В новом выпуске «Психологии» бизнес-тренер и психоаналитический коуч Сергей Насибян рассказал про комплексы неполноценности. Что это такое и чем они отличаются от ярлыков, которые навешивает общество? Почему мы перестаем чувствовать себя уверенными и какую в этом роль играют родители? А также почему нельзя «обрести целостность», но можно к ней снова вернуться?
Здравствуйте. Меня зовут Сергей Насибян, я психоаналитический коуч, бизнес-тренер, психолог, и еще, наверное, можно много всего про меня сказать, чего говорить не стоит. Сегодня такая тема, про неполноценность, если говорить в полном фразеологизме, то очень часто мы используем это в своей риторике и речи как комплекс неполноценности. И очень часто люди дают друг другу разного рода диагнозы таким образом, типа «А, это комплекс неполноценности» или «У него такой комплекс неполноценности или такой». Этих комплексов неполноценности, в общем-то, мне кажется, список достаточно обширный, и он пополняется регулярно. Как Всемирная организация здравоохранения все время пополняет список болезней, так в общем-то психологи будут пополнять список комплексов неполноценности. И это вечная жизнь, и вечный труд.
Но я бы хотел отделить эти два понятия, комплекс и неполноценность, и определить это не как диагноз какой-то, и не как симптоматику, а именно как идею о том, что вот есть какая-то полноценность, есть какая-то неполноценность. Каким образом мы сталкиваемся с собственной неполноценностью? Например, человек говорит, не знаю, я не могу говорить на всех языках мира, или я не могу говорить нормально на каком-то одном языке мира, или я недостаточно хорошо рисую, или я толстый, или я худая, или у меня этого нет, или у меня того не хватает. То есть по сути, что это означает? Это означает, что человек все время находится в определенном контексте недостаточности. Целью этой достаточности для него является ощущение вот этой полноты, полноценности, я полноценен, то есть меня можно ценить как нечто полное. И он пытается наполниться, отсюда рождается колоссальное состояние психического голода, которое невозможно утолить, или как буддисты и индуисты говорят, это равносильно тому, что пить соленую воду, она не утоляет жажду.
И я знаю одну историю, это мой, так сказать, клинический случай, если это можно так назвать, одной дамы, которая пришла ко мне на тренинг со словами, что она хочет выйти замуж, уже давно и очень сильно. Но при этом, когда я у нее спросил, расскажи мне, как ты прожила последние семь лет, условно говоря, она с невероятной гордостью, тут работа группы такая очень важная, она с гордостью сказала о том, что за семь лет она изучила пять языков. На мой вопрос, как это связано, то есть ты действительно рассчитывала расширить спектр поиска этими пятью языками, она удивилась, впала в ступор и сказала: «А как это? Нет». Я говорю: «Ну, не знаю, может ты теперь можешь искать совершенно спокойно франкоязычных мужчин, италоговорящих, не знаю, англоговорящих, японцев. Как, зачем ты учила языки?». Очевидно, что голод отношенческий, неспособный привести ее к созданию отношений по какой-то причине, я не буду ее обсуждать, заставлял ее каким-то образом, так сказать, наполнять себя чем-то другим. И вот это ощущение неполноценности, оно конечно же формирует внутри нас вот это стремление, вот эту жажду к чему-то новому, к постоянному наполнению, наполнению, наполнению, пока меня не стошнит, такое вот, когда переедаешь.
Так вот суть заключается в том, что действительно это рождается в самом, наверное, раннем детстве. И как это рождается, дело в том, что мы все, когда говорим слово «детство», у нас есть там магазины «Мир детства», мы смотрим рекламу, и там если детство, то обязательно какая-нибудь красная машина с новогодними огоньками, с песенкой, и там обязательно будет какой-нибудь добрый волшебник Дед Мороз или кто-то еще, то есть там будут разные архетипические образы, которые возвращают взрослого в детство, чтобы взрослый купил своему ребенку тот или иной предмет.
Мы, кстати говоря, в следующий раз можем обсудить, у меня есть глубокое убеждение, что материнский инстинкт отсутствует как факт и его придумали маркетологи, потому что только как бы убедив мать в том, что она мать, и вот это «ты же мать», и как бы наградив ее этим материнским инстинктом, можно продать ей что-то дороже, чем она могла бы купить. Это такая добавочная стоимость создается. Так вот когда мы говорим про детство, понятно, что все мы как будто бы погружаемся в какой-то сладкий мир, мир грез, мир, не знаю, волшебства, мир каких-то трогательных моментов, романтики, романтизма и всего, что с этим связано.
Но реальность совсем не такая. Ребенок проживает самый трудный этап своей собственной жизни по нескольким причинам. Дело в том, что детство это период колоссального дробления личности. Детство это период, когда ребенка социализируют, а социализация возможна только при помощи двух, на мой взгляд, самых страшных вещей, которые допускают взрослые, и никогда по-другому не будет. Я буду делать это всегда, мои дети будут делать это всегда, ваши дети будут делать то же самое, с вами делали то же самое.
Необходимо сделать две вещи. Первое, это нарушить границы ребенка, ворваться в его жизнь и порушить его самое главное — уверенность в себе, потому что если человек способен быть уверенным в себе и способен защищать свои границы, этого человека нельзя воспитать. Единственный пример, который я могу привести, это исторический персонаж, как бы это ни звучало, не хочу обидеть ничьих чувств, это Иисус Христос, человек, которого не надо было воспитывать, он был рожден богом, и мать в это верила. И поэтому она не могла его воспитывать, она могла только наслаждаться, радоваться, смотреть за ним. В Индии, кстати, до сих пор есть такая традиция, когда одного ребенка посвящают богу и прекращают его воспитывать. Я до сих пор не могу более глубоко и детально разобраться в этой традиции, потому что мало источников, она уже прямо совсем-совсем отходит, но я встречался с такими детьми во время своих путешествий по Индии, когда исследовал, но я уверен, что здесь больше тренировка родителей происходит, потому что жить рядом с абсолютно свободным человеком это невыносимо для социального человека. Когда ты не воспитываешь ребенка, он все время будет провоцировать в тебе самые страшные чувства, эмоции, мотивы и порывы.
И поэтому ребенка начинают дробить, а именно как, ребенку, например, говорят о том, что он принадлежит к той или иной религии, а значит, ему нельзя то или иное и можно то или иное. Понимаете, что такое это для ребенка? Он не может понять разницу между жареной свининой и бараниной, но при этом при всем ему объясняют, что это нельзя, и потом объясняют еще, почему нельзя. Если этот ребенок говорит на каком-то языке, то на этом языке он оказывается в колоссальной власти, я бы даже сказал, в тирании слов, потому что слова, которые мы понимаем на русском языке, невозможно перевести на английский, на японский, еще на какой-то. И мы не можем разговаривать, мы очень поверхностно общаемся с другими людьми, если человек, конечно, не изучает глубоко и культуру этого языка, безусловно, такие примеры возможны.
И дальше у ребенка возникает, в результате этого дробления, возникает большое количество субличностей, и они никогда не собираются в целое. И они начинают между собой огромное количество диалогов, и там огромное количество противостояний, потому что, что можно Юпитеру, не можно быку. И вот это все происходит внутри этого человека, и этот человек раздроблен, и это означает, что он, к сожалению, забывать начинает потихонечку, а что же такое целостность.
Именно об этом писал Ницше, хотя, как сказать, нельзя, наверное, называть Ницше самым умным философом, потому что он, конечно, очень сильно упростил философию, но по крайней мере, сделал ее доступной для понимания. Ницшеанская философия это такой комикс в общем-то, если сравнивать ее с Гегелем, не знаю, и многими другими философами европейскими. Но при этом при всем Ницше сделал это доступным, и Ницше говорил, на самом деле в какой-то степени повторяя слова Конфуция, о том, что развитие личности происходит по трем этапам: это верблюд, лев и третий, самый высокий уровень развития, это ребенок. То есть по сути, взрослый человек должен прийти к той целостности, в которой он был рожден, и это долгий труд, это большой труд, это большая работа. И как бы детский ум это не в смысле, что инфантильный ум, нет, это ум, абсолютно свободный от всякого рода ограничений, а самое главное, что это такое полное тотальное соединение с целостностью. Конфуций немножко говорил еще о том, что человек должен прийти к удовлетворению ребенка, потому что когда ребенок родился, он получает удовлетворение от двух вещей, это первый вдох и первый глоток материнского молока. И в этот момент ему больше ничего не надо, больше никогда у этого человека не будет такого, чтобы ему больше ничего не было надо. Бывают такие моменты, вспышки, когда мы понимаем, что вот сейчас хорошо. Помните, в этом фильме «Квартет И», когда «Тише! Представляете, хо-ро-шо». Ложка в стакане, поезд стучит колесными парами, и мы сидим в плацкарте, и нам хо-ро-шо. Вот это и есть момент достижения абсолютной гармонии и целостности.
Но для того, чтобы ее достичь, конечно же мы должны понять, что мы от нее ушли, к ней нельзя прийти, к ней надо вернуться. А для того, чтобы к ней вернуться, нужно конечно же научиться, как сказать, определять внутри себя вот это самое количество субличностей, это разные маски, они, как правило, социальные. И если мы начнем задаваться этим вопросом, мы просто увидим, во имя кого, во имя чего и для чего мы надевали те или иные маски. И таким образом в общем-то увидим, что мы одновременно стараемся играть многоликого Януса на одной сцене, вот и все. И в этом случае невозможно достичь того, что мы называем целостностью и того, что мы называем полноценностью. Я как бы к этому отношусь так, это, наверное, в большей степени философская категория, чем психологическая, но все же, вот таков у меня подход.
Не бойся быть свободным. Оформи донейт.
