Наталья Синдеева и драматург Иван Вырыпаев обсуждают, что может сделать каждый, чтобы поменять Россию к лучшему.
Синдеева: Я очень часто стала думать за последнее время о том, что момент, когда нужно отказываться от конформизма и быть гораздо более жесткими в своем выбор, всё приближается и приближается. Надо почувствовать сердцем, что всё, больше нельзя.
Вырыпаев: Я сторонник политической борьбы учителя Махатмы Ганди. Я вот это предлагаю. Ну, в смысле, то есть просто он это сделал, и мы это видели, как это произошло. Он убрал эту энергию, он просто сказал: «Давайте отведем эту энергию от англичан, просто отведем её». Как только они эту энергию забрали, там всё само как бы рушится.
То есть сейчас в поисках… то есть если мы как бы считаем, что вот путь, по которому сейчас развивается Россия, ― это такой путь, который важен мне и моим детям, то нужно как можно больше энергии туда вдохнуть, потому что это правда важно тогда. Если мы считаем, ты считаешь, я считаю или кто-то считает, что вот этот путь не совсем тот, а хотелось бы какой-то другой путь, наверно, стоит оттуда убрать энергию.
То есть есть два пути. Можно пойти воевать с этим, например, как делает Алексей Навальный. Вот он воин, он может пойти в такую степень. Но мне этот путь… Я с уважением отношусь к такому пути, потому что я думаю: боже, человек каждый месяц ходит в тюрьму, да. Но моя жена мне не разрешает такой путь — допустим, просто чтобы я раз в месяц ходил в тюрьму. Я не готов. В смысле у меня другие цели вообще и другой подход.
У меня больше подход ненасилия, поэтому, например, второй путь ― это отведение энергии от источника. Вот и всё, я просто других путей не знаю.
Синдеева: Но вот я, слыша тебя, задаю себе вопрос: а что же нам-то делать? Понимаешь, вот я сижу и думаю. Ведь фактически я понимаю про внимание и энергию, потому что я тоже занимаюсь йогой и точно это чувствую хорошо. Но получается, что мы фактически всё время фокусируем свое внимание на Путине, на проблемах, понимаешь?
Вырыпаев: Дело же не… тоже вот мы всем говорим: Путин там, ещё что-то. Но при чем здесь Владимир Владимирович Путин? В смысле, речь идет об изменении себя, в смысле своей страны, своего народа. То есть Владимир Владимирович Путин ― это президент, это просто тот президент, который сейчас, я даже думаю, в каком-то смысле лучший для этого момента, потому что он действительно делает очень много позитивных вещей, которые… Без него сейчас, мне кажется, был бы такой страшный хаос, да.
Но речь идет о том, что мы, например, ты говоришь: «Что вы делаете?». Вот что вы делаете. Например, у вас есть Дождь, у вас очень много интересных образовательных программ, разные перспективы и так далее. Вы становитесь модными, интересными, смотрят люди в провинции. Вы меняете сознание человека, вот что вы делаете. Мы меняем сознание, художник меняет сознание.
Ещё раз, вот я не хочу просто… приведу этот пример. Вот фильм «Матильда», он не может поменять сознание как таковое, просто как таковое, да. А потому что настоящий художник по-другому себя ведет. Вот Андрей Рублев не писал плохих икон. Не только потому что у него был талант, а потому что он был настроен. То есть на что ты настроен? Ты настроен на перемены, на что-то ещё, на смелость на какую-то? Или ты настроен перекантоваться немножечко, там переждать как-то, что-то снять. То есть если у меня такое эго большое, я считаю, я такой большой художник, гениальный, всё, что я делаю, конечно, очень важно, без меня Россия просто умрет, если вот я не буду делать свои фильмы. И поэтому я пойду на компромисс, потому что я своими фильмами, своими телепередачами, своими какими-то это я помогаю России.
Синдеева: Да, и другая вибрация возникает.
Вырыпаев: Да. И это другая вибрация, и это ничего не помогает.
Фото: Алексей Абанин
