' style='fill:%23c4c4c4;fill-opacity:1'%3E%3Cpath d='M93.28-57.4h2.52l-6.33 11.74h-2.6l6.41-11.75zM98.5-57.4h2.52L94.7-45.67h-2.6l6.4-11.75zM103.78-57.4h2.52l-6.33 11.74h-2.6l6.4-11.75z'/%3E%3C/a%3E%3C/svg%3E)
«После моего ареста фактически была заплачена совсем другая сумма»: Улюкаев впервые рассказал о мотиве Сечина
В понедельник, 4 декабря, в Замоскворецком суде прошли прения сторон по делу Алексея Улюкаева, в ходе которых прокурор попросил приговорить бывшего министра к 10 годам тюрьмы строгого режима и штрафу в 500 миллионов рублей по делу о взятке. Адвокаты попросили оправдать подсудимого. Сам экс-министр взял слово и назвал возможный мотив главы «Роснефти» Игоря Сечина в этом деле. Дождь публикует выступление Улюкаева целиком.
Обратимся к событиям 14 ноября 2016 года. Там есть цепь событий, каждое из которых в отдельности выглядит довольно странно. Сложенные вместе, они создают понятные искусственные конструкции в целях провокации взятки. Прежде всего звонок Сечина, та настойчивость, с которой он приглашает, являясь инициатором этой встречи. Ему оказалось мало просто разговора по телефону. Он прервал мое предложение поговорить только по телефону и сказал, что «большая просьба приехать на секундочку ко мне». Он не захотел продолжить разговор в ином месте и позже, а именно в Лиме. Ему нужна была встреча именно в офисе «Роснефти» и именно в не слишком позднее время. В ходе телефонного разговора понятно, что стороны обсуждают более позднее время или более раннее, последний вариант оказался 17 часов.
Понятно, что не сразу осознаешь смысл такого рода странностей, а потом понимаешь: конечно же, это является условиями для проведения того, что называется оперативным экспериментом. Желательно, чтобы это было в более светлое время суток, чтобы можно было сделать видеозапись. Конечно же, место, куда приглашают, должно быть с этим связано. Я поехал, хотя мне было это не вполне удобно. «Роснефть» — это крупнейшая компания в стране, и руководитель крупнейшей компании, безусловно, является очень серьезным партнером. И с ним дальше работать, как я тогда думал… Кроме того, конечно же, выяснение принципиальных вопросов о том, как именно руководство компании «Роснефть» видит себе приватизацию 19,5% акций компании в ближайшее время было очень важно. Конечно же, те знаки уважения, которые мне оказывались, а именно предложение посмотреть компанию, встреча с центральным управлением, которые делаются не каждому, — все это вместе склонили чашу весов на сторону согласия приехать. Но по приезду странности тоже не прекратились.
Вообще говоря, хронометраж времени показывает, что с момента моего выхода из автомобиля до момента, когда мы вместе с руководителем компании «Роснефть» прошли в подъезд, прошло 19 секунд. За эти 19 секунд по крайней мере три обстоятельства бросаются в глаза. Первое — руководитель компании встречает у порога. Я много раз посещал разные компании с государственным участием, такие, как «Сбербанк», банк ВТБ, РЖД, Алроса, Российский фонд инвестиций. Никогда компании у подъезда не встречают, это прерогатива более высокого руководства. Так встречают президента, премьера, вице-премьера. И особенно странно, что руководитель компании, который по телефону говорил, что у него в этот день очень важные деловые переговоры, оказался одет совершенно не по-деловому: теплый вязаный свитер, теплая куртка, как будто для зимней рыбалки.
На фоне этих всех несуразностей и в том коротком промежутке времени — 19 секунд, человек просто не успевает все это сложить вместе. Третья вещь, а именно сумка, на этом фоне не выглядит, вообще говоря, странной. В самом деле, у меня не было стопроцентной уверенности, что это вино, но с высокой степенью вероятности выглядело именно так, потому что все мои знакомые знают, что мне обычно дарят книги и вино — то, что я знаю, что я понимаю, что люблю. Я думаю, что Сечин об этом говорил на нашей предварительной встрече 15 октября в Гоа. Вес, который с точки зрения гособвинителя является, видимо, основанием считать, что именно является содержимым, будто с какого-то определенного количество килограммов в сумке могут быть только деньги, далеко не является такой уж важной характеристикой. Конечно же, эксперимент был очень эффектный в суде. Я сделал свое собственное маленькое исследование, оно не претендует на юридическую достоверность, но в такого рода сумку легко помещается 10-12 бутылок вина в подарочной упаковке, которые весят вместе не меньше 20 килограммов. Это можно легко проверить даже без помощи специалиста.
Странно дальше, что меня провели не в кабинет руководителя компании, а в какую-то небольшую комнату, где мы стали обсуждать, и странно, что потом была довольно быстро свернута беседа господином Сечиным, ссылаясь на занятость. Но все же в ходе разговора мы вышли на самое важное, и я получил ответ на волнующий меня вопрос об оценке директоров, процедурах — и то, что господин Сечин применял как дополнительную приманку. А меня, конечно же, интересовал вопрос о том, какую компания выбирает форму и предлагает правительству для того, чтобы осуществить приватизацию 19,5% акций компании. В ходе разговоров он пояснил, что это будет не продажа инвестору, а самовыкуп через кредитование заинтересованными кредитными инвестиционными организациями. Инвестор покупать не желает, а кредитовать готов в полном объеме. Это принципиально важно, это подтверждало ту версию, которую изложил президент России. Это хорошая и понятная основа для дальнейших действий.
Вот что было однозначно воспринято — это терминология. Объем, спасибо гособвинителю, который правильно меня поправил, именно объем, это слово употребляется дважды: сначала в разговоре у подъезда, а затем в разговоре в комнате. Конечно же, я однозначно воспринял слово «объем» как объем тех денежных средств, которые компания должна взыскать в виде кредитов или ресурсов. Ну скажите, кому придет в голову, что крупнейшей компании в стране нужно несколько недель, чтобы выезжать в командировку, чтобы собрать объем в два миллиона долларов? А вот собрать 10 миллиардов евро, 700 с лишним миллиардов рублей — да, это та сумма, ради которой руководитель компании, даже крупнейшей в стране, должен потратить несколько недель, съездить в командировки, провести важные переговоры, о чем он в дальнейшем сказал. Он сказал о том, что инвестор после этой работы готов передавать в полном объеме. Объем, о котором говорится у подъезда, и объем, о котором говорится в помещении. Задание, о котором говорится у подъезда: «Можно считать, что задание выполнено» — это еще не безоговорочное утверждение, ведь можешь считать, а можешь подвергнуть сомнению. Получил подтверждение затем в разговоре в офисе, когда было сказано, что мы настойчиво работаем над тем, чтобы задание выполнить полностью. Все-таки означает, что не до конца, а выполнено полностью по результатам нашей настойчивой работы.
Однозначно речь идет о том задании, которое мы получили все, — о приватизации крупнейших объектов государственной собственности и выполнении бюджетных заданий 2016 года. Еще одна деталь — это приведенная в экспертизе позиция экспертов о том, что характеристика высказываний Улюкаева одинакова — и в разговорах о корзинке с колбасой, и в разговоре про сумку. То есть для коммуникатора все равно, говорит они о колбасе или о сумке, в которой якобы должны содержаться два миллиона долларов. Вот он угрожал, домогался, требовал этих двух миллионов, шел на риск испортить отношения с руководителем крупнейшей компании и относится к этому трофею ценному так же, как к корзинке с колбасными изделиями. На мой взгляд, это просто подтверждает, что речь идет не о денежных средствах, а о подарке.
Таким образом, все обстоятельства складываются в целостную картину создания искуственной конструкции провокации взятки. Но если эта провокация осуществляется, должны быть мотивы, о чем совершенно справедливо сказал государственный обвинитель. Мне показалось, что я в ходе своего допроса давал пояснения, скажу более развернуто. Итак, как учит нас римское право, нужно искать материальные основы такого рода инициатив. А они здесь недвусмысленны. По распоряжению правительства, которое было внесено в Министерство экономического развития и подписано председателем правительства незадолго до моего ареста, инвесторы должны были заплатить за 19,5% акций компании «Роснефть» 710,9 миллиарда рублей. Причем эта цифра взялась не с потолка, она была определена по той методике, которую предложила сама «Роснефть» в письме от 13 октября 2016 года и в которой она апеллировала к пресловутому синергетическому эффекту получения и использования бюджета. Это было основной красной нитью в обосновании компании, почему именно она должна участвовать в конкурсе и почему сделка по продаже контрольного пакета акции компании «Башнефть» должна быть закрыта в ее пользу.
Однако после моего ареста фактически была заплачена совсем другая сумма. Было принято иное решение, видимо, удалось ввести в заблуждение руководство правительства и было принято решение о том, что за пакет 19,5% «Роснефть» будет заплачено 692,4 миллиардов рублей. Разница 18,5 миллиардов рублей — это огромная сумма для бюджета, который в 2016 году сводился с большим дефицитом. Это в 1,5 раза больше, чем затраты бюджета на поддержку малого и среднего предпринимательства. Или примерно четверть всех расходов на культуру. То есть обещанный синергетический эффект для бюджета как важнейший аргумент «Роснефти» на право приобретения ею контрольного пакета «Башнефти» так и не был получен. Да и сама структура сделки по приватизации 19,5% акций «Роснефти» настолько непрозрачна и сомнительна, что организаторы резонно стремились устранить возможного критика, к которому могли прислушаться. А могли прислушаться, потому что ему было поручено руководством страны осуществлять контроль, оказывать содействие в организации приватизации этого пакета акций.
Непонятна выгода конечного выгодоприобретателя этой сделки, но то, что он нарушил напрямую указания президента РФ о том, что на нее не следует использовать кредитные ресурсы российских банков, — это нарушение очевидно. Из известных обстоятельств, изложенных в материалах дела, видно, что замысел провокаторов созрел в 20-х числах октября. Злоумышленники уже точно решили добиваться изменения распоряжения правительства и снижения цены по продаже акций «Роснефти». Они понимали, что министр экономического развития может воспротивиться этому, потому что тогда пропадает тот самый важный аргумент, по которому была поддержана продажа «Башнефти» в пользу «Роснефти», а именно пресловутая синергия для бюджета. Не случайно письмо с обоснованием необходимости снижения цены — это письмо от 3 ноября — было отправлено не министру экономического развития, а вице-премьеру Шувалову. Видимо, устроители провокации полагали, что к тому времени министр экономического развития в должности уже не будет. Это корреспондируется как раз материалами дела, а именно рапортом оперуполномоченного Калиниченко (оперативный сотрудник ФСБ Александр Калиниченко, готовивший передачу $2 млн Улюкаеву — прим.), исходя из которого предполагалось, что мероприятие пройдет уже 31 октября и 2 ноября. Раз оно произойдет 2 ноября, то 3 ноября уже нет смысла обращаться к тому, кто был спровоцирован на такие действия.
По причине моего отсутствия в Москве, я был в командировке, в этот период времени, очевидно, это мероприятие осуществить не удалось, поэтому операцию перенесли на 14 ноября, то есть последний день перед тем, как я уезжал на саммит АТЭС в Рим. Это был саммит на высшем уровне, где президент России, конечно же, мог обратиться к участникам о ходе приватизации, поэтому провокаторам надо было торопиться, у них была последняя возможность отсечь возможность более--менее объективного доклада президенту об обстоятельствах этого дела.
Почему же организатор этой провокации так и не пришел в суд? Потому что, вероятно, осознал последствия дачи ложных показаний в суде, а без ложных показаний сказать ему было вовсе нечего. Подводя итог сказанному. Попрошу суд учитывать все исследованные доказательства, учитывая, что главный свидетель, на показаниях которого целиком и полностью строится обвинение, так и не явился в суд. Прошу меня оправдать. При этом прошу суд решить вопрос о направлении материалов в Следственный комитет РФ для проведения проверки фактов заведомо ложного доноса, совершенного Сечиным и [экс-главой службы безопасности «Роснефти» Олегом] Феоктистовым, а также провокации взятки в отношении меня, совершенной сотрудниками ФСБ совместно с Сечиным и Феоктистовым.
Фото: РИА Новости / Рамиль Ситдиков
