Макеева: Сейчас мы узнаем о самых последних событиях. На связи мой коллега Илья Васюнин с Болотной площади в Москве.
Васюнин: Такое противостояние сейчас происходит на Болотной площади, я нахожусь на передовой, сейчас передышка произошла, до этого ОМОН, который стоит на изготовке, периодически совершает вылазки. С этой стороны стоят люди, которые не хотят расходиться. ОМОН забирает отсюда, применяет дубинки, хватают всех. Если здесь и есть активисты, то небольшое количество. В основном это люди, которые никогда не были на массовых акциях.
Задерживают, бьют достаточно жестко. Я сейчас покажу разбитые куски асфальта, разбитые бутылки, пластмассовые бутылки. Отвечают газом. В общем, это такое противостояние. Сейчас минута затишья, ОМОН отошел назад. Задержанных, я думаю, здесь с десяток людей уже сейчас.
Что дальше предпринимать будет толпа и предпринимать ОМОН – не понятно. Никаких лидеров уже не осталось. Я видел здесь Илью Яшина, это было, может быть, полчаса, 20 минут назад, с тех пор очень большое количество людей оказались задержанными, куда их уводят, я не вижу, куда-то в сторону Большого Каменного моста. Но что там происходит – понять сложно. За ОМОНом ничего не видно.
Макеева: Такая информация из твиттера: «ломают асфальт на камни, кидают их в ОМОН». Ты что-то подобное видел?
Васюнин: Да. Вот они – разбитые куски асфальта, которые действительно летят в ОМОН.
Макеева: У нас на связи Ксения Батанова с Поклонной горы.
Батанова: Я как раз нахожусь возле сцены, здесь звучит популярная музыка, очень много флагов, много флагов «Единой России». Обещали собрать 50 тысяч, но никаких 50-ти тысяч здесь нет, максимум – это 5 тысяч человек, и основная часть, мне так показалось, что это «Почта России», которые пришли сюда еще часа в 3, растянули растяжки с названием «Почта России», и, по-моему, эти люди составляют большую часть пришедших.
Кроме того, очень много молодежных тут организаций прокремлевских. Поздравил первым с днем рождения Общероссийский народный фронт господин Дугин.
Сейчас началась праздничная часть, заключительная, когда просто выступают какие-то группы. Мероприятие должно продлиться до 8-ми часов.
Макеева: Владимир Роменский также находился все это время в гуще событий, сейчас он на прямой связи со студией.
Роменский: На Болотной площади продолжается столкновение оппозиционеров с сотрудниками полиции. Уже несколько раз их ряды прорывали, и порой ситуация здесь вроде бы нормализуется, люди успокаиваются, потом снова начинаются другие волнения. Сотрудников ОМОНа бьют древками от флагов, они в ответ пускают дубинки, летят камни, причем от этих камней страдают как сами сотрудники полиции, так и участники акции, поскольку эти камни попадают и в них.
Сейчас по толпе прошла новость о том, что Сергей Удальцов, Алексей Навальный, Борис Немцов задержаны. После этого один из членов «Солидарности» выдвинула требование, которое толпа поддержала. Она сказала, что толпа требует переговоров с руководством полиции, с Колокольцевым, а также освобождения всех тех, кто был задержан сегодня на площади.
Вы видите, что сейчас ОМОН стоит и никаких попыток, чтоб задержать кого-то, не предпринимает. Подобная ситуация была здесь всего несколько минут назад. После этого опять в ход пошли дубинки. И вот мы опять становимся свидетелями нового задержания.
Люди присели на землю и просто ничего не предпринимают, но никуда уходить не собираются. Сотрудникам полиции это всячески не нравится. Они оттаскивают людей, растаскивают из общей кучи и направляются к автозакам.
Отмечу, что в сторону сотрудников правопорядка также летели зажженные дымовые шашки, фаеры, их тушат специальными огнетушителями.
Сейчас один из активистов, по всей видимости, будет задержан.
Видите, часто между активистами и полицией возникают перепалки, подходят, беседуют с ними даже женщины, но ситуация остается очень напряженной, здесь опасно.
Макеева: Тимур Олевский также на связи со студией «Дождя».
Олевский: Сейчас центр противостояния переместился на саму Болотную площадь, которую сотрудники полиции пытаются очистить от участников акции. Они собираются, и в какой-то момент бросаются и выхватывают 3-4-х человек, избивают их резиновыми дубинками и тащат в автозаки. Люди их боятся, но в ответ бросают бутылки. Они полетели в полицейских после того, как они начали применять силу с использованием спецсредств. Однако это все не выглядит как-то организованно, это такие хаотичные стычки. Сейчас на моих глазах еще нескольких человек потащили в автозак.
Здесь на площади остались самые обычные студенты, интеллигентные люди. Дубинками достается всем: и журналистам, в том числе, бьют по очкам. Любое задержание сопровождается серьезным избиением. Прямо сейчас по спине и по почкам человека 3-4 раза ударили и после этого унесли. Некоторых удается отвоевать. Только что мимо меня прошел человек в крови, ему по лицу попали резиновой дубинкой и просто рассекли бровь, его лицо заливает кровью. В них летят палки, которые остались от флагов и куски асфальта. Сейчас дело принимает серьезный оборот. Попытка брызгать в полицейских перцовыми баллончиками. В ответ они догоняют. Люди разбегаются очень быстро. Сейчас никого задержать не удалось. Все сгрудились. Сейчас те, кто остались на Болотной площади выглядят очень плотной толпой из рядов 2-го, 3-го ряда. В ответ летят камни, это свежий асфальт, им удалось его достать. Сейчас полицейские отступают и бросаются опять. Это повторяется без перерыва, они не успокоятся, пока 3-4 человек не утащат в автозак, после этого будет новое построение в каре.
Макеева: Елена Шмараева с нами на связи, давайте попробуем получить у нее последнюю информацию.
Шмараева: Я нахожусь на Малом Каменном мосту, который полиция 20 минут назад зачистила от протестующих, людей вытеснили в сторону Якиманки, в сторону Болотной, набережных. Проводились задержания, трудно оценить, сколько человек было задержано, я видела задержание нескольких десятков человек и отъезд с площади 4-х автобусов полиции. Сейчас со мной рядом правозащитник Андрей Рябушкин, который обращался к участникам протеста с просьбой не сопротивляться полиции и не провоцировать ее, не использовать предметы в качестве оружия. Может быть, он сможет нам рассказать о задержаниях и о работе полиции сегодня.
Рябушкин: Я думаю, что сегодня была допущена серьезная ошибка при организации этого мероприятия. Дело в том, что когда раньше ожидались такого рода конфликтные ситуации, ожидалось насилие, полиция и организаторы протестных акций садились за стол переговоров. Сегодня этот стол пустовал, и, наверное, во многим этим объясняется тот накал страстей, то насилие, которое было применено сегодня с обеих сторон.
На что я обратил внимание? Первое: вместо того, чтоб пройти на заявленное место проведения митинга, организаторы остановили основную массу людей в районе Малого Каменного моста, практически блокировали движение, и этим создали предпосылки для дальнейшей конфликтной ситуации. Часть участников акции, хочу подчеркнуть, это было очень небольшое количество людей, людей радикально настроенных, они стали кидаться бутылками, стали запускать фаеры, и я видел людей, которые пострадали от действий этих граждан. И действительно было задержано несколько десятков человек, но я должен высказать критику, конечно, и в адрес полиции.
Во-первых, я видел ряд задержаний, которые были не обоснованно жесткими, я видел ситуации, когда человек идет спокойно, мирно, говорит: Я сам пройду. Его берут, толкают, выворачивают руки. Эти вещи недопустимы. Это не носило массового характера, это не касалось всех задержанных, потому что часть людей – их либо несли вообще по воздуху, или они спокойно шли. Но я видел по крайней мере 5 случаев такого рода действий. Видел случай, когда человека заставляли расставлять ноги, били его по ногам. Я сделал замечание полицейским. И своим руководством эти полицейские, насколько я понимаю, они были сегодня от несения службы отстранены. То есть, с обеих сторон у меня есть достаточно серьезные замечания.
Мне очень хотелось бы, чтоб сегодня не пролилось крови, чтоб люди сегодня не стали жертвами или обстоятельств, или собственной активности.
Я считаю, что сегодня может быть вещь, которая может очень негативно отразиться на истории страны. Мы можем столкнутся с дискредитацией мирного протеста. Мы ни в коем случае не должны этого допустить. Наша сила в том, что нас много. А нас много потому, что мы мирные люди, мы против насилия. И эта мысль должна быть главной у организаторов.
Макеева: В нашей студии политолог – Дмитрий Орешкин. Я узнала о появлении Дмитрия Борисовича в студии из сообщения в твиттере и от нашего редактора. В студию пришел политолог Дмитрий Орешкин – немного раненый. Дмитрий Борисович, вы, правда, раненый? Куда? У вас действительно перевязана рука.
Орешкин: Мне поцарапали ОМОНовцы руку, ничего особенного, небольшое кровотечение. И вот еще, пасхальные штанишки порвали.
Макеева: У вас даже брюки в крови, я хочу сказать.
Орешкин: Ну, что делать. Мне немножко досталось. Мне кажется, что мы имеем дело с обоюдной провокацией, потому что при прохождении с Малого Каменного моста на Болотную было создано искусственно – ОМОНовцами – узость такая, где можно было пройти только в 5-6 человек, и люди там остановились. Я пытался пройти к руководству силовых структур, чтобы попросить их – открыть проход на Болотную площадь. Но меня, естественно, не пускали до тех пор, пока не подошел подполковник, несмотря на то, что у меня есть вот такая формальная бумага, что я общественный наблюдатель. Я хотел попытаться снять нарастающий конфликт, потому что люди занимали весь этот самый Малый Каменный мост, люди не понимали - что делать. Да, вот, кстати, моя рука с кровью, ерунда, но неприятно, потому что, в общем, на самом деле, они должны были меня пропустить по всем правилам.
Так вот в этой самой узости доблестные молодцы из Левого фронта организовали, по-видимому, затык какой-то, воспользовавшись вот этим узким горлышком, которое создал ОМОН. И я думаю, что господин Лукин прав, когда он говорит, что здесь речь идет о провокации. Откуда-то у них взялись камни, откуда-то у них взялось что-то горючее, я не знаю, бутылки с этой смесью или еще что-то. Но если бы не было желания придержать, то люди бы спокойно прошли туда, где они хотели услышать своих лидеров.
Макеева: У нас была такая версия, что неуверенные действия с обеих сторон.
Орешкин: На самом деле, мне кажется, что и то, и то отчасти запланировано. Люди хотели придти на Болотную, пройти к трибуне и выслушать, что им скажут. Их туда не пускали. И здесь на это наложилась вот эта вот «левацкая» провокация. А люди же взвинченные, они не понимают, им не объясняют. Им говорят, что митинг закончился, расходитесь. А митинг еще не начался. Так что, я думаю, что это было заранее запланированная идея - разделить толпу, не допустить ее до места проведения митинга с тем, чтобы возникла какая-то кризисная ситуация, которая оправдывает применение насилия. Теперь, я думаю, последуют шаги, запрещающие такого рода митинги, это на пользу власти; не думаю, что это на пользу «левым», потому что этот митинг не был удальцовским, это был митинг раздраженных горожан. Я – абсолютно не сторонник Сергея Удальцова, но я счел своим долгом выйти на этот самый митинг.
Так что мы, если переходить к политологическому анализу, входим в ситуацию взаимной конфронтации. Десятки тысяч людей хотят воспользоваться своим законным правом собраться на Болотной и довести этот митинг до конца. Власть этого не допускает.
Макеева: Илья Васюнин находится на Болотной площади в Москве, он с нами на прямой связи сейчас.
Васюнин: Сейчас я показываю группу ОМОНа, они выстраиваются клином перед тем как ворваться в толпу и забрать людей. Люди, которые стоят напротив, они схватились за руки, чтобы препятствовать и не пустить ОМОН, не дать прорваться. Люди еще не расходятся. Полиция подходит все ближе, забирают людей очень жестко с использованием дубинок.
Макеева: Они пытаются не пустить ОМОН куда?
Васюнин: Они просто стоят на Болотной площади, ОМОН врывается в стоящих людей, избивает их и провожает в автозаки. Видимо, ОМОН хочет зачистить площадь окончательно. Но люди не хотят уходить. Милиция группируется, возможно, сейчас будет какой-то финальный прорыв. Возможно, милиция рассчитывает самых активных участников задержать. После чего толпа сама и разойдется. Но это уже происходит в течение часа, полутора часов, а люди, которые активно сопротивляются милиции, они не заканчиваются. Поэтому некий тупик сейчас на площади. Посмотрим, как будет развиваться ситуация.
Макеева: Тут такая оценка политологическая от группы «Война» в твиттере поступила, что в центре сейчас беспорядки, которых не было в России последние 95 лет без преувеличения. Вы разделяете это?
Орешкин: Думаю, что это с преувеличением. Беспорядки, конечно, масштабные, но я думаю, что они не случайные. Мне кажется, что их специально организовывали. И здесь – власть, которая мешает гражданам законно реализовать свое право на митинг, и здесь экстремисты левого плана, которые хотят из этого митинга сделать какой-то махач или драку. Они друг друга нашли. В результате ситуация понятная, теперь эти митинги будут запрещать. Теперь у граждан не остается, скорей всего, законного способа реализовывать свои права с помощью мирных шествий. Эта идея дискредитирована, к сожалению. Я думаю, что к этому специально шли.
Макеева: ОМОН к этому, допустим, специально шел, допустим такую версию, а Левый фронт-то зачем к этому специально шел?
Орешкин: Левый фронт, с моей точки зрения, охотно пошел на то, чтобы поучаствовать в такого рода провокациях. Левому фронту нужно подогреть ситуацию, они, почему-то, искренне думают, что с помощью уличных беспорядков можно поменять власть.
Я убежден, что с властью надо вести диалог мирными средствами, в том числе – выходом на улицу. Но власть не хочет слышать, в частности, на моем примере это можно сказать. Я хотел пробиться к начальству, попросить их не говорить о том, что митинг закончен, потому что он еще не начался, а наоборот сказать, что проходите, пожалуйста, на Болотную площадь, потому что люди застряли на Малом Каменном мосту, и вообще были дезориентированы, они не понимали, что делать, они понимали, что их обманывают, и значит, они пытались штурмовать эту линию ОМОНа, ОМОН сопротивлялся, потому что это ему предписано уставом. И на пустом месте, в общем-то, заварили кашу.
Действительно, давно я такого не видел, слава Богу. Надеюсь, что больше не увижу. Но в принципе - идеи митинговой активности специально дискредитированы сейчас. Вот это самый плохой вывод, который я могу сделать. И, наверное, это неизбежно, потому что власть решила показать – кто в доме хозяин.
Вместо того, чтобы как на прошлых митингах – спокойно помочь людям пройти к трибуне и выслушать, что им скажут, я так понимаю, организаторов митинга – то ли не допускали на трибуны, то ли они сами не хотели идти, но мы ничего не услышали. Мы не услышали выступающих, а это значит, что митинг не состоялся. Значит, идеология была такая: мы останавливаем этот митинг, не позволяем его довести до нормальной логической точки.
Макеева: Но формальная причина у них была, поскольку до начала митинга часть людей села на асфальт и сказала, что митинга не будет. И в твиттере, кстати, были сообщения от организаторов.
Орешкин: Но их легко обошли. Там село на асфальт полтора десятка человек. Если бы не было вот этого бутылочного горлышка… Мне не интересны люди, которые там сидят.
Макеева: Если бы пришло 3 с половиной человека и, условно говоря, Левый фронт полез бы в фонтан – это была бы одна ситуация. Очень много людей пришло.
Орешкин: Люди пришли не толкаться с ОМОНом. Люди пришли на разрешенный митинг, а здесь их вот так вот с двух сторон развели. И у меня очень серьезные претензии к господам из Левого фронта. Но точно такие же претензии у меня и к милиции, полиции, прошу прощения. Если б она вела себя умнее, то это были бы просто отдельные люди, которые не хотят продвигаться туда, куда хочет продвигаться большинство.
Макеева: Сколько было людей, как вы считаете, на Якиманке?
Орешкин: Не меньше 50 тысяч. Думаю, что больше. Колонна шла – длинной примерно около километра, ширина Якиманки примерно 50 метров. Умножаем одно на другое, получается примерно 50 тысяч квадратных метров. Даже если по одному человеку на квадрат, а полиция обычно считает – 2 человека на квадрат, когда плотно люди стоят, то получается – или 50, или 100.
Макеева: Были очень заниженные ожидания - в том числе и у тех, кто был организатором прошлых митингов.
Орешкин: У меня тоже были заниженные ожидания, я не думал, что будет так много народу, честно говоря. Я прошел от Октябрьской и до вот этого бутылочного горлышка, я не смог пройти на Болотную, куда хотел пройти. Было много народу.
Макеева: Олег Пархоменко на телефонной связи со студией.
Пархоменко: Две палатки поставили, в некоторые из них даже забрались люди, это, чтоб вас сориентировать, чуть не доходя до улицы Серафимовича. Единственное, что на этих палатках написано: Свободу Ходорковскому и Лебедеву. Видимо, поэтому все здесь собрались. Полиция не пытается их разогнать, кордон в 30-ти метрах отсюда, они явно просто еще не в курсе, что здесь ставят палатки.
Макеева: Сколько людей в настоящий момент остается на Болотной площади?
Пархоменко: На том пятачке, где происходят сейчас события, на стыке Серафимовича и сквера, наверное, можно говорить о сотнях, может быть, тысяче, полутора. Другое дело, что там стоят люди в сторону Болотной и битком забит Лужков мост, и на том берегу еще люди стоят. Так что, больше 10 тысяч в общей сложности здесь пока еще остается.
Макеева: Твитты главного редактора телеканала Russia Today, которая, по слухам, может стать пресс-секретарем будущего президента – Владимира Путина: «Ранены полицейские и журналисты. Ножами. Гламурно-либеральная туса, вам не стыдно за этот триумф гопоты? Или вы все в европах на майские?» Еще один твитт: «Предупреждали же вас, что все это прекраснодушие из жан-жака закончится фанатской резней. Не верили? Или просто наивные? Или вам нравится?»
Отчасти, может быть, это и вам адресовано, Дмитрий Борисович?
Орешкин: Мне не нравится то, что было организовано. Мне нравится то, что было на проспекте Сахарова и то, что было на Болотной площади раньше. Я надеялся, что будет то же самое. И я думаю, что все те, кто пришли – за редким исключением, надеялись на то же самое.
Макеева: Но она называет это прекраснодушием, которое должно было закончиться резней.
Орешкин: Что значит – прекраснодушие? Если люди отстаивают свои конституционные права с помощью выхода на разрешенный митинг, а им силовыми методами не позволяют пройти на то место, куда они намерены, то люди испытывают, интеллигентно выражаясь, фрустрацию. А эта фрустрация может породить все, что угодно. Если там действительно что-то с ножами, то это отвратительно. Там что-то горело, это я видел, я не знаю, что. Значит, те, кто притащили с собой эти бутылки с зажигательной смесью, это отвратительные провокаторы, которых вполне можно сравнивать с людьми, которые в 30-х годах в Германии что-то там провоцировали или наоборот.
Мы можем не сомневаться, теперь прекраснодушие кончится. Власть решила показать – кто в доме хозяин. Я не знаю, кто кидал эти бутылки, если они были, - участники демонстрации, или те, кто был подключен к этим самым демонстрациям. Всегда в любой демонстрации найдется человек, которые может сделать что-нибудь, что дает власти повод для того, чтобы начать бить людей дубинками.
Макеева: Ваш прогноз – что будет в ближайшие минуты?
Орешкин: Будут завинчивать гайки. Собственно говоря, тут прогноз уже год как понятен. Если продолжать дальше соблюдать законы и Конституцию, то эта власть начнет проигрывать выборы, сначала мэрские выборы, потом выборы в региональные парламенты, в 2014 году – выборы в Московскую городскую думу. Поэтому необходимо или эти выборы каким-то образом дискредитировать, а, может быть, даже и запретить, или их проигрывать. А власть проигрывать выборы не может, потому что не может этого сделать никогда. И придется слишком за многое отвечать. Соответственно, она будет принимать все меры к тому, чтобы выборы дискредитировать, запретить, разогнать, и расчленить как вот эту вот митинговую толпу на какие-то сектора, и показать, что они не представляют единого целого, разделить и призвать уйти по домам, на кухни, и там продолжать тихо в свою духовку – ругать власть, не высовываясь, и не высказывая свое мнение, что в принципе у граждан должно быть изначально. Граждане должны иметь возможность публично высказать свою позицию и честно зафиксировать ее на выборах. Поскольку выборы у нас – понятно какие, значит, люди выходят на улицу. Соответственно, траектория власти уходит в одну сторону, траектория граждан уходит в другую. И власть все сильнее будет опираться на этих вот людей в пластмассовых шлемах.
Макеева: В кадре мелькнул Илья Пономарев, он не арестован, не задержан, собственно говоря, это понятно, он депутат Госдумы.
Орешкин: Мы с ним сталкивались перед рядом этих самых ОМОНовцев, он тоже хотел пройти, его не пропускали.
Макеева: А Сванидзе тоже общественным наблюдателем был?
Орешкин: Нет, он не был, по-моему, общественным наблюдателем, он просто узнаваемый человек, и по-моему, он даже депутат, насколько я понимаю. Или нет еще?
Макеева: Я сейчас боюсь соврать.
Орешкин: Я тоже боюсь ошибиться. Во всяком случае, довольно известный человек. Вот его, как, кстати говоря, и меня, вот так вот вытесняли – несмотря на то, что мы хотели всего-навсего пройти к руководству силовых структур для того, чтобы попросить открыть проход на Болотную.
Макеева: Как вы считаете, что в ближайшие часы будет происходить? Если краткосрочную брать перспективу развития событий.
Орешкин: Я думаю, что нормальные граждане разойдутся по домам, активисты, протестанты, которых не так уж много, попытаются извлечь максимум из этой сумятицы, к сожалению. Всегда есть люди, которые готовы сжечь дом для того, чтобы сварить себе яйцо всмятку. В данном случае сгорел организованный гражданский протест. И это, конечно, на руку тем, кто в моем представлении является экстремистами.
Макеева: Очень трогательный твиттер, так в тему к вопросу о разных весовых категориях, сгоревшего дома и сваренного всмятку яйца: «Главное сейчас, - пишет Илья Варламов в твиттере, - не устраивать беспорядков, за это могут потом пострадать Навальный и другие лидеры». Это ли основная ставка сейчас, если говорить о перспективе, которую обрисовываете вы?
Орешкин: Вы знаете, меня как-то не очень волнует беда Навального и остальных лидеров. Лидеры на то и лидеры, чтобы идти в первых рядах, и если надо – получать по башке за свои идеи. А вот то, что граждане оскорблены, обмануты, причем, у меня создается впечатление, что с обеих сторон, вот это самый плохой итог. Люди пришли для того, чтобы показать, что они мирно хотят зафиксировать свою гражданскую позицию, вместо этого устроили какую-то там сумятицу. И власть могла б вести себя поумнее, если б хотела. Власть захотела вести себя не поумнее, а посильнее. Вот в чем проблема. И в этом смысле – если я могу понять позицию молодых двадцатилетних ребят, которым хочется потолкаться, то я не понимаю позицию власти, которая могла бы легко этих ребят изолировать, и толпа бы их обтекла, когда они ходили с этим мегафоном и говорили: Садитесь на асфальт. На них смотрели как на слегка блаженных.
Макеева: Не все поддержали, мягко говоря.
Орешкин: Мягко говоря, не все. Были разочарованы и не понимали, кто это здесь ходит и объясняет.
Макеева: Нам удалось установить связь с Львом Пархоменко.
Пархоменко: Я сейчас в самом начале Малого Каменного моста, здесь выстроилась - от набережной до основного оцепления - цепочка ОМОНовцев, которая выдавливает людей, которые были на Малом Каменном мосту, обратно в сторону Якиманки. Там довольно большая толпа стоит на мосту. И те, которые не смогли пройти на Болотную, застряли в сидящих на асфальте людях. Их теперь обратно выдавливают к Якиманке. Потихонечку сужается место боевых действий. Полицейские все ближе и ближе к набережной прижимают людей, но к резко-активным действиям пока не переходят, потихонечку, буквально по 5 шагов, отодвигая их дальше в разные стороны, в основном – в сторону Якиманки.
Макеева: Сейчас с нами на связи Маргарита Симоньян, твиттер которой я цитировала. Как вы считаете, что сегодня произошло на Болотной площади, можете это еще раз сформулировать для нас, чтоб я вас не пересказывала?
Симоньян: Я считаю, что сегодня произошло то, что я, честно говоря, думала, произойдет гораздо раньше, потому что я еще с декабря, когда все это началось, говорила и писала, и в эфирах говорила о том, что на мой взгляд – люди, которые приходят на эти митинги, еще начиная с Болотной и Сахарова, где я сама была в качестве наблюдателя, они приходят за одним, а большая, довольно значимая часть тех, кто организует эти митинги и ведет за собой людей, приходят совершенно за другим. Если люди в массе своей, как мне кажется, приходили выразить протест, свое несогласие с тем, что они считают нечестными выборами, другими проблемами у нас в стране и в политике, то ребятам вроде Удальцова, я уж не говорю совсем про гопоту в массах, которую мы до сих пор наблюдаем в эфире, им нужна была провокация, нужна была кровь, нужна была классная картинка с избиениями. Доигрались. За что боролись, на то и напоролись.
Мне только странно, что это все только сейчас. Видимо, они поняли за все эти месяцы, что милиция-полиция теперь жестко действовать не будет, если уж ее совсем не спровоцировать. А тут уже инаугурация, если совсем пшиком закончится вся эта митинговая активность, как-то стыдно будет. Надо же детям нынешним и будущим в глаза смотреть. Теперь будут смотреть с довольными лицами.
Меня просто удивляет, испытывают ли сейчас стыд другие люди? Те люди, которые не хотели крови, не хотели бунта, не хотели революций, и - то ли не понимали, что закончится вот этим, в наивности, то ли – вот мне совершенно не понятно, почему умные люди, не буду называть фамилий, либерально настроенные, недовольные тем, что происходит в политике и в государстве, шли вместе с вот этими? Почему? Мне кажется, что им сейчас стыдно. По крайней мере, я на это надеюсь.
Макеева: Стыдно за что? Почему тем, кто не хотел такого развития событий, должно быть стыдно?
Симоньян: Левый фронт проповедует и реализует на практике свои идеи, идеи бунта, идеи революции, в том числе – бунта насильственного. Почему им должно быть стыдно? Они делают то, что они и декларируют.
Мне кажется, что стыдно должно быть тем людям, которые - не хотя бунта, крови и революций, позволяли себе, ради того, чтобы воспользоваться моментом, идти под одними знаменами и одними колоннами с теми, кто бунта, крови и революций, и раненых ножами полицейских, и избитых журналистов – хочет. Понимаете?
Когда господин Навальный, чей твиттер я, к сожалению, вынуждена читать, чтоб быть в курсе того, что происходит в моей стране, изо дня в день в своем твиттере призывает кого-нибудь избивать, «давайте уже поскорее дадим по морде» и к другим насильственным действиям, и с ним под ручку ходят и планируют дальнейшие планы люди совсем другого качества, просто либерально настроенные люди, которым просто не нравится Путин, которые хотят что-то сделать для страны, мне не понятно – эти люди, они такие наивные, они так ошибались? Или что у них было в голове, когда они выходили одними колоннами с Левым фронтом, с нацистами даже, которые тоже присутствовали на некоторых митингах, и говорили: Ну ладно, это ничего, мы сейчас пойдем, а потом разберемся. Ну, разобрались, красиво получилось? Я надеюсь, что этим людям сейчас стыдно.
Макеева: Сейчас эти митинги запретят, ваш прогноз?
Симоньян: Мне кажется, нет. Мне не кажется, что их запретят. Мне кажется, что очень жестко поступят по отношению к тем, кто провоцировал эту бойню, и это будет правильно. Мне кажется, их как раз сейчас посадят. Надеюсь. А людям, которые продолжают быть недовольными, продолжают считать необходимым для себя выходить на площади так, как они выходили в декабре, я не думаю, что запретят это делать.
Если вы имеете ввиду, что у нас сейчас введут запрет на массовые протестные мероприятия, их перестанут разрешать, мне кажется, что это не так. Я надеюсь, по крайней мере.
