Призраки казенного дома. Истории бывших тюремщиков, которые оказались обузой для ФСИН

Сергей Кокоткин, бывший начальник ИК-6: «Я системе отдал всю свою жизнь. как говорят про меня – я родился на запретке, про таких уже, кто двадцать–двадцать пять перешел , говорят "он родился на запретке"».

Полковник Кокоткин в прошлом — всесильный хозяин трех тюрем — сначала тульский изолятор, потом колония, последнее место работы — столичное СИЗО-7. Выйдя на пенсию, он живет в тесной служебной двушке, которую не сразу решился нам показать.

Сергей Кокоткин: «Ну, тут смотреть и показывать долго не придется. Одна комната – это где сын живет и обитает, одна всего комната. И вторая комната – это где мы с женой».

Ведь даже отсюда его уже совсем скоро обещают выгнать.

Бывший замначальника управления подмосковного ФСИН подполковник Мальцева на всякий случай всегда держала в выдвижном ящике компромат на начальство.

Евгения Мальцева, бывший сотрудник УФСИН по Московской области: «Я знала, что если захотят убрать меня, то я скажу: „Ребят, вместе с вами“».

Но и это не ее спасло от увольнения и выселения на улицу вместе с тремя детьми.

«Как это назвать, это не пытки? Это пытки!»

Полковник Клочек до последнего сомневался, стоит ли рассказывать свою историю журналистам. До недавнего времени он руководил знаменитой «Матросской тишиной».

После недавнего «скандала с ВИП-камерами» Клочека вынудили уйти — сначала с работы, а теперь — и из служебного жилья. Совсем недавно этих людей считали всемогущими. А теперь они, как простые пенсионеры, ходят по инстанциям, пишут бесконечные заявления, но не могут доказать свою правоту.

Оксана Загородская, бывший сотрудник УФСИН по г. Москве: «Вооруженные силы, они все остаются в своих закрепленных за ними жилищных помещениях до выделения, тоже у них субсидии предусмотрены».

И даже вчерашние их подопечные, бывшие заключенные, теперь сочувствуют своим бывшим тюремщикам.

Руслан Вахапов, бывший осужденный: «И интересно поговорить с таким человеком, после того, как упасть с высот ФСИН, и стать обыкновенным гражданином РФ, которого переехала система»

Сотрудники самой закрытой системы в стране — ФСИН — впервые пустили нас к себе домой. Они уже почти не надеются на справедливость, просто хотят, чтобы люди узнали об обратной стороне российской тюремной системы.

Евгения Мальцева: «Вот мы видим с вами забор. Забор изолятора. Вот забор изолятора. Ну вот просто посмотрите вот на этот беспредел. Ну могут ли разве люди, сотрудники, жить в таких нечеловеческих условиях? Могут? Мы говорим о пытках осужденных, да, мы говорим о насилии, мы говорим о насилии сотрудников».

Евгения Мальцева провела в российских тюрьмах 17 лет, даже была прописана в колонии-поселении. А вот так выглядели служебные 33 квадратных метра на пике её карьеры.  

Евгения Мальцева: «Все было замечательно, пока меня не уволили... Вот видите, там уже висят шторки, кто-то уже проживает в моей квартире, кого-то уже заселили. Ну вот видите, открыть нам никто не открывает, но уже зато вселились  и спокойно живут».

Одним звонком подполковник Мальцева «могла решать вопросы зэков» за большие деньги, но уверяет, что всегда работала честно. Зато, когда решили расправиться с ней, в ход пошли грязные методы.

Евгения Мальцева: «Нужно было залезть через балкон и там поменять начинку, они так и сделали, они осужденных через балкон запустили в квартиру, с моими вещами. Поменяли замок, и всё».

Мальцева пришла в систему ФСИН, чтобы вырваться из забытого богом Мариинска в кемеровской глубинке. Для таких как она, именно тюрьма стала окном в большой мир.

Евгения Мальцева: «Вот взять мой город вот этот, с которого я приехала. У нас 30 тысяч населения. Представьте, маленький городок. И пять учреждений: женская колония, мужская колония, туберкулёзная колония, детская колония и изолятор. Пять – на 30 тысяч населения. Ну как вы думаете, куда люди должны пойти работать, если ни одно предприятие не работает?»

Cотрудник тюремного главка Мальцева быстро усвоила правила, по которым устроена система, и всегда перестраховывалась.

Евгения Мальцева: «У меня, знаете, я дошла только потому, что у меня шкафчик выдвижной, у меня там было столько компромата на своих руководителей, которые меня заставляли что-то, какие-то документы подписывать».

Мальцева решилась на бунт против системы неожиданно для самой себя — когда стала защищать соседа, пенсионера ФСИН Вадима Синельникова. Сотрудник колонии после 21 года безупречной службы оказался жителем гаража.

Евгения Мальцева: «Заходите в мои апартаменты. Благо что есть свет. Получается, что я бомж. Надо что-то со мной делать. Они меня увольняют, они меня увольняют восьмого марта. Выходной день, разумеется, в праздничный день. Видите, 8 марта – день увольнения».

Не помог даже ее «шкафчик с компроматом». Письма генпрокурору, директору ФСИН и в администрацию президенту — остались без ответа. И всё-таки подполковник Мальцева так и не смогла смириться с происходящим и надеется на профессиональную солидарность бывших силовиков.

По закону, подполковник Мальцева имеет право на выплату для покупки квартиры

В соответствии с ФЗ №283 «О социальных гарантиях сотрудникам некоторых федеральных органов исполнительной власти», сотрудник, имеющий продолжительность службы… не менее 10 лет в календарном исчислении, имеет право на единовременную социальную выплату для приобретения жилого помещения».

Но денег, как обычно, нет, а служебные квартиры уже сейчас нужно освобождать для новых надзирателей — такова позиция руководства.

В договорах, которые подписывают сотрудники, сказано, что «действие прекращается с окончанием срока службы, наниматель должен освободить помещение в течение 3-х дней».

Таких, как подполковник Мальцева, по стране — сотни, если не тысячи. Проблема коснулась даже элиты ведомства: из этой московской пятиэтажки в ближайшее время должны уехать трое бывших начальников тюрем. Один из них — полковник Сергей Кокоткин. Недавно ему пришла повестка по иску о выселении.

Сергей Кокоткин: «Решения суда не было, вот если будет решение суда, тогда мы будем говорить, то тогда будут выселять, я думаю».

А пока — полковник Кокоткин занял оборону в служебной двушке на Старокаширском шоссе.

Как принято говорить на его прошлой работе, Кокоткин был хозяином зоны.

Сергей Кокоткин: «Утро мое начиналось с машины и к директору хлебозавода, получу я сегодня хлеб или не получу? Потому что мы им не платили года полтора за хлеб. И вот мое утро начиналось с пятиминутки у директора хлебозавода, потом я ехал к директору кирпичного завода, потому что у меня забор упал. В тюрьме забор упал. Это вот фильм был какой-то комедийный».

30 лет он добровольно ходил в тюрьму, и практически жил за решеткой. Кокоткин рассказывает — хозяин зоны уважает одновременно и закон, и воровские понятия.

Сергей Кокоткин: «Я  пользовался определенным авторитетом. Я принимал решения, на все нарушения шёл, знаете, я их сейчас назову, в местах лишения свободы есть шлюзовые, знаете первый, второй, в шлюз завозится тело, я его выводил. Вот как-то так»

Кокоткин уверен: главное — чтобы соблюдался неписаный закон тюрьмы.

Сергей Кокоткин:«Не нужны эти пытки. Потому что сломать волю человека, я думаю, вы ее не сломаете. Он может где-то вам, будем говорить, вы считаете, что он сломался, а он просто наклонился, и даже он наклонился не то, что он наклонился, а он сжался в пружину. Эта пружина в любой момент может взорваться, если вы вовремя это не заметите, и вы получите очень и очень плохо».

О быте вне зоны Кокоткин так и не позаботился, в этом доме он прожил 10 лет без оформления документов. Он даже не думал, что кто-то осмелится его тронуть.

Сергей Кокоткин: «В отношении меня, я защищён несколькими законами. Закон о ветеранах Москвы, о постановке на учёт в качестве нуждающихся, там тоже со ссылкой на ветеранов. Я имею право становиться на очередь, здесь не дают постоянную регистрацию. Почему – я не знаю, я не лез и голову никогда не забивал себе этим».

Форму Сергей Кокоткин надел не просто так, сегодня должен был состояться суд по делу о выселении. Но заседание отменили. Позже на сайте суда появилась отметка: Кокоткин не явился! От произвола не защитили и отличительные знаки МВД и ФСБ на груди.

Сергей Кокоткин: «Кстати, мы снимаемся-то тоже в день такой, у нас, вы знаете, вчера был день следственных изоляторов и тюрем. Вот вчера был такой вот день, профессиональный наш праздник».

За кадром — бывший начальник Бутырки Дмитрий Комнов, тот самый, который преступно не лечил Сергея Магнитского, Комнова тоже выселяют. Но на интервью с ним мы так и не договорились… Зато пообщались с Владимиром Клочеком, с соседом по лестничной площадке. Почти пять лет он возглавлял Матросскую тишину.

Владимир Клочек, бывший начальник СИЗО «Матросская тишина»: «Служил 27 лет в системе, ушёл на пенсию. Я не знаю, как это выразить, обиду, боль».

Владимир Клочек ушел на пенсию около года назад — после того, как в СИЗО «Матросская Тишина» были обнаружены ВИП-камеры.

Владимир Клочек: «Может быть, кому-то в карман оно и могло идти, но мы, наверное, люди не той формации. Мы хотели наоборот улучшить жизнь подразделения, улучшить условия»

Органы прокуратуры следствие проводили, не нашли никаких злоупотреблений служебными полномочиями либо каких-то еще коррупционных моментов. Клочек считает, что его подставили, а для общества его вина доказана без всякого суда.

Показать свою квартиру без золотых гор Клочек обещал позднее, а это однушка соседки — подполковника Оксаны Загородской.

Оксана Загородская, экс-сотрудник УФСИН по Москве: «Заходите в мою квартиру. Вот это комната, где мы с сыном проживаем. Вот это ванна. И кухня. Вот всё, что я заработала за эту жизнь, даже не заработала, это не является моей собственностью, это – жилое помещение, принадлежащее оперативному управлению СИЗО-2».

20 лет в системе, 12 — в московском штабе, и вердикт судьи — выезжайте. Но Загородская подала апелляцию, и подписала коллективное письмо, суть которого: чем мы хуже военных и полицейских.

Оксана Загородская: «Вооруженные силы, они все остаются в своих закрепленных за ними жилищных помещениях до выделения, тоже у них субсидии предусмотрены. Органы внутренних дел сейчас тоже, у них этой практики уже не существует, выселения сотрудников из вот таких жилищных помещений до получения единовременной социальной выплаты. А у уголовно-исполнительная система как всегда, мы наименее, видимо, защищены в социальном плане».

Вечерами, собираясь вместе, бывшие силовики обсуждают былые заслуги — за которые им и полагается жилплощадь. Клочек - начинал служить младшим инспектором в Омске, и кого только не охранял, например, майора МВД — Геннадия Серебренникова, который уничтожал пять человек, включая беременную женщину — все они были свидетелями преступлений его сына Григория Серебренникова.

Владимир Клочек: «Чтобы сын не попал за решетку, свидетелей убирали. Сначала её, потом еще двоих или троих на даче убили, сожгли. Потом еще. То есть отец убирал свидетелей. Ну а сын потом попался просто на каком-то элементарном преступлении. И, в конечном итоге, приговорили, отцу пожизненное дали, а ему – то ли 18, то ли 19 лет, я уже не помню. Вот таких сколько там было».

Домой бывший начальник «Матросской тишины» нас так и не пустил, возможно потому что по бумагам, сотрудникам ФСИН нужно быть совершенно нищими.

«Социальная выплата выплачивается “Заявителям, которые не снимают квартиру по договору социального найма и не являются собственником квартиры или дома. Также супруга сотрудника ФСИН не должна быть владельцем отдельной жилплощади».

На трех диванах, расставленных по периметру, спят трое сыновей подполковника Мальцевой. Она продолжает личную войну с системой — недавно ей всё-таки выплатили шесть миллионов рублей на покупку квартиры, но по закону на ее большую семью полагается шестнадцать.

Евгения Мальцева: «Они Казначейству представили недостоверные сведения. Значит, Казначейство их должно привлечь к административной ответственности, но Казначейство этого не делает, оно в этом не заинтересовано. Они проводят, делают вторую проверку, выездную, по моим же документам, и они находят, что…сейчас скажу. Выявлено нарушение и недоплата. Недоплата 10 миллионов 61 тысяча»

И может быть Мальцева остановилась бы и на 6-ти миллионах: только в «Известиях» сообщили, что 9 генералов в 2014-м году получили выплаты в полном объёме. А с 14 по 16-ый годы, еще четверо. Вот один из примеров:

«Начальник управления исполнения приговоров и специального учета ФСИН России Сергей Есипов, по данным декларации за 2012 год, имел в пользовании комнату в общежитии 44 кв. м, а также квартиру 40 кв. м. За супругой вдобавок к этому жилью значилась еще одна квартира — 74 кв. м. В 2013 году Есипов получил субсидию 23,8 млн рублей».

Евгения Мальцева: «Почему кто-то получает сверх нормы, а кто-то получает ничего? Мне вот это непонятно. Ну то есть тогда вы скажите, что данная выплата предоставляется только руководству. Ну и всё, и сотрудники в принципе: "Ну руководству, и руководству, ну сотрудники не заслужили"».

Так подполковник Евгения Мальцева решилась на крайнюю меру — объединиться с бывшими заключенными. В офисе правозащитной организации «Русь сидящая» она встречается в Русланом Вахаповым, незаконно осужденным по педофильской статье и сидельцем Ярославской колонии, в которой были пытки, снятые на видео. И она готова поговорить об этом — даже для бывшего силовика это смелый шаг.

Руслан Вахапов: «Вы как сотрудник, вы можете сказать, кто принимал такое решение, кто мог принять такое решение [о пытках заключенного Макарова]?»

Евгения Мальцева: «Это всё делается на уровне федеральной службы исполнения наказаний».

Руслан Вахапов: «Этим всё сказано».

Евгения Мальцева: «По поводу крабов. Вы считаете, что это без ведома руководства произошло, крабов занес? Ну я понимаю, что занести симку, я понимаю, что занести там сигареты, вынести там письмо. Я понимаю, что это да, вот это мелкое всё сотрудников, которые... Мелких сотрудников».

Руслан Вахапов: «Ну для Краснодарского края это было решение принято на уровне начальника колонии».

Евгения Мальцева: «Ну начальника колонии, но это всё равно руководитель. То есть это не на уровне сотрудника, нижайшего звена. Я говорю, что…»

Руслан Вахапов: «Ключник, ключник не занесет ничего».

Евгения Мальцева: «Вот, вот, я про то же. Что всё с ведома руководства».

Руслан Вахапов: Скажем так, самые отпетые, отъявленные садисты – это сотрудники после-ФСИНовских институтов. 

Евгения Мальцева: Вот мы опять же коснёмся этих пыток. Они совершили единожды, преступили закон сотрудники, допустим, и кого-то ударили чем-то, палочкой ударили, легонечко. Им это сошло с рук. Второй раз они поняли, что "а так можно, а нам так разрешено". А везде камеры. В принципе-то везде камеры. Бесследно это пройти не может. Они прикрывают беспредел, руководство прикрывает беспредел, защищая тем самым… Они не сотрудников защищают, они защищают себя».

Руслан Вахапов: «Вы книгу „Архипелаг ГУЛАГ“ читали?»

Евгения Мальцева: «Да. А вы знаете, и что?»

Руслан Вахапов: «Ну что-то изменилось с тех пор?»

Евгения Мальцева: «Нет. Ну кто-то же должен что-то изменить!»

Ударив по рукам, бывший сотрудник и бывший заключенный договариваются встретиться еще раз. Но бывший заключенный считает идею Мальцевой утопией.

Руслан Вахапов: «Розовые очки еще не сняты, сейчас когда начнётся прессинг… не просто увольнение, тогда она поймет, все поймет. Всё-таки должно быть создано это сообщество “Зона все закона”, где должны быть объединены осужденные, сотрудники, члены их семей, для решения  проблем и в отстаивании своих прав. Проблема только в том, что руководство обирает и сотрудников и осужденных…»