«Это протест против патриарха»: Андрей Кураев о реакции РПЦ на письмо священников в поддержку фигурантов «московского дела»

Отец Андрей, расскажите, пожалуйста, как вы видите ситуацию в Русской православной церкви. Как развиваются события после того самого знаменитого письма священников?

Я думаю, что разные священники по несколько разным мотивам дали свои подписи. Что касается первого десятка имен, тех, кто действительно, может быть, был у истоков этого письма, согласовывал текст друг с другом, редактировал, там действительно было искреннее желание прежде всего помочь людям, которые пали жертвами, в общем-то, беззакония.

А вот когда через несколько дней стали из разных городов, уже других, с окраин, идти многие десятки подписей, то мне представляется, что эти подписи были мотивированы не столько озабоченностью ситуацией в Москве и не столько чисто вот этой светской политикой, а в некотором смысле это была попытка священников напомнить, что они люди. Они не просто колесики и винтики в аппарате церкви. 

В некотором смысле это протест против патриарха Кирилла, да, как это ни странно, протест против бюрократизации церкви, против того, чтобы церковные епархии превращались в такой фискальный аппарат, фискально-надзорный аппарат. То есть это некий такой праздник непослушания, а повод для большинства подписантов, я убежден, несколько вторичен. Причем, может быть, даже не все из них в этом сами готовы признаться и сами отдают себе в этом отчет.

Отец Андрей, скажите, а ваша позиция по этому поводу какова? Не все наши зрители знают вашу позицию.

Смотря о чем. Я согласен с этим письмом, просто моей подписи там нет, потому что, знаете, я пишущий человек и поэтому не подписываю коллективных трудов. Если я хочу о чем-то высказаться, я это делаю сам. Но все мои симпатии на стороне тех, кто был беззаконно арестован, и, соответственно, тех, кто выступает за их освобождение.

Отец Андрей, тут очень важная история. Вы говорите о том, что это протест и против несправедливости по «московскому делу», с другой стороны, это такой праздник непослушания, протест против главы Русской православной церкви Кирилла. Речь идет о том, что кто-то просто недоволен тем, как все происходит, не знаю, вертикалью или чем-то еще. Тогда кто проводит это расследование? Я уже говорила, что в случае с Pussy Riot было неясно, это ФСБ, это внутренние разборки, а сейчас кто? 

Кто проводит это расследование? Кто ищет виновных, кто заставляет, по вашим сведениям, писать объяснительные? Речь идет исключительно о ситуации с руководством Русской православной церкви, оно выражает недовольство, или есть какое-то внешнее воздействие? Ведь в случае с Pussy Riot речь шла едва ли не о спецслужбах.

Мне доводилось встречать рассказы священников, которые полагают, что все-таки сначала были звонки из ФСБ в местную епархию, а потом уже, соответственно, местный архиерей начинал расследование. Я этого варианта совсем не исключаю. 

Но кроме того, я думаю, что могут быть чисто местные инициативы, не потому что патриархия дала тайную указивку по епархиям вообще прижать к ногтю этих непослушных попов, а потому что епископ сам чувствует себя неуютно: а вдруг, понимаете ли, если из моей епархии три подписанта, а из соседней только один, значит, не покажется ли патриарху, что я плохо контролирую вверенную мою область? И чтобы такого не было, лучше бы разобраться построже.

Плюс к этому брать по любому поводу объяснительные ― это такая старая традиция церковного аппарата. Бумажка хлеба не просит, пусть там в папочке будет, в личном досье, при случае всякое лыко в строку. С одной стороны, это самооправдание начальника: видите, я отреагировал, потребовал объяснение, пока не было приказа сверху, чтобы, соответственно, наказать, но у нас все готово. Как только приказ будет, у нас все готово.

Вы говорите о недовольстве верхушкой. А чем именно недовольны священники?

Как минимум потрясающей бюрократизацией. В церковной жизни за последние десять лет при патриархе Кирилле какая-то метель ненужных совершенно бумажек, письменных отчетов и так далее. Второе ― это, конечно, жесткое давление, чтобы священники были молчаливы, чтобы никаких суждений и комментариев по поводу текущей жизни не давали, чтобы, если касается что-то светской жизни, пересказывали только речи патриарха. 

То есть ты можешь быть только репродуктором, воспроизводить официоз. Давать какую-то свою самостоятельную оценку, самостоятельно проецировать евангельские вечные ценности на очень сложную современную мозаику ― вот этого права, по сути говоря, сегодня священник лишен.

Это какая-то такая редукция вообще какого-то общественного понимания функции и вообще роли священнослужителей.

Так вертикаль власти в церкви укрепляется, все по аналогии.

Скажите, а как рядовые священники относятся к такой полной лояльности церкви нынешнему государству?

Я думаю, что рядовые священники могут относиться к этому совершенно спокойно, большинство из них. Я думаю, что у большинства священников просто и нет никаких таких особых интересов в этой тематике. Но есть немногие, у которых есть такое несчастье ― очки на носу. Как правило, эта болезнь осложнена таким сложным диагнозом ― университетское образование. 

И вот этим людям, круг интересов и биография которых по определению шире, чем просто взаимодействие с кадилом, приходится сейчас тяжелее. Они были востребованы в девяностые годы, они очень разнообразили и украшали нашу церковную жизнь, развивали ее. А сейчас другая эпоха, стоять и видеть грудь четвертого.

Скажите, насколько все это серьезно, помимо прочего? Я цитировала отца Дмитрия Свердлова, который говорил о том, что подписавшим это письмо людям просто надо заботиться о собственной безопасности, держаться вместе, поскольку довольно серьезная опасность того, что с ними разберутся поодиночке. Мы действительно помним, что происходило после дела Pussy Riot с так называемыми диссидентами по этому делу.

Как вам кажется, насколько серьезно может зайти это выяснение обстоятельств, кто начал, кто автор?

Безусловно, этот вопрос всегда больше всего интересует церковную верхушку и аппарат: кто слил информацию Кураеву, кто автор письма и так далее, кто выдвинул такую идею. И отец Дмитрий совершенно прав, важно держаться за руки, друзья, чтоб не пропасть поодиночке. Очень важно, чтобы любой случай давления, который может быть связан с этим письмом, хотя публично епископом это даже может быть не озвучено, чтобы любой такой случай становился бы гласным, предметом огласки.

Поскольку, повторюсь, мы знаем о том, что возможны контакты представителей верхушки Русской православной церкви и представителей государственной власти, в том числе спецслужб, насколько возможен такой исход… Во-первых, священнослужители ― люди, у которых есть свои финансовые отношения с приходами. Насколько их может затронуть тот тип разбирательств, который используют для мирян, да, когда приходят, начинают проверять бумаги, вызывают Следственный комитет, проводят обыски и все подобное?

Нет, я думаю, что до обысков дело не дойдет. Собственно говоря, это и не нужно. Это тот случай, когда месть ― это блюдо, которое подают холодным. И поэтому я вновь говорю: если будет желание разобраться с этими священниками, это сделают через годик и, может быть, напоследок только шепнут, что называется, уже вручая волчий билет, или переводя на какой-то худший приход, или еще что-то, скажут: «Не надо подписывать что не надо». Но публично за это, скорее всего, преследовать не будут. 

Не бойся быть свободным. Оформи донейт.