СК отказался заводить дело о доведении до самоубийства журналистки Ирины Славиной, совершившей самосожжение

В постановлении об отказе в возбуждении уголовного дела говорится, что следователями «не усматриваются объективные данные», которые бы подтвердили состав преступления «доведение до самоубийства» или «склонение» к нему. В нем отмечается, что обыск 1 октября в квартире журналистки проходил «при корректном поведении участников», о котором журналистка якобы писала в фейсбуке.

Следователь по особо важным делам местного управления СК Владимир Карпухин ссылается на результаты посмертной психолого-психиатрической экспертизы, в которой утверждается, что у Славиной «с высокой степенью вероятностью» было «смешанное расстройство личности». В подтверждение этому приводится то, что она часто меняла место работы по причине «неуживчивости и конфликтности», отсутствие близких друзей, «перепады настроения», «эгоизм», «иронично-экзальтированная манера» написания постов в соцсетях.

Как отметил адвокат, проверку после смерти Славиной проводит то же управление Следственного комитета, которое проводило обыск у журналистки.

«Тот же самый следователь и выясняет, не нарушил ли он или его подчиненные какие бы то ни было нормы права в отношении Славиной. Поэтому родственники настаивают на передаче материалов в центральный аппарат СКР», — рассказал он.

Главный редактор KozaPress Ирина Славина совершила самосожжение 2 октября. За день до этого у нее прошел обыск. Следственный комитет отрицает связь между этими событиями. Родственники Славиной обвинили власти и силовиков в постоянном давлении на нее.

1 октября Славина рассказывала в своем фейсбуке, как проходил обыск. «Дверь открыл муж. Я, будучи голой, одевалась уже под присмотром незнакомой мне дамы. Проводили обыск. Адвокату позвонить не дали. Искали брошюры, листовки, счета „Открытой России“, возможно, икону с ликом Михаила Ходорковского. Ничего этого у меня нет. Но забрали, что нашли — все флешки, мой ноутбук, ноутбук дочери, компьютер, телефоны — не только мой, но и мужа, — кучу блокнотов, на которых я черкала во время пресс-конференций. Я осталась без средств производства. Со мной все нормально», — писала она.