которые встали на европейский путь развития. Потому что цена жизни в Европе, она очень высока. Сегодняшние жертвы, несколько десятков погибших и около полутора сотен раненых в Брюсселе — это колоссальная трагедия. Но ведь где-нибудь в толще Африки, в каких-нибудь межплеменных столкновениях, сотни людей могут гибнуть ежедневно, и мы ничего об этом не узнаем. Потому что цена жизни за пределами широкого европейского мира очень низка. Поэтому проблемы исламского терроризма тоже преувеличены именно через эту призму. Когда исламский терроризм задевает тот широкий европейский мир, в котором мы находимся, то мы воспринимаем это как реальную агрессию ислама против христианства, и вообще как некую системообразующую катастрофу для современного мира. Когда жертвами насилия становится огромное число людей за пределами парадигмы этого противостояния, за пределами этого мира, который освещают камеры ведущих мировых телеканалов, нам это перестает быть интересным. Скажем, резня в Руанде, знаменитая в девяностые годы еще, мы же не возвращаемся к мысли о том, что племена туту или хутси несут угрозу человечеству. Да они, в общем, и не несут, потому что они локализованы в каких-то районах, которые бесконечно от нас далеки, но сама глобализация и возможность трансформации любых террористических организаций, любых людей, вставших на путь насилия, во что-то, что проникает далеко за пределы родного им мира, это проблема сегодняшнего и завтрашнего дней. Чем более единым становится человечество, тем более стремительно распространяется по нему не только добро, в виде новых технологий, гуманизма и представлений о ценности человеческой жизни, но и зло, в виде технологий этой человеческой жизни уничтожения. Поэтому я не сводил бы все исключительно к проблеме ислама, который был, есть и будет великой мировой религией. Что же касается реформации в исламе, то здесь, конечно, она не может происходить по такому сценарию, по какому она проходила в 16-18 веках в Европе с христианством, но, собственно, сам факт становления исламского государства, это уже прецедент определенного типа реформации в исламе. Уже поиски попыток воссоздания халифата и так далее. Не менее существенными для мира являются противоречия внутри исламского мира, которые могут привести к переделу границ на Ближнем востоке, в частности, переделу границ Ирака и Сирии уже в ближайшие годы, и сами войны в Ираке и Сирии это во многом следствие той постколониальной британской нарезки этих территорий, которая совершенно не учитывала или не слишком хорошо учитывала, скажем мягче, межконфессиональные противоречия внутри исламской уммы. Поэтому здесь еще с исламом нам работать и работать, но, к сожалению, исключить исламский фактор из жизни современного человечества не получится.

Нам работать, кому? Нам, западному миру?

Нам, западному миру. Прогрессивному человечеству, которое с нашей, субъективной точки зрения, находится в пределах евроатлантического мира, а с точки зрения исламского мира находится вовсе не там.

Давайте возьмем еще один звонок по телефону. Мы вас слушаем.

— Меня зовут Сергей. Я звоню вам из Нью-Йорка. Уважаемый Станислав Александрович, вот как-то недавно Владимир Владимирович осматривал броневик под названием «Каратель». Пулемет там, пулемет тут, спецназ внутри, все бронировано. Скажите пожалуйста, означает ли это открытый месседж власти к народу о том, что если что, то власть будет стрелять без всяких разговоров? Спасибо вам большое за ответ.

Да, я думаю, это именно это и означает броневик «Каратель» и ритуальные танцы вокруг него со стороны высших политических руководителей государства.

Что такое броневик «Каратель», я не понимаю.

Броневик «Каратель» — это новейшая разработка, которая должна поступить на вооружение федеральной службы безопасности и внутренних войск, в ближайшее время. И он собственно был презентован Владимиру Владимировичу Путину в стенах ФСБ, на территории Федеральной службы безопасности. Собственно, Владимир Путин, на протяжении первого этапа своего правления, я думаю, первых двух сроков и первого срока Дмитрия Анатольевича Медведева, который так же прошел под знаком Путина, стремился всячески выдерживать линию, которая позволяла бы даже теоретически избежать крови, при сопротивлении власти каким бы то ни было протестным акциям и выступлениям со стороны тех или иных протестных групп. А так потом произошло много интересного. Случилась «арабская весна», то есть серия революций в странах Северной Африки и Ближнего Востока в 2010-2013 годах, которая, на мой взгляд, побудила, кстати, Путина вернуться на президентский пост на свой третий срок, поскольку в его понимании Дмитрий Медведев в аналогичной критической ситуации не удержал бы контроль и руль страны.

То есть переживал за страну.

Переживал за то, чтобы этот сценарий не был воспроизведен на российской почве. Потом случилась «революция достоинства» в Киеве, когда, по мнению Владимира Путина, именно неготовность тогдашнего президента Виктора Януковича, впоследствии сбежавшего, стрелять в народ, привела к крушению режима и к тому, что сейчас происходит на Украине. Между этим еще были Болотная площадь и Проспект Сахарова, и особенно события на Болотной площади 6 мая 2012 года, когда несколько десятков вполне рядовых активистов, которые если и совершили какие-то мелкие правонарушения, то скорее административные, чем уголовные, получили реальные серьезные тюремные сроки. Тем самым Путин послал сигнал именно рядовым россиянам, что не думайте о лидерах, они могут и не пострадать, пострадаете вы, за вашу собственную глупость, проявляющуюся в поддержке оппозиции и ее акций. И сейчас, я думаю, Владимир Путин уже психологически готов к тому, чтобы пролить кровь в случае, если какие бы то ни было массовые протестные акции выйдут из-под контроля. Но гораздо важнее здесь инерция страха, само облако страха, которое нагнетается. Поэтому и прецедент Болотной площади 6 мая, «Болотное дело», и всевозможный броневик «Каратель», который демонстрируется с экранов телевизоров, это скорее способ предотвращения ситуаций, в которых власти придется проливать кровь.

У нас есть еще целый блок вопросов, связанных тоже с сегодняшним событием, с тем сроком, который дали Надежде Савченко, это 22 года. И вот все спрашивают и Светлана Хельбиг, и Александр Кучерьян, и Виктория Наседкина, все они спрашивают, обменяют ли Савченко, на кого обменяют Савченко, чем закончится эта комедия с Савченко? Вот как вы трактуете, чем все это закончится, обменяют ли и как вы думаете, на кого?

Рано или поздно, вероятно, обменяют. Вопрос, кто и в каком формате поставит этот вопрос. Я полагаю, Российская Федерация и лично Владимир Путин рассчитывают, что Государственный секретарь Джон Керри, который прибывает в Москву с двухдневным визитом на этой неделе, поставит перед Кремлем вопрос Савченко, и тогда у Путина будет возможность выставить свои условия. Ясно, что вряд ли это будут два офицера ГРУ, Ерофеев и Александров, потому что они, во-первых, не считаются формально действовавшими по приказу, они были то ли в отпуске, то ли уволились из Вооруженных сил, по официальной версии. И, конечно, это слишком недорогой товар, как всякий российский человек на войне, к сожалению.

Но что попросят?

Например, если бы Соединенные Штаты передали России находящихся там, в американских тюрьмах, людей системы Виктор Бут, летчик Ярошенко.

Зачем Виктор Бут-то сейчас, господи?

Мы с вами, может быть, уже не помним, но я по долгу службы вынужден помнить, как яростно российский МИД защищал Виктора Бута, сказал, что речь идет о национальном герое и совести нации.

Хорошо, а кроме Виктора Бута, кто еще может заинтересовать?

Летчик Ярошенко, который тоже был арестован американцами по подозрению в перевозке запрещенных грузов, и еще могут быть самые разные условия, которые находятся где-то глубоко под столом. Здесь для Путина важнее сам формат переговоров, с кем их вести. Он не хочет вести переговоры на эту тему напрямую с Украиной, поскольку он не считает Украину равным переговорным партнером. Собственно, сама философия Минских соглашений знаменитых, которые изначально были фейком и блефом, что тогда было понятно только нам с вами и нашей уважаемой аудитории, а сейчас понятно уже всем, они во многом сводятся к тому, чтобы переговорным партнером для Украины должны быть самопровозглашенные республики ЛНР и ДНР. А Россия находится как бы за скобками всего украинского конфликта.

Она должна договариваться с американцами.

Да, она должна договариваться с американцами. Если удастся договориться с американцами о чем-нибудь интересном для Кремля, то, возможно, Савченко обменяют уже в ближайшее время, после вступления приговора Донецкого суда Ростовской области в силу. Если же не удастся, то я совершенно не исключаю, что лет пять Надежда Савченко просидит здесь в России на зоне, и мы прекрасно помним, какие были ожидания, что Ходорковского сразу отпустят, вскоре после того, как он был осужден на определенных условиях. Но 10 лет Михаил Борисович отмотал и мотал бы еще, если бы не сочинская Олимпиада, перед которой Путин тогда задумался о перезагрузке-2 отношений с Западом, правда, не удавшейся в итоге.

У нас есть еще один вопрос про Савченко, по телефону.

— Добрый вечер, Станислав и Анна. У меня вопрос такой: Надежда озвучивала на суде слова, что Путин обещал ее матери освободить ее еще в 2015 году в мае. Это правда? Если это правда, то как быть со словом офицера, или уже теперь действует принцип, если я слово дал, я и назад заберу?

Спасибо. У меня нет такой информации, что Путин это обещал, поэтому это, как минимум, подлежит уточнению. Но если обещал, то будет выполнено, надо понимать, что Владимир Путин, как формалист, как выходец из юридической среды, с одной стороны, и из бандитского Петербурга начала девяностых, с другой стороны, а нет больших формалистов, чем юристы и представители теневой экономики, назовем их так.

Авторитетные бизнесмены.

Об этом есть даже много анекдотов, но сейчас не будем занимать ими время. Он ведь склонен все слова трактовать исключительно буквально. Ну обещал освободить, значит освободит, вопрос — когда. В обещании же не было точных сроков освобождения, значит, обязательство действует пролонгировано во времени. К тому же, собственно, я не очень уверен, что сегодняшняя украинская политическая элита очень ждет Надежду Савченко у себя.

Как? Она же символ.

Да, но символ всегда хорош на расстоянии. Как генералиссимус, помните, такой герой был, персонаж романа Владимира Войновича «Москва 2042», который был хорош постольку поскольку, что находился на околоземной орбите. А правили Московской коммунистической республикой без него. Так и здесь, Надежда Савченко депутат Парламента Украины, она была лидером списка партии «Батькiвщина» Юлии Тимошенко на выборах 2014 года, она Герой Украины, она делегат Украины в ПАСЕ, Парламентской Ассамблее Совета Европы. И, конечно, ее появление в сегодняшнем Киеве, где главной проблемой является недееспособность исполнительной и законодательной властей на фоне не уменьшающейся по сравнению с временами Януковича коррупции, может способствовать политическому перевороту в самом широком смысле этого слова. Потому что Савченко становится самостоятельным политическом фактором, ни в какой уже не в тюрьме, не в СИЗО города Донецка Ростовской области, а непосредственно в городе Киеве. И сам факт ее появления на Украине, в украинской политике, может спровоцировать, например, досрочные выборы, которых сегодняшний истеблишмент не хочет. Сегодня, на этой неделе, на Украине формируется новое правительство. Вполне возможно, что действующий премьер Арсений Петрович Яценюк наконец добровольно подаст в отставку, хотя в это нельзя до конца поверить, пока это заявление не будет обнародовано в стенах парламента, и, возможно, он станет Генеральным прокурором. Есть такая смешная версия, поскольку все другие должности, все высокие должности на Украине он, несмотря на молодой возраст, уже занимал. Он был и Председателем национального банка, и министром экономики, и министром иностранных дел, и спикером парламента, и премьером, сейчас только не хватает ему стать Генеральным прокурором. Что вполне логично, надо как-то разгрести те дела, которые он сам наворочал на предыдущих должностях. А кто, как не он, хорошо знает всю подоплеку и подноготную этих дел. Сейчас уже развернулась большая борьба за то, кто идет ему на смену. Вчера было объявлено, что скорее всего, бывший мэр Винницы, а ныне спикер парламента Владимир Гройсман, станет премьером. Это человек, тесно связанный с президентом Порошенко. Назначение премьером Гройсмана приведет, скорее всего, к консолидации и концентрации власти в руках президента, хотя Украина по Конституции парламентско-президентская республика, где президент не руководит исполнительной властью, но де-факто так и будет. А сегодня уже министр финансов Наталья Ярисько, которая родилась в США, в Иллинойсе, прошла долгую карьеру в Соединенных Штатах, потом только оказалась на Украине, заявила, что несмотря на все предыдущие попытки ее уклониться от участия в формировании правительства, она тоже готова премьером стать. И тут только Савченко не хватало на этом фоне, когда наконец украинским кланам надо снова поделить финансовые потоки и все, что так мило их сердцу. Поэтому я не убежден, что усилия украинских властей по освобождению Надежды Савченко являются до конца честными и последовательными, скажем мягко так.

У нас есть сразу несколько звонков, связанных с Бельгией. Давайте возьмем еще один звонок про Брюссель.

— Добрый вечер. Я звоню из Хайфы, меня зовут Дмитрий. У меня вопрос по террористическим актам. В ноябре после парижских терактов и сегодня, и после самолета, который упал в Египте, все лидеры стран говорят, что нужно объединяться против общего террора, бороться с ним. А как можно против него бороться, если часть стран считает некоторые организации террористическими, а часть стран считает их легальными? Например «Хезболла» и ХАМАС не считаются террористическими организациями в России. Те же самые курдские организации считаются террористическими в Турции, Америка их признает как воинов, которые воюют против режима Асада. Как бороться с ними? Скажите мне пожалуйста. Или может быть, это все лицемерие?

Это очень хороший вопрос. На самом деле он меня тоже мучает. Как быть в этой ситуации? Как объединиться вокруг единой террористической угрозы, когда все совершенно иначе ее трактуют?

Объединиться, я думаю, что в ближайшее время не получится, потому что объединение против террористической угрозы возможно только на базе общих политико-идеологических ценностей, к чему сегодня Запад и Россия, если говорить о нашей стране как силе, постоянно подчеркивающей необходимость такого объединения, не готовы. Я сегодня незадолго до программы смотрел отклики российских официальных и полуофициальных лиц на брюссельский теракт, и был немало удивлен тем, насколько злобны были эти комментарии, сколько злорадства в них было по сути. То есть да, формально…

Российские комментарии, да? Они почти всегда злорадные.

Российские. Российских официальных и полуофициальных лиц. Председатель комитета по международным делам Государственной Думы Алексей Пушков сказал, что…

Человек очень доброжелательный, конечно.

Очень доброжелательный, безусловно, выражал не столько соболезнования, сколько высказывал соображения, что пора руководству НАТО, расположенному в Брюсселе, перестать бегать в поисках российской угрозы, когда у них там взрываются бомбы прямо под носом.

На себя посмотри это называется.

Да, примерно в таком же духе высказывалась и официальный представитель МИДа Российской Федерации Мария Захарова и так далее. То есть видно, что в общем, это злорадство плохо скрываемо, скрываемое только какими-то официальными рамками, в которых все-таки эти люди должны оставаться. И есть некая скрытая радость или плохо скрываемая радость, поскольку она настолько заметна и не только мне, я думаю, что теракты случились перед визитом Джона Керри в Москву, а значит, будет что обсудить. Точно так же, как парижские теракты происходили накануне переговоров Владимира Путина с американским руководством, и тогда тоже многие обращали на это совпадение особое внимание. Что чем больше терактов, тем выше вероятность того, что все же с Россией будет налажен диалог, при котором обсуждаться будут интересующие Кремль в реальности условия, далеко выходящие за рамки проблемы терроризма. Например признание Крыма неотъемлемой составной частью России. Вы знаете, я давно живу в Российской Федерации, практически всю жизнь. И на моей памяти было очень много терактов в России, и из этих терактов, в общем, не вытекали соображения, что Россия слишком слаба и неподготовлена в принципе к их отражению. Сегодняшние рассуждения о том, что Запад сам не справится с волной терроризма, кажутся мне несколько гипертрофированными. И что уж Россия способна так сильно помочь в борьбе с терроризмом.

Чем Россия вообще может помочь?

Ну явно тем, что снова отправить куда-нибудь самолет и кого-нибудь разбомбить. Правда, полугодовые бомбардировки в Сирии показали, что Россия воевала с кем угодно, кроме как с «Исламским государством» (Верховный суд России признал организацию «Исламское государство» террористической, ее деятельность на территории России запрещена), которое объявлялось основной целью и мишенью российских военных усилий в этой стране. А сейчас еще, когда Россия начала полуоткрыто, усиленно дружить с курдами, в результате может выясниться, что какая-нибудь полученная от России курдами помощь тоже использовалась, например, в терактах на территории Турции или где-то еще. Этого совершенно тоже нельзя исключать.

У нас есть вопрос, который, мне кажется, как-то резонирует с тем, что вы говорите. Давайте его возьмем по телефону, вопрос, связанный с Владимиром Владимировичем Путиным и терактом в Брюсселе, как ни странно.

— Добрый вечер. Меня зовут Вероника, я звоню из Москвы. Хотела спросить у Станислава, мог ли Владимир Путин знать про теракты в Брюсселе? Спасибо.

Этот вопрос стоял и после парижских терактов минувшей осенью.

Как-то наделяют Путина, мне кажется, какими-то фантастическими свойствами.

Нет, здесь о фантастических свойствах и возможностях речь не идет. Речь идет о том, что организация «Исламское государство», которое стоит за многими терактами и уже взяла на себя формально ответственность за теракт в Брюсселе, хотя мы должны понимать, что это совершенно необязательно так, потому что зачастую террористические организации, группы в пиар-целях, в рекламных целях берут на себя ответственность за те преступления, которых они не совершали. Так тоже бывает. Но исходи из презумпции того, что да, это «Исламское государство». «Исламское государство», его военная структура во многом создавалась бывшими высокопоставленными офицерами армии Саддама Хусейна бывшего Ирака, и высокопоставленными деятелями партии Баас, партии арабского социализма тоже Саддама Хусейна. А с этим контингентом людей у России, а прежде Советского Союза есть глубоко эшелонированные и тесные связи. В общем-то и обучались эти люди, многие из них обучались в Советском Союзе.

И поэтому Путин знал про парижский теракт?

Поэтому я считаю, и считал это и тогда, когда происходили теракты в Париже, что в руководстве «Исламского государства» есть агентура России и вполне возможно, что весьма мощная. Поэтому черпать информацию о планах «Исламского государства» российские спецслужбы и политическое руководство могут и заведомо.

Вот чем вы, собственно, сами и отвечаете на вопрос, который мы друг другу сейчас задали недавно «чем Россия может помочь Европе?». Вот этими своими агентурными связями, информацией.

Может, безусловно можно, да, конечно. Другое дело, что Россия в нынешнем состоянии будет продавать это задорого, и в частности за определенные политические, геополитические уступки, о которых Путин говорит уже не первый год.

Возможно, именно эту информацию стоит покупать задорого в том числе. Вопрос, который я хотела бы задать сама Станиславу, я думаю, что и вам тоже будет интересно. Сегодня многие видели такое заметное, заметные кадры, возможно, мои коллеги сейчас смогут их найти, где Рауль Кастро, встретившись с Президентом Бараком Обамой, неожиданно вместо приветствия стряхивает его руку со своего плеча. Видимо, Обама хочет похлопать его по плечу. И как ее подхватывает, поднимает вверх, и таким образом возникает некий дипломатический конфуз, Обама пытается удержать улыбку на лице, но очевидным образом Рауль Кастро не допускает вот этих неформальных, таких панибратских отношений. Если у нас есть возможность сейчас найти эти кадры, мы бы их показали, параллельно Станислав будет отвечать на этот вопрос. Итак, Станислав, какие три версии, почему все-таки Рауль Кастро не допустил таких человеческих, неформальных отношений с Бараком Обамой?

Соединенные Штаты Америки на протяжении уже 55 лет с точки зрения кубинской официальной пропаганды, тотальной пропаганды являются главным врагом так называемого Острова Свободы. И нельзя же в одну секунду объявить врага другом. Уже поэтому Рауль Кастро не встречал Барака Обаму в аэропорту Хосе Марти, хотя встречал до этого Владимира Путина и Папу римского Франциска.

То есть возраст ему не помешал тогда?

Нет, ну и конечно, возраст тоже, все-таки Раулю Кастро в этом году исполняется 85, он старше Барака Обамы на 30 без малого лет, и поэтому, конечно, он не может с мальчишкой так уж быть на дружеской ноге, но это не главное. Главное, что все-таки нельзя показать, что Куба настолько стала близка и так тепло относится к лидеру большого Сатаны, каким, в общем, на уровне пропаганды во многом и остается для кубинского государственного телевидения Америка, Соединенные Штаты. Но кроме того, я думаю, что это и чувство глубокого разочарования и сожаления, с которым Рауль Кастро и его брат Фидель, уклонившийся от встречи с Бараком Обамой под предлогом слабого здоровья, а Фиделю Кастро в этом году исполняется уже 90 лет в августе. В общем, приближается к порогу иного мира, лучшего мира для себя. Потому что становится понятно, что 55-летняя история кубинского социализма и 60-летняя история кубинской революции заканчивается тем, чем и должны были закончиться.

Фиаско.

Растворением Кубы в объятиях большого Сатаны Соединенных Штатов Америки, возвращением Соединенных Штатов Америки на Кубу и уже недалек тот день, когда, наверное, Дональд Трамп и Берни Сандерс, мужественно проиграв выборы президента США, будут пить виски в кубинском казино, что будет транслироваться в прямом эфире телекомпании Fox News. И, конечно, когда тебе 85, тем более 90 лет, и когда ты, особенно в лице Фиделя Кастро, долгие годы был символом движения неприсоединения и противостояния США, заканчиваешь свою жизнь возвращением твоей страны в американскую орбиту влияния, а визит Обамы означает это и ничего больше, то, конечно, это немного грустно. И хочется немного выместить раздражение на своем молодом и столь удачливом, несмотря на отсутствие революционного опыта и больших исторических заслуг, коллеге.

Этот жест, это действие, считывается в принципе как хамское. Это грубость, особенно прилюдная.

Ну, может быть, жест Обамы не соответствовал определенным формам кубинского революционного этикета. Везде же свой этикет, правильно.

А что должен был сделать?

Нельзя трогать руками английскую королеву, нельзя протягивать ей руку для приветствия или поворачиваться к ней спиной. Видимо, лидеров кубинской революции, которые столько раз рисковали жизнью, на Фиделя Кастро было более 600 покушений.

От собственно тех самых американцев.

Более 70 покушений было только при Президенте США Никсоне. Конечно, я не верю, что было более 600 покушений, но по официальной кубинской версии это именно так. И, конечно, за всеми покушениями стояли США. Понимаете, как же можно лидера страны, который так на тебя покушался, настолько близко прижимать к любящей груди, поэтому Фидель вообще отказался от встречи, а Рауль подчеркнул, что их этикет этого не позволяет. Здесь в общем-то не студенческий кафетерий в Чикаго, а храм революции.

Храм по-прежнему, такой уже обветшавший храм революции.

Он уже обветшавший, полностью, от этого он не перестает быть храмом. Правда, храмы бывают обветшавшие, они даже бывают, как поэт Генрих Сапгир сказал: «Я был разграблен, был товарным складом, Я был сортиром, холодом и смрадом, Но даже взорван будучи, тем самым, Не перестану быть звездой и храмом». Для братьев Кастро уходящая из их рук Куба — это все еще храм революции.

Мы уже нашли это видео, сейчас мы его вам покажем, пока еще один вопрос, связанный с Кубой, спрошу вас. Как вы считаете, зачем тогда поехал на Кубу, если знал, что его так примут?

Ну как, это был символический визит, символизирующий одну из самых больших внешнеполитических побед. Обама, за 2 срока пребывания его у власти, демонстрирующий что Обама действительно становится председателем земного шара, и что он перевел американское доминирование совершенно в другую плоскость с помощью мягкой силы. Поэтому, как бы его там ни принимали, как бы кто ни пытался подложить ему кнопку на стул, символическое значение этого визита, позитивное значение этого визита для Обамы гораздо больше, чем все эти несчастные накладки.

Вот этот кадр, обратите внимание, как он держит руку, когда Кастро поднимает ее. Он даже не понимает, что ее нужно поднять, возможно, в приветствии. Но оба улыбаются.

Ну, то есть это победа Обамы, а то, что побежденная сторона...

Пытается держать лицо...

Старается показать ему какую-то оскорбительную гримасу, но я думаю, американский лидер сможет это простить. В конце концов, это неизбежные издержки мягкой силы, по сравнению с жесткой.

Хочу обратить внимание на то, что у нас есть еще несколько важных для зрителей вопросов, связанных с авиакатастрофой в Ростове. Это действительно большая трагедия, которая произошла только что, и как ни странно, обросла какими-то мистическими версиями. И кажется зрителям, видимо, абсолютно неочевидной та версия, которую озвучивают государственные СМИ. Ольга Романчук и Александр Петренко задают вопросы следующего содержания. Ольга Романчук спрашивает, есть ли у главного специалиста мнение, отличное от официальной версии, по поводу авиакатастрофы в Ростове. Александр Петренко довольно подробно уточняет, что вы можете сказать об авиакатастрофе в Ростове, там очень много подозрительного и загадочного — отсутствие больших обломков самолета, двигателей, стойки, шасси, кресел, видимо, рассуждения основываются на тех видео, которые были показаны в государственных медиа, которые в таких случаях всегда присутствуют, даже при падении самолета с 10 тысяч метров. А здесь он падал, как сообщили, всего с 900 метров. Отсутствие багажа, а также трупов, или их не показали. Сообщили, что приехали чуть ли не 600 родственников погибших, а в аэропорту показывают единицы скорбящих. Ничего не говорят об опознании погибших. Не знаю, что должны говорить, но вот ничего не говорят. Отсутствие хороших видео и фотоматериалов момента катастрофы, хотя аэропорты буквально нашпигованы видеокамерами. Вспоминается, что и все большие авиакатастрофы, например, падение малазийского Боинга на территории Украины, тоже сопровождалось фантастическими версиями, что якобы чуть ли не самолет с трупами летел и его подбили, тоже было демонстративное действие. А предыдущий пропавший малазийский Боинг упал где-то в Бермудском треугольнике. Почему именно вокруг темы авиакатастроф возникает так много мистического и подозрительного, мистических и подозрительных версий, хотя вроде бы вот есть фактура, есть эксперты, которые подтверждают?

Насколько я понимаю, официальные версии еще сформированы не до конца, последнее, что я слышал, это про замерзший руль высоты.

Вы верите в это?

Ну, я не могу в это верить или не верить. Технические эксперты это подтверждают, а альтернативные версии звучат все более и более фантастично, типа того, что самолет реально был сбит над Ираном.

Над Ираном? Это что-то для меня новое.

Да. В воздушном пространстве Ирана в качестве отместки России за то, что она в пику Ирану так стремительно эвакуировалась из Сирии. Я в это не верю, я просто говорю, что такая версия существует, и что таких фантастических версий очень много. Действительно, как смерть больших вождей, как большие террористические акты, как падения самолетов, все это события, которые на психику человека оказывают большое воздействие. Ведь в автокатастрофах, ежедневно, гибнет гораздо больше людей, чем в авиакатастрофах. Если брать за год, то автомобильный транспорт гораздо опаснее авиационного. Но автомобильная авария не является большим шоу. В ней нет места конспирологии, если только, конечно, в этой аварии не разбился лидер какой-нибудь крупной страны. А в том обществе, в котором мы живем, информационном обществе, падение самолета, самого высокотехнологичного транспортного средства, если не считать космического корабля, это всегда большое информационное событие. По законам информационного общества, это событие притягивает неисчислимое количество версий.

А бывает, что чудеса или мистические?..

Людям очень хочется жить в кинематографическом мире.

Мы и так в нем живем.

Им хочется какого-то радикального сценария.

А бывают, что вот такие вот удивительные версии сбываются? Такие вот, на грани безумия? На ваш взгляд, не связанные с самолетами, возможно?

В кинематографе — безусловно.

А в жизни?

В жизни, если они и сбываются, это никогда невозможно доказать.

На другую тему задам вам вопрос. Анастасия Колесова спрашивает, Станислав, почему так активизировался Ходорковский? Мы знаем, что вы специалист по Ходорковскому уже много лет.

Я специалист по всем вопросам, а поскольку Ходорковский входит в число всех вопросов, в соответствии с принципами алгебры и логики.

Итак, Станислав, почему так активизировался Ходорковский перед выборами? Он реально верит, что кто-то из его кандидатов сможет пройти в Государственную Думу осенью? С его-то олигархически-тюремным прошлым? – говорит Анастасия Колесова.

Я, конечно, не настолько большой специалист по Ходорковскому, как кому-то может показаться. Я понимаю его политическую логику так: он выдвигает не столько кандидатов в депутаты, сколько молодых политиков, 30-35 лет, в которых он видит потенциал для зажигания новых звезд. И этот сам по себе депутатский мандат не является столь уж привлекательным. Он во многом дискредитирован, в том числе и весьма низким фактическим статусом Государственной Думы в системе органов государственной власти. Поскольку этих людей, которых Ходорковский выдвигает, с одной стороны, конечно, в Думу не пустят, скорее всего, этот сам бренд Ходорковского и его организация «Открытая Россия», они работают достаточно, независимо от реальных успехов кандидата.

Он таким образом подставляет этих людей.

Нет, это их добровольный выбор, они хотят с помощью Ходорковского зажечься в качестве новых звезд или звездочек, и дай им бог всяческих успехов. С другой стороны, в таких условиях всегда солидаризируется наша прогрессивная общественность, которая не может допустить, чтобы какие-то новые люди появились на российской политической авансцене, откуда бы они не взялись. Вчера, к примеру, один из представителей прогрессивной общественности прямо написал в социальных сетях, что одна из кандидаток Ходорковского, Юлия Юзик, которая баллотируется по Дагестану, сфотографировалась вместе со мной, то есть с Белковским, и это явное указание на то, что весь список Ходорковского утверждается непосредственно в ФСБ.

А это не так разве?

Это, к сожалению, не так.

Вот опять, опять развеивание мифов.

Да, конечно, Ходорковский находится между молотом Кремля и наковальней прогрессивной общественности, но тем интереснее будут эти кампании, тем интереснее наблюдать, как эти молодые люди будут без страха и упрека будут бороться за свое место под политическим солнцем.

Станислав им ничего хорошего не прогнозирует.

Но и ничего плохого тоже.

И самый-самый последний коротенький вопрос. Зритель, чье имя написано на иврите, могу вам показать, спрашивает, по-русски, Станислав, куда катится этот мир? Мне кажется, нам часто задают этот вопрос, я люблю, когда вы на него отвечаете. Куда катится?

Ну, куда катится этот мир, написано в Библии. Конечно, он катится в правильном направлении, и когда все праведники будут восхищены и окажутся в царствии небесном, и чем скорее он докатится, тем всем нам будет лучше, поскольку мы настоящие праведники, отстаивающие свободу слова в Российской Федерации. Все, и сотрудники телеканала «Дождь», и его зрители, но я просто боюсь, что при нашей жизни он туда еще не докатится.

Также по теме
    Другие выпуски