Светлана Кривцова, экзистенциальный психотерапевт и психолог, прочитала лекцию на тему — «Эмоциональное выгорание»: что это такое и какие у выгорания типичные признаки, что способствует эмоциональному выгоранию, какие профессии подвержены ему больше всего, и что делать.
Тема сегодняшней лекции звучит так — «Эмоциональное выгорание».
Что это такое? Это слово сегодня очень популярно, говорят: burn out, эмоциональное выгорание. Говорят о том, что выгорают как раз люди, которые сначала горели, те, кто не загорелся, тот и не выгорит. И отсюда появляются разные вопросы о том, что, может быть, это опасно — загораться чем-то, может быть, нужно вообще держать все на расстоянии вытянутой руки, ни во что сердцем не вкладываться, всей душой не вкладываться, и тогда ты не выгоришь. И, вообще говоря, много вопросов часто задают о том, можно ли вообще не выгореть при такой интенсивности жизни, при такой интенсивности труда, при несовершенствах менеджмента, который существует на работе. Особенно много вопросов задают люди творческих профессий, например, рекламщики, учителя.
Хотя выгорают все, но интересный это феномен. Мы сейчас очень коротко попытаемся понять, в чем его суть, и, может быть, попытаемся понять, как справляться с этим феноменом, и как, может быть, себя защитить от него, возможна ли какая-то профилактика эмоционального выгорания и так далее.
Итак, речь идет о некотором состоянии, когда любимая работа, которая меня увлекала, вдруг перестает это делать. Выделяют три классических признака эмоционального выгорания. Причем эти признаки выделили первые же исследователи, в 1974 году он был впервые описан, этот феномен социальными психологами, которые как раз изучали людей помогающих профессий, то есть тех, кто занимался социальной деятельностью, высокоидеологической деятельностью. Например, это были социальные работники, миссионеры, то есть люди, которые шли работать, имея в виду какую-то большую гуманистическую идею. И далее в довольно короткий срок с большинством из этих людей, но не со всеми, происходили одни и те же перемены. Вот эти три признака эти перемены и описывают.
Во-первых, появлялась усталость. Усталость, которую нельзя было описать этим хорошим «усталые, но довольные дети возвращались домой». То есть усталость была, скорее, сопряжена с каким-то общим недовольством, и она не прекращалась и не уходила после того, как ты выспался или ты даже побывал в отпуске. И усталость появлялась, накатывала по мере приближения к рабочему месту. То есть сам вид работы, звонок с работы как-то вдруг вызывал такое обесточивание организма. Усталость была не придуманной такой вещью, потому что действительно было ощущение, что силы, энергетика уходят, и у тебя больше нет ресурсов для того, чтобы делать то, что ты делал еще совсем недавно.
Параллельно с этим это недовольство, которое сопровождало усталость, начинало как-то расширяться, и уже вызывали плохие чувства, иногда даже агрессивные чувства, как будто бы действительно подспудно накопилось большое раздражение, и сотрудники, и клиенты, и вообще все, что связано с работой. И это было тем более парадоксально, потому что это были виды деятельности, которые были для людей и ради людей. Но сами эти люди вдруг начинали очень сильно раздражать.
И вот на фоне всего этого любой нормальный человек, конечно, получал и третий признак — он начинал, собственно говоря, ругать себя самого. Во-первых, он становился менее продуктивным, и это было заметно не только начальству, но и ему самому. То есть он больше не мог так много и так радостно, и так продуктивно функционировать и делать что-то, ему с трудом удавалось гораздо меньшее количество работы. Во-вторых, он ругал себя за то, что он больше не любит то, что должен был бы любить. И вот это недовольство собой добивало окончательно человека, и на выходе эмоциональное выгорание действительно напоминало такие потухшие или затухающие угольки, которые уже даже не теплыми были, а остывали, и только серый дымок из них выходил.
Это мы можем сегодня квалифицировать как психогенную депрессию, то есть вызванную реальными обстоятельствами и способом отношения к этим обстоятельствам, болезнь, связанную с потерей витальных сил, с потерей интереса к жизни и готовности эмоционально, открыто вступать в эту жизнь, принимать этот мир. Опустошение.
Что может способствовать эмоциональному выгоранию? Сегодня, когда эмоциональное выгорание описано для всех типов работников, даже для тех, кто сидит дома с детьми, а не ходит на работу, и для творческих работников, и для банковских работников, эмоциональное выгорание описано для всех, и сегодня, конечно, большой интерес вызывают факторы, которые ускоряют этот процесс. Если задать себе вопрос: а что, собственно говоря, можно было бы сделать, чтобы все твои подчиненные выгорели? Или: какие признаки должны быть в том месте, где все выгорают с большой скоростью? Вот это важно для руководителя. Или даже самому человеку, если он пришел в такую организацию, можно было бы посмотреть, что способствует выгоранию.
Такие признаки есть, исследования есть. Конечно, большинство этих исследований говорит о плохо организованном процессе управления, таком слепом управлении, формальном управлении, управлении, которое не учитывает специфику людей, которые работают, не очень доверяет этим людям или, наоборот, попустительски относится. То есть в любом случае эмоциональное выгорание — это всегда показатель как раз гармоничного стиля управления. И действительно руководителю многое можно сделать, чтобы ускорить процесс выгорания. А можно быть бдительным и как раз этого не делать.
Я это все наблюдаю у рекламщиков, у учителей, у банкиров, у людей, которые работают в больших организациях, огромных корпорациях. Что может сделать руководитель от противного — это же такой парадоксальный вопрос — чтобы мои подчиненные быстрее выгорели. Самое простое, что он может сделать — это, собственно, не замечать их усилий, не очень обращать внимание на то, что сделано именно этим человеком для этого проекта, не давать обратной связи, никак не высказывать свою точку зрения. Потому что люди так устроены, что им очень важно получать обратную связь, даже если она будет негативной, но при этом уважительной. Критика сама по себе не может способствовать выгоранию, выгоранию способствует несправедливая критика, несправедливое отношение, когда, например, смотрят только на формальную сторону дела, когда не учитывают, например, ту цену, которую человек заплатил за достижение этого результата, а смотрят только на сам результат. То есть его как бы пропускают как индивидуальность.
Такой стиль отношения безличный, не персональный стиль, особенно если речь идет о все-таки работниках, в труде которых очень большая творческая компонента, потому что эти люди ведь выкладываются. Учитель выкладывается, потому что иначе невозможно быть хорошим учителем, рекламщик выкладывается, потому что ему надо сделать продукт какой-то творческий. Если человек работает действительно собственным нутром, то в конце этой работы действительно возникает такое некоторое чувство опустошения, потому что он выложился и отдал несколько больше, чем следовало бы, может быть. И вот в этой пустоте он оказывается невероятно уязвимым, и поэтому оценивание людей творческих должно учитывать эту хрупкость. В определенные моменты. Потом это проходит, потому что человек все-таки успокаивается, отдыхает.
Но действительно для нас очень важно, чтобы на работе был кто-то, кто может вызвать у тебя вот это ощущение, что тебя увидели, и что тебя увидели уважительным взглядом, и что тебя оценили более-менее справедливо. Если этого нет на работе, очень важно, чтобы это было хотя бы где-то, чтобы были авторитетные друзья или старшие, кто-то, кто мог бы, выслушав тебя за чашечкой кофе, сказать: «Ну, в общем, ты все сделал правильно в тех непростых обстоятельствах». Или: «Может быть, не все, но вот это и вот это ты действительно сделал хорошо, и тут я снимаю шляпу. Не факт, что я сам бы поступил здесь более мудро».
То есть этот диалог с кем-то, кто тебя оценивает, очень важен для человека, вкладывающего душу в свою работу. Но иногда все-таки мы сталкиваемся с тем, что человек не очень готов все-таки сам ухаживать за состоянием своей души. То есть этот тезис, я говорю сейчас, потому что ведь эмоциональное выгорание — переработки, формальное отношение, слишком много контроля или слишком много попустительства, иногда просто отсутствие элементарных условий для труда, когда слишком тесно, когда нет к тебе какого-то вот такого отношения уважительного, — они все-таки человека делают хронически недовольным, но при этом он этого сам не чувствует и не замечает. И вот эти люди, люди, которые, проглатывая одно за другим маленькие недовольства, маленькие «не нравится», очень быстро забывают о них, вот эти люди первые кандидаты на эмоциональное выгорание.
Нравится и не нравится — очень важный аспект человеческой жизни. Мы часто влюбляемся в какую-то идею, в какой-то проект, может быть, у нас есть какая-то концепция, как мы должны жить, кто мы. У нас есть небольшая такая идеализация организации, в которую мы пришли, или проекта, в котором мы участвуем. И вот эта красивая картинка, грандиозная, наполняющая тебя гордостью, эта картинка может заслонить какой-то очень важный аспект жизни. Гордость — хорошее чувство, но это холодное чувство, а выгорание происходит, когда у человека обнулился запас теплоты, внутренней теплоты. А теплые чувства мы пополняем, когда мы переживаем очень непосредственно, почти по-детски, радость или «нравится» по поводу очень простых каких-то вещей.
Мы можем измерить для себя вероятность того, когда мы выгорим, и произойдет ли это вообще. Может быть, мы попадаем в тот процент людей, который абсолютно устойчивы к эмоциональному выгоранию. Сделать это совсем несложно. Если я вспомню впечатления от последней недели или сегодняшнего дня, или последних месяцев на своей работе, и спрошу себя, представив какие-то внутренние весы. На одну чашу весов я положу все то, что меня на моей работе напрягает, что является источником стресса, моего недовольства, моих обид, конфликты, непонимание, формальное отношение, что-то такое, что делает для меня проблематичным вообще саму мысль о том, чтобы вот сегодня идти на работу, не хочется, не нравится. А на другую руку я положу что-то позитивное, но не на уровне идеи позитивное — вот все-таки я работаю в такой солидной компании, или все-таки у меня очень приличная зарплата, в среднем, если сравнить. Другое, положить что-то, что каждый день, не только в день зарплаты, согревает мне душу на моей работе. Есть ли что-то? Осталось ли там что-то, что мне по-настоящему нравится? Не по идее, а по процессу.
Процесс работы, что может нравится в этом? Это очень непростой вопрос, это серьезный вопрос исследования того, что я здесь делаю. Что мне нравится? Нравятся ли мне отношения? Хорошие отношения согревают. Нравится ли мне предмет, которым я занимаюсь? Материал? Процесс, если я что-то произвожу? Завораживает ли он меня по-прежнему? Интригует? Интересует ли меня тема и материал, с которым я работаю? Мое ли это? Это очень важные вещи. Вот это противоядие от сгорания — отношения, возможности, процесс.
И тогда, вот так субъективно попробуя, куда склоняется чаша этих весов, я могу увидеть какой-то угол наклона. И критерий очень простой — если хорошего больше, хотя бы на 1%, то я в безопасности. Если я это понимаю, я должен вообще работать над хорошим, может быть, наконец, познакомиться лично с человеком, которому я каждый день звоню по телефону, но даже не знаю, как он выглядит, может быть, он окажется симпатичным человеком. То есть ухаживать за отношениями — это профилактика выгорания. Попытаться влюбиться в материал — это профилактика выгорания. Но если все это не помогает, и все-таки значительно перевешивает негативное, то вот этот угол перевеса и определяет угол наклонной плоскости, по которой я скатываюсь в сторону такой вот психогенной депрессии, вызванной работой.
Конечно, большую помощь оказывает то, что у меня есть помимо работы. Помимо работы у меня есть отношения, возможно, семья, дети. Дети дошкольного возраста — замечательное средство против эмоционального выгорания. Они, как никакой психотерапевт, восстанавливают, ревитализируют тебя и так далее, это очень такой большой, важный фактора нашего тыла. У меня был один клиент, который сказал, он был банкиром, и это была работа, в которой было очень много стресса, и он сказал: «Я попросил свою жену, пока я здесь работаю, я хочу, чтобы у меня дома всегда были дети дошкольного возраста, это спасение. Тогда я продержусь, выдержу этот наполненный стрессом, рисками марафон».
Итак, эмоциональное выгорание. О чем нужно беспокоиться? Нужно беспокоиться о том, чтобы у нас всегда была хорошая чувствительность к «нравится» — «не нравится». На фоне нашей ответственности, больших проектов, нашего честолюбия, целеустремленности, не терять близость к себе, не терять эту способность слышать тихий голос «нравится» — «не нравится». На самом деле, когда в последние двадцать лет нейробиологи стали исследовать человеческий мозг, работающий человеческий мозг, просто потому, что появились хорошие для этого аппараты и методы, обнаружилась удивительная вещь, а именно: важнейшую роль в переживании человеком хорошей жизни играет не неокортекс, то есть не те самые структуры больших полушарий мозга, в которых наши с вами планы, мышление, свобода, а играет также лимбический мозг, или эмоциональный мозг, или древний мозг, который лежит под неокортексом. И вот именно этот мозг тихонечко посылает сигналы «нравится» — «не нравится», «мое» — «не мое», тепло или холодно. Но новый мозг, он может ведь и не слушать тихие сигналы этого лимбического мозга. И он может вообще запретить ему разговаривать, потому что сейчас время для подвига, или он может быть воспитан в такой сумасшедшей самоотверженности. Само слово «самоотверженный» — очень странное слово, в нашей культуре оно часто является положительной характеристикой, а вообще говоря, оно ведь и означает, что я больше не желаю слушать, подходит это мне или нет, тепло мне здесь или холодно. И вот тут начинается это вымораживание, когда теряется чувствительность, когда мы больше не слышим, потому что голос лимбического мозга очень тихий, а голос наших красивых идей и нашей сильной воли может быть очень сильным. Конечно, может быть и другой крен, когда человек ничего, кроме голоса этого самого лимбического мозга и слышать не хочет, и тогда он просто не хочет покидать зону комфорта и выходить из дома. Но это тема другой лекции.
И здесь, когда мы говорим сегодня о выгорании, нам скорее нужно гармонизировать свои отношения с чувствами, с нашими вот этими не высокими чувствами, а чувствами, как их называют философы, прилегающими, которые прилегают к коже, прилегают к нашему телу, они как будто бы прилегают к нашей душе. И вот что там говорится — тепло или холодно, могу ли я это распознать, достаточно ли этого в моей жизни, потому что депрессия — это обнуление тепла. И критерий тогда очень простой — сделайте что-нибудь, пойдите куда-нибудь, что приведет к тому, что где-то в районе от горла до пупка или чуть ниже, вот в этом месте, станет тепло. И может быть, даже горячо. И может быть, даже подступят слезы, потому что это избыток тепла. И вот когда здесь растекается это тепло и движется по всему телу, мы защищаемся от эмоционального выгорания, то есть человек не костер, он может сам себя как можно дольше и столько, сколько нужно, подогревать.
Что делает меня теплым? Что мне нравится? Хорошие слова, стихи, встреча с человеком, после которого теплеет на сердце. Что делает мою жизнь немножко мягче? Как эту мягкость вернуть в свою жизнь? Высочайшее искусство быть продуктивным, эффективным и не потерять мягкость. Вот это, наверное, и есть секрет тех, кому не страшно эмоциональное выгорание.
