Педагог Дима Зицер рассказал о деструктивной роли оценочной системы, которая из простой и необходимой системы координат часто превращается в фактор, играющий основную роль в мотивации человека. В своей лекции он рассказал, как от этого отойти и научиться воспринимать свои действия абстрагированно от субъективных «хорошо» и «плохо».
Здравствуйте, я Дима Зицер, мы продолжаем говорить о педагогике. И сегодня мы поговорим, может быть, о самой большой путанице, которая возникает в родительском сознании, а именно о системе оценок или о так называемой системе оценок, или оценочной системе. Очень-очень часто приходится сталкиваться с вопросами, почти с утверждениями, о чем мы говорим, без оценок жить невозможно. Если человек не будет понимать, что такое хорошо и что такое плохо, он моментально запутается, потеряет ориентиры и, в конце концов, конечно, закончит свою жизнь где-нибудь под забором. Давайте попробуем с этим разобраться.
Во-первых, давайте попробуем понять, что такое оценка, каким образом она работает. Для начала представим себе довольно простую ситуацию с молодым человеком лет 3-4. Например, бабушка или мама говорит ему: «Нужно доесть суп до конца, тогда ты будешь хорошим мальчиком» — очень банальный пример. Что происходит у хорошего мальчика в душе в этот момент? Давайте поймем. Предположим, он совсем не хочет есть суп, предположим, в этот момент он с огромным удовольствием приступил бы ко второму, а, возможно, занялся бы компотом. Но в этот самый момент ему транслируют очень-очень понятно: мир устроен таким образом — хорошие мальчики едят суп. В эту секунду и начинается та самая огромная путаница, которая после этого сопровождает многих из нас до конца наших дней. Я не хочу суп, однако мир транслирует мне, что хорошим я буду, получу положительную оценку, только если я его доем. Что я делаю в 3-4 года? Конечно, доедаю и фиксирую эту самую положительную оценку.
Дальше эта ситуация возникает снова и снова. И вот уже я, извините за этот глагол, подсажен на эту самую оценку, и я уже ем суп не потому, что я голоден, или не потому, что хочу суп, а потому что в конце этого самого процесса, этой еды я получу этот самый плюс. Это может быть похвала, это может быть поощрение, это может быть конфетка, это может быть практически все что угодно. Теперь давайте подумаем: разве не ел бы я суп, если бы я не получил в конце хорошую оценку? Два варианта ответа, правда? Может, я ел бы его, если бы я был голоден, может, я бы его не ел, если бы я не хотел суп, но абсолютно точно в этот самый момент я бы очень точно понимал, чего я на самом деле хочу. В тот момент, когда возникает оценочная система уже в таком очень-очень простом и банальном первом приближении, я, человек, начинаю путать именно то самое: что такое хорошо и что такое плохо, чего я хочу, а чего я не хочу, чего хочет от меня внешний мир, а где, собственно говоря, в этом мире нахожусь я сам.
А дальше снова и снова это положение дел фиксируется, и в какой-то момент оценка становится главной мотивацией. Это происходит практически во всех случаях, когда мы имеем дело с оценочной системой, когда я выбираю тот или иной поступок не потому, что я хочу так поступить, не потому, что я проанализировал, подумал, посомневался и принял определенное решение, а потому что, так или иначе, это определенным образом оценивается моими близкими, родными, виртуальными близкими и родными. Правда же, мы ведь довольно часто представляем себе, что бы сказала княгиня Марья Алексеевна? Это тот самый момент, это тот самый пример.
Конечно, говоря об оценочной системе, невозможно не говорить о школе. Со школой обстоит все совсем просто и совсем печально, на мой взгляд. Та оценочная система, которая сегодня существует в наших школах, — это пять баллов. Давайте разбираться с пятью баллами. Что же это за оценка такая, если из пяти три — отрицательных? Причем одним мы практически не пользуемся, значит, остается среди положительных довольно хилая дифференциация между четверкой и пятеркой. Что я должен понять, получив оценку?
Предположим, человек написал диктант и в диктанте сделал 20 ошибок. Получил, естественно, два. Он много работал, он очень старался и в следующем диктанте сделал 14 ошибок. Получил два. Он снова ушел работать, снова старался, думал, советовался с родителями, сделал в диктанте 10 ошибок. И знаете, что он получил? Вы догадываетесь. Два. Более того, даже если он перевернул мир с ног на голову и сделал в нем всего пять ошибок, он все еще получил два. В тот момент, когда он получает эту самую пару все время, что он понимает, что мы ему транслируем, где, наконец, то самое, что взрослые очень-очень любят искать, а именно желание учиться, а именно желание познавать мир? Это пропадает на 100%. Это история поразительная, но эту историю организовываем мы с вами.
Однажды в нашей школе был такой случай: нам пришла государственная контрольная, по-моему, во втором классе. И там был такой вопрос, там была картинка, на которой было нарисовано гнездо, а рядом картинка, на которой был нарисован домик, и вопрос был следующий: что общего в этих картинках и в чем между ними разница? И один мальчик ответил следующим образом, он написал: общее то, что в гнезде живет птица, а в доме — человек, а разница в том, что в гнезде живет птица, а в доме — человек. Как вам кажется, что он получил? Два, с точки зрения оценивающего. Однако это ответ на уровне гениальности — там и обобщение, там и юмор, там и все остальное. Что в этот момент мы транслировали бы ему, если бы сказали: двойка? Понятное дело, что в этот момент мы бы создали дополнительную мотивацию для того, чтобы получать хорошие оценки.
Удивительным образом оценивающая система или оценочная система вымещает практически все остальное. И понятно почему, правда же? Потому что когда я хочу дотянуться до самых разных частей мира, когда я хочу взаимодействовать самыми разными способами с самыми разными явлениями и людьми, это желание не может быть оценено, тем более оценено другим человеком, тем более, как вы хорошо понимаете, субъективно оценено, потому что другой оценки быть практически не может. Чего мы хотим в тот момент, когда мы человека загоняем в прокрустово ложе — хорошо или плохо, вольно или невольно? Мы подталкиваем его к тому, что у него есть только два пути: удовлетворить оценивающую сторону или подвергнуться определенным лишениям, наказаниям и так далее. Тот вопрос, который нам нужно себе задать в этот самый момент: этого ли мы хотим?
Теперь давайте попробуем разобраться, что бывает, если нет оценочной системы? Это довольно простой вопрос, и ответ на него тоже будет довольно простым. Разве в наших отношениях, в отношениях обычных, ежедневных, человеческих серьезно присутствует оценочная система? Я могу предложить вам страшный и смешной одновременно эксперимент, который, конечно, вы не станете проводить, и будете абсолютно правы: попробуйте на пару дней ввести оценочную систему в женско-мужские отношения. Получится что-то типа того, что муж говорит жене: «Ты знаешь, дорогая, за сегодняшний вечер тебе троечка», а она ему отвечает: «А за вчерашний секс тебе четыре с минусом». Как быстро такие отношения прекратятся? Очень быстро, правда же?
Это ровно то, что происходит с оценкой, это ровно то, что происходит с нашими детьми. В этот момент начинаются обрывы между мною, моей сущностью и пониманием того, что и как я делаю, или мною и моей сущностью и знанием мною и моей сущностью и внешним миром, мною и моей сущностью и другим человеком. Это очень интересно — взаимодействовать с разными явлениями, это очень интересно — познавать мир, это очень интересно — понимать, как он устроен, это очень интересно — пробовать его на вкус. Но в тот момент, когда вместо обратной связи я получаю три или пять, или два, или один, неважно что, я не способен понять, как мне жить дальше, я не способен понять где, я нахожусь в этих самых рамках.
Что можно противопоставить оценке? Человеческую обратную связь, когда мы можем сказать другому человеку: «Давай вместе подумаем, доволен ли ты тем, что у тебя получилось, давай вместе поставим задачу на будущее, давай вместе проанализируем, как сложилась твоя жизнь вчера, позавчера, последние два-три месяца. Давай попробуем увидеть, какие достижения произошли в твоих взаимоотношениях с математикой, например, давай попробуем понять, какие новые инструменты ты, мы приобрели для того, чтобы с этим самым миром взаимодействовать».
Как же происходит так, что мы с вами, вырвавшись из школы, довольно быстро забываем большую часть того, что там происходило? Это происходит именно потому, что мы находимся в прокрустовом ложе оценочной системы. Это происходит именно потому, что очень многое мы делаем или вынуждены делать для того, чтобы удовлетворить чужое мнение, для того, чтобы соответствовать определенной норме, для того чтобы, для того чтобы, для того чтобы, для того чтобы.
Очень любят взрослые говорить о том, что школа должна учить учиться. Оставив в стороне странность этого утверждения, я задам единственный вопрос: а кто будет учить учиться? Не правда ли? Учить могут те, кто сами умеют. Что такое учиться? Разве учиться — это не ставить вопросы, разве учиться — это не находить удивительные и парадоксальные ответы, разве учиться — это не сопоставлять различные явления, поражаясь тому, что они несопоставимы или, напротив, тому, что они так удивительно подходят одно к другому? И разве можно это оценивать?
Было задано выучить наизусть письмо Татьяны к Онегину, а Онегина к Татьяне, предположим. Девочка Света выучила и получила пять, мальчик Ваня сказал: «Я не буду это учить, потому что мне кажется, что то, как Евгений поступает по отношению к Татьяне, — это лживо, это неискренне, я готов это доказать удивительным пушкинским текстом», он получает два. Разве этого мы хотим, разве это мы имеем в виду, когда мы говорим «учить учиться»?
На минуточку уйдем из школы обратно в не школьную жизнь. В тот момент, когда жесткие рамки оценок влияют на меня, я практически перестаю быть способным на поступок, потому что надо мной висит дамоклов меч того, что мне в любую секунду могут сказать: «Это плохо, это не годится, так хорошие мальчики или девочки не поступают».
Дело тут не только в праве на себя и даже не столько в праве на себя, дело тут в принципе в общей системе взаимодействия меня со всем огромным-огромным миром. Дело тут в том, хотим мы, чтобы наши дети, раз вступив в определенную колею, так и докатились в этой колее до самой-самой смерти, не сделав шаг ни направо, ни налево? Либо чтобы они с удивлением обнаруживали новые тропинки, чтобы они обнаруживали новые пространства, чтобы они задавали себе вопросы и находили удивительные, парадоксальные очень-очень часто ответы? Вы спросите меня: «Так что же, Дима, нет ничего хорошего и ничего плохого?». Я рискну ответить: в определенном смысле так оно и есть, нет ничего однозначно хорошего и ничего однозначно плохого.
Мир — это повод задуматься, повод принять определенное решение, повод сомневаться, повод рефлексировать. Оценка практически на 100% убивает все эти наши желания или наши способности даже это делать. И тогда рано или поздно мы оказываемся в одномерном настоящем, где есть только черное и белое, где я не могу позволить себе сменить работу, потому что у моей бабушки была только одна запись в трудовой книжке. Где я не могу позволить себе сделать странную прическу, потому что меня когда-то научили тому, что девочка должна быть причесана очень-очень аккуратно. Где я не могу прочесть даже новую книгу, если эту книгу не посоветовал мне кто-то другой, и я не получу галочку в виде подтверждения или в виде какой-то оценки. Я не беру в данном случае такие банальные вещи, как дрессировка. Конечно, вы понимаете, что я имею в виду: это когда я, взрослый, пользуясь своей силой, хочу добиться от ребенка, более слабого, определенного поступка, даже не задавая себе вопрос, почему я хочу именно этого.
Тот же самый суп, сейчас оставь то, чем ты занимаешься и займись тем, что представляется важным мне, например, перестань рисовать и немедленно начни делать уроки. Почему? Как вы понимаете, правильный ответ: «По кочану», в этот самый момент ответа нет никакого. Если он так не поступит, банальный пример продолжаю я, он получит определенное наказание. Почему? Правильный ответ: «По кочану», как вы понимаете. Потому что я продолжаю транслировать ту самую оценочную систему. Теперь в этом смысле у меня есть, если хотите, призыв — попробуйте усомниться в этом, попробуйте задать себе вопрос: единственный ли это путь? Знаю, знаю, что будет дальше. Дальше, возможно, некоторые из вас скажут: «Послушай, но разве можно в сегодняшней школе учиться, если мы будем таким образом отвергать оценки?». Можно, отвечу вам я.
Оценки — это всего лишь система координат, которая предложена государством, министерством, иногда РОНО для того, чтобы, так или иначе, получить какую-то обратную связь от большого, большого, большого количества детей. Не умеют иначе министерства, государства и так далее. И я не брошу в них камень, между прочим. Но это не значит, что мы должны жить подобным образом. Для того, чтобы понять, знаю или не знаю я теорему Пифагора, со мной достаточно поговорить. Мне не нужны намеки в виде плетки или конфетки, мне не нужна эта тройка или четверка, или двойка, или пятерка. Мне можно сказать, я человек, в этом проявляется моя человечность, в том, что я умею отвечать на вопросы, в том, что я умею сомневаться. Система совершает еще одно страшное деяние — нивелирует эту мою человечность, сводит меня или сводит нас, детей в данном случае, к существам, которые находятся в определенной модели, которые не способны дать обратную связь, у которых лучше не спрашивать, с которыми лучше не разговаривать.
Как устроен очень простой тест, тест обычный в университете? У нас есть 100 баллов, предположим, мне нужно решить пять задач, если я не решил одну из них — я получил 80 баллов, правда же? Это оценка, скажете вы. Нет, это техническая обратная связь. В этот момент довольно простым способом экзаменатор или кто бы то ни был сказал: «Окей, этой задачи нет. Из 100 баллов все разделено, ты получаешь 80». Это уже немного лучше, чем простая прямая оценка, особенно пятибалльная. А еще лучше, если в этот миг мы садимся с человеком, садимся с ребенком и говорим ему: «Слушай, что получилось, что не получилось? Давай про это поговорим. Может быть, у тебя было настроение решать совершенно другие задачи, может быть, ты не знал, какое отношение эта задача имеет к твоей жизни, может быть, не видел никакой актуальности в ней?» и так далее. Думаете, это невозможно? Еще как возможно.
В определенном смысле, мне кажется, человечество довольно сильно потрудилось, придумав систему оценок, потому что для человека естественно быть в системе безоценочной. Разве я не понимаю без оценок, поступаю я хорошо или плохо, от того, что со мной поговорят? Разве я не вижу, когда мой близкий человек огорчен? Разве я не чувствую, что сейчас, возможно, что-то у меня не получилось и, может быть, мне стоит попробовать еще раз? Разве оценка мне помогает? Мне кажется, она мешает мне, потому что она делает мою жизнь горше или печальнее и опаснее, если хотите.
У меня есть личное воспоминание, которым, возможно, пришло время поделиться. Я был, кажется, в четвертом классе, и от чего-то мои родители очень-очень требовали от меня получить в четверти по математике четверку или пятерку, я не помню, какую-то положительную оценку, очевидно. И надо сказать, я очень-очень старался ее получить. Это была третья четверть, к нам пришли практиканты из педагогического института, я еще запомнил это событие, потому что меня тогда впервые в жизни назвали на «вы». Был какой-то зачет, я, честное слово, очень к нему готовился. Пришел я не этот зачет, сдал я, рассказал я то, что должен был рассказать, и эта самая студентка говорит мне: «Простите меня, пожалуйста (вот оно «вы»), я не могу за это поставить четыре»». И ставит трояк, и этот самый трояк после этого возникает у меня в четверти. Знаете, что я вам скажу? Ни до, ни после я не плакал горше, чем тогда, я даже не знаю, почему это было.
Сейчас, став уже взрослым, я понимаю, что на меня обрушилась какая-то сумасшедшая несправедливость этого мира. Мне так хотелось получить четверку, я честно трудился, я очень-очень старался. Нет-нет, меня никогда не били дома уж точно, даже особо не ругали, но почему-то эта ситуация, знаете, вся человеческая несправедливость стала очень-очень выпуклой в этот момент. Я помню, как я шел, размазывая слезы по лицу, продирался через какие-то кусты, плакал, плакал, плакал.
Разве оценка помогла мне в тот момент? Разве я лучше узнал математику? Я не помню даже, о чем шла речь, только помню про эту огромную глобальную пустоту, которая образовалась вокруг меня в тот самый момент. То, что я точно знаю, что мои отношения с математикой в тот момент закончились. Нет-нет, я научился виртуозно списывать. Один из моих лучших друзей был блестящим математиком и умел писать сразу две работы, чем я, конечно, пользовался. Но разве этого мы хотим? Это прямое следствие этой самой оценочной системы, без которой можно было бы обойтись.
И, знаете, только став взрослым-превзрослым, став директором школы, я вдруг обратил внимание, что математика — это очень интересно, что математика — это часть философии, учат нас древние греки, что теорема Пифагора — это вообще-то строение Вселенной, что об этом можно говорить вот так. И я задаю себе вопрос: а не обратил ли я на это внимание только сейчас, потому что я, наконец-то, перестал получать оценки, потому что я получил непосредственную возможность заниматься тем, что интересно мне: задавать себе вопросы, искать, копать, находить странные ответы?
Как оценки действуют вне школьной системы в нашей обычной жизни? Но одно, естественно, напрямую дает отсвет на все остальное. В какой-то момент я вдруг обнаруживаю, что без оценок я и жить не могу. В этом смысле оценка очень похожа на наркотик, очень-очень сильно, потому что я обнаруживаю, что какие-то действия я просто не могу совершить, если в конце не будет этой самой пятерки или этого самого поощрения, если мы говорим не про школьную систему. И уже говорят нам дети, а иногда и взрослые: «Зачем мне это делать, если я в конце не получу раз, два, три, четыре, пять?». И самый естественный человеческий ответ: «Как зачем тебе это делать? Но ты же говоришь, что тебе это интересно».
Так вот этот ответ начинает казаться абсурдным. А разве так можно, разве можно сделать что-то, потому что мне интересно? Разве можно носить одежду, потому что мне удобно? Разве можно петь песни, несмотря на то, что у меня нет слуха? Разве можно готовить еду просто потому, что мне нравится готовить, а не потому, что я получу положительную оценку мужа или жены, или сына, и потом ее немедленно нужно будет вместе съесть?
Таким образом, все самое прекрасное, что есть в человеке, может свестись к маленькому-маленькому квадратику, который называется оценкой, и внутри этого квадратика нам предстоит тогда жить. Мне кажется, будет очень здорово открыть рамки максимально и попробовать, попробовать день, попробовать другой, попробовать неделю, а потом, глядишь, и на всю жизнь растянется.
Фото: kinopoisk.ru
