Поэт Илья Резник упрекнул певцов, которые едут выступать в Юрмалу в предательстве. Резнику ответила певица Лолита Милявская, упрекнув его в том, что он принял квартиру в Киеве от украинского руководства и обвинила его в «псевдопатриотизме». В итоге Резник назвал слова Лолиты клеветой и обещает судиться с Милявской за эти обвинения. Как тут не запутаться и не оказаться предателем? Это все так не ново, а российская культура — это всегда борьба. Почему — смотрите в новом выпуске программы «Все было» с Дмитрием Быковым.
Быков: Тема наша сегодня — это пламенная поистине, я бы сказал, пассионарная переписка между Ильей Резником, недавно отметившим 78-летие, и Лолитой Милявской. Илья Резник упрекнул всех россиян, певцов, которые едут выступать в Юрмалу, в предательстве, потому что они едут, он говорит, в ту страну, в которой фашисты маршируют и отмечают свои фашистские годовщины. А Лолита ему пишет: «А что же вы тогда, господин Резник, в разгар украинского, как это сейчас называется, пришествия хунты, приняли у этой хунты квартиру в городе Киеве?». На что Илья Резник отвечает: «Да я в городе Киеве не был с 2012 года, и жена моя, хотя она родом оттуда или, по крайней мере, из тех мест, тоже никогда теперь туда не поедет, потому что там фашисты, понимаете, фашисты пришли к власти в 2014 году, а после этого какие же могут быть контакты? Назовите мне адрес моей квартиры, если у меня там есть квартира, а с вами я буду судиться за упреки меня в предательстве». И действительно собирается судиться, но это все так не ново.
Понимаете, российская культура всяко есть борьба. Я поэтому сегодня специально в камуфляже. Ведь, собственно говоря, что такое 200 последних лет нашей истории, как не беспрерывные упреки, взаимные упреки деятелей культуры в предательстве? Не зря говорят (за что купил, за то продаю), на Гестапо висела табличка в годы оккупации Парижа: «Доносы русских друг на друга больше не принимаются». И в самом деле, стоило Пушкину написать стихотворение «Друзьям», как его все обвинили в предательстве своих былых идеалов, и громче всех — Вяземский в дневнике, которого никто, конечно, не читал. А потом сам Вяземский принял звание камергера, и все стали говорить, что это он предал убеждения своей юности. Потом Некрасов написал оду Муравьеву из вежливости, чтобы спасти современника, и Герцен громче других крикнул: «Мы, конечно, имели представление о гнусности господина Некрасова (имея в виду темную историю с огаревском наследством), но такого даже от господина Некрасова мы не ожидали».
А уж сколько было обвинений во взаимном предательстве во время Серебряного века, во время ситуации 1905 года. То Горького объявляли предателем интеллигенции, то интеллигенцию — предателем Горького. А уж что началось в 1917 году: все, кто уехали — предатели. «Не с теми я, кто бросил землю на растерзание врагам». Все, кто остался, — предатели, потому что большевистский режим их себе присвоил. В общем, жить в России и не быть предателем практически невозможно. Общество живет в состоянии такого перманентного раскола, что едешь ли ты в Ригу, едешь ли ты в Киев, в Тбилиси, в Одессу — ты уже теперь обязательно кого-нибудь предаешь. В общем, как писал Александр Житинский, нельзя тут быть живым и невиноватым.
Россия-мать, ты круче матери.
Как у Горгоны — страшен взор твой.
И потому — мы все предатели,
За исключеньем тех, кто мёртвый.
