Молодых матерей сажают за материнский капитал

Она была арестована и провела два месяца за решеткой. Женщину подозревают в мошенничестве. Сама она говорит, что просто дала деньги в долг компании «Старая крепость», которую возглавляет ее знакомая. А «Старая крепость» занималась микрофинансированием - выдавала кредиты молодым матерям под залог материнского капитала.

Такая схема предусмотрена законом. Если деньги на обучение можно использовать только по достижению ребенком 3-летнего возраста, то получить средства для улучшения жилищных условий можно практически сразу после рождения второго – или третьего ребенка.  Сама Олеся Колачева рассказала о своем деле.

Олеся Калачева: Мне сложно даже догадываться, каким образом следствие видит эти ситуации. Но в постановлении о возбуждении уголовного дела, по крайней мере в отношении меня, было указано, что эти договоры займа могут быть фиктивными. В чем тут может быть фиктивность? Деньги выдавались, причем выдавались абсолютно законно. Было физическое лицо, то есть держатель капитала, у кого брался займ, при этом подписывал договор. И было юридическое лицо, которое давало этот займ, причем подписывается со второй стороны этот договор. Плюс ко всему каждый человек, который брал займ в «Старой крепости» и в других организациях, каждая так называемая мамочка-держатель материнского капитала приобрела недвижимость. 

У правоохранительных органов своя позиция. Там утверждают, что с материнским капиталом используют «серые» схемы. Получить кредит в банке можно не всегда – не все семьи соответствуют высоким требованиям финансистов. Этим пользуются компании, которые занимаются микрокредитами. Они дают деньги под залог материнского капитала – правда, под большие, чем в банке, проценты. И многие компании подчас приобретают заведомо не пригодное жилье. Ищут дома, которые скупают за 15-20 тысяч – например, сгоревшие или развалившиеся.

Затем их продают, и та же самая компания оформляет этот же дом уже на другую семью. В пенсионном фонде видят, что адрес проходит несколько раз в разных сделках и направляют материалы в правоохранительные органы. Это и называется нецелевым расходованием бюджетных средств.

Маргарита Нагога: В этих регионах на всех заборах, на региональных телеканалах и радиостанциях шли объявления «поможем обналичить маткап». Мы хотя бы это сейчас поснимали, а что в интернете сейчас творится. Вот сейчас вообще очень прикольная форма появилась - «продам домик за маткап». То есть не обналичим маткап, а продам домик за маткап. Даже по вей стране идет такая история. Документы нам, как правило, верные приносят. Особенно если помогают какие-то консультанты из всяких народившихся фирм. Их очень много. Если все семьи реально живут в улучшенных условиях, то вопросов не будет. А если примерно то, о чем рассказала, вопросы будут. Наезд на малый бизнес - задачи такой нет. 

Обсудили тему нецелевого использования материнского капитала с нашим гостем Павлом Сигалом, первым вице-президентом общественной организации «ОПОРА России».

Ольга Писпанен: Здравствуйте, Павел.

Павел Сигал: Здравствуйте.

Писпанен: Скажите, пожалуйста, действительно ли настолько уже распространена такая капитализация маткапа в регионах?

Сигал: На самом деле, это вполне законная схема, когда матери пользуются своим правом - при наличии кредита или займа, компенсировать его в счет материнского капитала.

Михаил Фишман: Оставляют его в залог.

Сигал: Нет, я вам объясняю схему. Мать находит жилье - дом или квартиру, - после этого она заключает кредитный договр с банком или с микрофинансовой организацией, если у нее нет денег на покупку этого жилья. Сотни микрофинансовых организаций и сотни банков помогают в этом. То есть здесь говорится, что банки неохотно кредитуют. На самом деле это не так - очень много банков выдают кредиты под материнский капитал. Дальше мать должна с этими документами, с полученным кредитом, оплатив сделку и купив недвижимость, зарегистрировать ее в регистрационной палате. После регистрационной палаты и после получения матерью право на собственность, на приобретенное жилье, эти документы предоставляются в пенсионный фонд. Пенсионный фонд должен проверить эти документы, и после этого перечислить матери деньги или перечислить, по заявлению матери, эти деньги в банк или в микрофинансовую организацию.

Фишман: Все законно и легально?

Сигал: Да. Эти сделки исчисляются десятками и сотнями тысяч по всей России. Правоохранители трактуют это так, что, несмотря на то, что мать подписала договор, получила деньги и приобрела жилье, они считают, что сделка все равно фиктивная.

Фишман: Почему?

Сигал: это вы спросите у них.

Писпанен: Так это какой-то способ давления на человека?

Сигал: Самое интересное, что почему-то во всех этих рассмотренных делах ни регистрационная палата, ни пенсионный фонд совершенно не фигурируют. Более того, хотя действительно уже имеются прецеденты об осуждении матерей, но почему-то правоохранители в последнее время основными виновными считают финансовые институты.

Писпанен: То есть это микрофинансирование?

Сигал: Да.

Писпанен: Так это борьба с этими микрофинансистами?

Сигал: Да. Я изучал дело Олеси - она, на самом деле, инвестор микрофинансовой организации. Она даже не директор, она просто финансировала микрофинансовую организацию, которая выдавала займы матери. При этом она, имея сама малолетнего ребенка, отсидела 2 месяца в тюрьме. Более того, следователи настаивали, чтобы продлили этот срок. И только, насколько я знаю, областной суд отменил это решение. Пенсионный фонд - если мы говорим про Томскую область - или регистрационная палата тут ни при чем. Вот такая история.

Писпанен: Я слышала еще более ужасающие истории по поводу того, что, во всяком случае в кавказских республиках, существует огромная схема по обналичиванию материнского капитала. Причем в год обналичивается в разы больше материнских капиталов, чем, собственно, рождается детей.

Сигал: Я тоже слышал про такие схемы. Но здесь правоохранителям следует обратить внимание во-первых, на роддома, который выдают, скорее всего, фиктивные справки, на тот же пенсионный фонд, который принимает это справки, на регистрационную палату, которая выдает свидетельство о собственности. Вот вы сами говорите, что кто-то там покупает какую-то развалюху, какой-то сарай, и выдает это за жилье. Послушайте, вы - регистрационная палата, проверьте и посмотрите. Вы - правоохранительные органы, проверьте и посмотрите. Причем здесь финансовый институт, который просто является финансовым оператором и кредитует при этом мать? Или даже по большому счету причем здесь мать, если она купила?

Писпанен: самое интересное, что, получается, именно мать причем. То есть сажают-то мать, которая в принципе не пользуется серыми схемами.

Сигал: Есть матери, которые действительно пользуются серыми схемами. Я не исключаю, что среди тысяч микрофинансовых организаций есть, наверное, такие, которые клеят объявления на заборах и при этом обналичивают деньги по каким-то схемам. Обратите внимание, фирма «Старая крепость» легально работает в Томске. Я недавно был в командировке в Томске, встречался с вице-губернатором, принимал участие там в круглом столе. И мне показывали офис «Старой крепости» - это обычная фирма, которая работает с разными видами займов. Это не какая-то левая подпольная фирма. Вы сначала проверьте, докажите. Это дело уже длится больше года. То есть 1 год и 3 месяца уже прошло с того момента.

Фишман: А что вы, как «ОПОРА России», предпринимаете? В чем ваша роль?

Сигал: С этой проблемой, в более массовом масштабе, мы столкнулись только в последние месяцы. Хотя такие уголовные дела возбуждались в ряде регионов, однако они были исключительными, достаточно редкими. Хотя уже сейчас есть несколько случаев осуждения матерей - в Самарской области я знаю, еще в нескольких областях.

Писпанен: Хотя это, собственно, экономическое преступление, по которому у нас вступили уже либерализационные поправки.

Сигал: Да. Самое интересное, что - опять же возьмем пример Олеси - это очень типичный пример. Даже если она виновата - но ведь вы еще не доказали это. Вы признаете, что это чисто экономическое преступление, а, значит, инвестор, который выдал займ микрофинансовой организации, по мнению правоохранителей, является опасным для общества настолько, что его надо арестовывать. Вот что страшно.

Писпанен: Скажите, пожалуйста, это такая направленная акция против микрокредитных организаций или что? Как можно больше мнимых инвесторов посадить за решетку?

Сигал: Я думаю, что здесь правоохранительные органы идут по пути меньшего сопротивления. Вот мелкая организация, которая пишет от руки на заборе - ее надо найти, их надо ловить. Проще, наверное, прийти в офис нормальной солидной организации, арестовать директора, конфисковать компьютеры, отчитаться, что мы все, так сказать, сделали, мы разоблачили вот такую преступную организацию. Это проще. Другое дело, что потом эти дела, как мы видим на примере Олеси, не то чтобы не доходят до суда, но их даже пока не выносят на суд. Меня больше всего поразил факт, что мать малолетнего ребенка, не работая в компании, отсидела 2 месяца в тюрьме. Уже 1 гол и 3 месяца ничего не происходит.

Фишман: Да, это, конечно, производит впечатление.

Писпанен: У нас, буквально на днях, на петербургском экономическом форуме был назначен, наконец-то, омбудсмен делового мира - Борис Титов. Как вы считаете, он будет заниматься защитой и таких тоже случаев? Вы будете к нему обращаться?

Сигал: Безусловно. Я очень надеюсь, что это будет в сфере его интересов.

Фишман: Мне кажется, что само наличие такого института, как омбудсмен, означает, что другие институты не работают - те, которые должны.

Сигал: По большому счету да. «ОПОРА России» активно лоббировала этот институт. И сейчас они уже возникли в регионах: в Ульяновской области уже несколько месяцев действует такой институт. Шаг абсолютно правильный.

Писпанен: Это действенный вообще институт?

Сигал: Вы знаете, этому институту очень немного. Даже практическая работа в той же Ульяновской области - это всего считанные месяцы. То, что такой институт нужен, сомнений не вызывает. Другое дело, что это же тысячи дел. Сам Титов заявил, кстати, у вас...

Писпанен: 13 тысяч.

Сигал: Да, 13,5 тысяч.

Писпанен: Хотя очень многие правозащитники уверяют, что в разы больше.

Сигал: Да, но даже представьте, что таких дел 13,5 тысяч.

Писпанен: А у вас есть своя какая-то статистика?

Сигал: К сожалению, нет. Такой статистики у нас нет. Титов у вас сказал, что 13,5 тысяч дел, а нам удалось освободить 5. Хотя, конечно, 5 - это колоссальное достижение. Каждый человек, не сидящий в тюрьме несправедливо - это огромный плюс. Но здесь очевидно, что необходимо создать систему, потому что крупный и средний бизнес, наверное, может нанять сильных адвокатов, может какие-то юридические конторы подключить.

Писпанен: И это не помогает, как мы видим.

Сигал: Это да. Но, по крайней мере, им защищаться проще. А что делать небольшому предпринимателю - ЧПшнику или владельцу небольшого магазинчика или маленькой мастерской? Таких же в России десятки тысяч. Если они не будут защищены, то последствия могут быть самые неприятные.

Писпанен: Но они идут к вам?

Сигал: Они идут к нам, поэтому мы и инициировали, и настаивали на создании такого института, вместе с другими деловыми сообществами - и с РСПП, и с «Деловой Россией».

Писпанен: У меня сложилось такое впечатление, что ровно после того, как бывший президент Медведев подписал эти экономические поправки о либерализации в законодательство, стали больше сажать.

Сигал: У меня нет такого ощущения.

Писпанен: Нет?

Сигал: Во всяком случае, ощущения, что стали сажать меньше точно нет. Я хочу еще раз подчеркнуть, что проблема заключается не в том, что предпринимателя посадили по решению суда. Сейчас, я считаю, главная проблема заключается в том, что правоохранители пытаются арестовывать и сажать предпринимателей по экономическим преступлениям, которые явно не доказаны. Есть же много других методов: подписка о невыезде, домашний арест, залог, что угодно. Нет, упорно стремятся посадить человека.

Писпанен: Бывшего главу ОВД «Дальний» отпустили же под подписку о невыезде.

Сигал: Да, это парадоксально: главу ОВД «Дальний», обвиняемого в тяжелейшем преступлении, связанном с убийством, отпустили, а маму Олесю...

Писпанен: Да, мать малолетнего ребенка, которая, может быть, использовала.

Сигал: Да. Даже если она нарушила - вы докажите, вы проведите все судебные действия, а потом уже суд принимает решение.

Писпанен: То есть у вас сейчас большая надежда на Титова? Или вы все-таки будете продолжать своими силами?

Сигал: Мы обязательно будем продолжать и своими силами, но мы будем продолжать и создавать общественные структуры. Но, конечно, надежда и на Титова, поскольку если уполномоченному по правам предпринимателя даются такие большие полномочия - там же речь идет чуть ли не о статусе вице-премьера.

Писпанен: Речь-то идет, но пока точно не знаем.

Сигал: Этого никто не знает. Сам Титов сказал, что он сам не знает, о чем это будет. Давайте когда первые шаги какие-то будут, тогда эту ситуацию можно будет дальше обсуждать.

Писпанен: Большое спасибо.