Российскую базу в Гюмри окружили тысячи демонстрантов, разгневанных массовым убийством. Прямое включение

14/01/2015 - 18:47 (по МСК) Павел Лобков

В Армении около 2000 человек сегодня вышли на акцию протеста у 102-й российской военной базы в Гюмри на Севере Армении. Они требуют выдать армянской стороне обвиняемого в убийстве 6 человек российского солдата Валерия Пермякова. Включение с места событий о том, что происходит сегодня вечером в Гюмри.

12 января Пермяков, сбежав с территории российской военной базы в Армении, пробрался в дом семьи Аветисян, где застрелил сначала 51-летнюю хозяйку дома, а потом и других членов её семьи. Погибло 6 человек, в живых остался лишь полугодовалый ребёнок. 

Лобков: Григорий, скажите, пожалуйста, как развивается эта ситуация, как она может дальше развиваться, учитывая, что Конституция двух стран не позволяют выдать Пермякова армянской стороне, или же это нежелание российского командования выдавать?

Шведов: Я думаю, что при желании российского руководства можно было бы разрешить этот конфликт, безусловно, выдав Пермякова. И правовые основания для такой деятельности есть. Как ситуация развивалась? Мы знаем, что начались акции протеста, если  вчера корреспондент «Кавказского узла» ездил в Гимры, и там люди, которые пришли, в основном, высказать соболезнования, не очень были готовы поделиться, то сегодня мы уже видим, что люди уже активно протестуют и довольно жестко требуют того, что, подчеркну, с точки зрения российского законодательства допустимо, потому что в данном случае надо подчеркнуть 4-ю статью заключенного между Россией и Арменией соглашения, оно называется «Соглашение по вопросам юрисдикции и взаимной правовой помощи по делам, связанных с российской военной базой». Дело все в том, что преступление, которое вменяется Пермякову, было совершено не на самой военной базе, а за ее пределами. И это дает основания для выдачи лица, если такое желание будет.

Лобков: Вообще раньше российский МИД проявил интерес к этому делу, подключился к переговорам, это было буквально 2 дня назад. Сегодня мы уже почти ничего не слышим от МИДа.

Шведов: Да, конечно, вопрос, почему реакции такой нет возникает. Но подчеркну, несмотря на то, что ситуация сложная – это российский военнослужащий. Но, тем не менее, допускать заключение такого соглашения, по которому возможна выдача, и вопрос лишь только в том, будет ли справедливое правосудие в Армении, может ли оно быть без воздействия эмоциональной составляющей, потому что, конечно, событие из ряда вон выходящее. Но российской стороне важно понимать, что дело здесь в образе России на Кавказе. Этот образ демонизируется. Сейчас он демонизируется несправедливо. И очень важно, чтобы сейчас в этом деле было абсолютно ясное справедливое решение суда, неважно, армянского или российского, но очень важно, чтобы реакция была быстрая. Чтобы решение и процесс был прозрачным, чтобы решение было справедливым – это очень важно продемонстрировать армянскому обществу.

Лобков: Вообще на официальном уровне мы видим обычно церемонии в красивых залах, на встречах ВДКБ, на встречах СНГ мы видим всегда рукопожатия и очень хорошо написанные коммюнике о российско-армянской дружбе, в том числе, и о сотрудничестве в военной области. Вообще, в целом, на уровне населения – это так же, как на уровне президентов и премьеров или немного по-другому?

Шведов: Конечно, это совсем по-другому. Другое дело, что я не буду говорить, что армянское общество как-то негативно настроено к российскому обществу.

Лобков: Нет, я имею в виду к российским военным базам.

Шведов: Да, ну вот российские военные базы – это вопрос, на который многие армяне смотрят сквозь призму ситуации в Нагорном Карабахе, сквозь призму ситуации с Азербайджаном и Турцией. Поскольку на сегодняшний день переговорный процесс с Турцией заморожен, отношения с Азербайджаном не улучшаются, Карабах продолжает оставаться болевой точкой, конечно, у российских военных есть уникальный шанс не на словах, а реально сформировать образ миротворцев, оказывать психологическую, в первую очередь, помощь тем, кто беспокоится о судьбе независимости Армении.

Лобков: Возникает вопрос об отборе тех солдат, а их не нужно много, которые служат на этих военных базах. Как я понимаю, на иностранных военных базах должны служить люди, которые прошли чрезвычайно жесткий психологический отбор и в которых можно быть абсолютно уверенными. Мы знаем об ужасных подобных случаях, которые происходили на американских военных базах. Например, на острове Окинава, из-за чего целый остров против присутствия там американцев. Этот инцидент с Пермяковым очень непонятный. Для чего нужно было выходить за пределы военной базы, чтобы попить? При этом, зайдя в дом, не попросить попить, а я думаю, что русскому солдату не отказали бы в том, чтобы  налить кружку воды. Заподозрить людей, что они увидели, что он «в самоходе», и перебить всю семью. Одно с другим и третьим не монтируется абсолютно.

Шведов: Конечно. И поэтому, обращаю внимание, что такие события происходят, и они не получают должного расследования. Действительно, мы знаем, во-первых, об очень непрозрачной ситуации в самой армянской армии и о проявлениях жесткой дедовщины. Мы также знаем, что двое нетрезвых военнослужащих в 1999 году с российской военной базы выходили и открывали стрельбу, тогда погибло 2 человека и 9 получило ранения. Но получил ли тот случай 1999 года не только огласку, но и расследование? Получил ли он достаточно внимания российской стороны, чтобы таких случаев не повторилось? Меня самого очень удивляли сообщения о том, что человек с такой небольшой суммой денег в кармане пытается перейти границу. Почему на самом деле он бежал? Зачем? Эти вопросы надо, безусловно, расследовать и не прятать, как это у нас принято.

Лобков: Тем более, фотография официальная, которая публикуется сейчас всеми сайтами, у него вид, я бы сказал, мягко говоря, помятый. То есть, не исключено, что показания, которые у него были получены внутри 102 базы, были получены не совсем законными способами.

Шведов: Да, к сожалению, мы знаем, что на Северном Кавказе случаи дедовщины носят чудовищный характер. Например, в Северной Осетии в суде находится дело об изнасиловании солдата, и, видимо, его насиловали неоднократно, который в результате совершил самоубийство. И насколько такие дела освещаются российскими СМИ и насколько они расследуются самими российскими военными, чтобы они остались уникальными, чтобы они не повторялись, не шли чередой. Это надо выяснять, в каком состоянии был Пермяков, что с ним происходило, что послужило каким-то поводом.

Лобков: Я напоминаю также случай с казахским пограничником известный, который тоже расстрелял очень много людей, как выяснилось. И это дело тоже заглохло в Казахстане. Это было, правда, внутриказахское дело, но оно заглохло, потому что его сразу признали виновным, повесили на него всех абсолютно жертв, тем самым ситуация была замята, но не решена.

Шведов: Да, вот заминание ситуации – это ровно то, что мы помним в Гимрах в 1999 году. Жители Гимров, с которыми поговорил корреспондент «Кавказского узла» не смогли вспомнить, какое наказание понесли те, которые стреляли на рынке, и какое наказание вообще предусмотрено для тех, кто может вести такую противоправную деятельность. Поэтому очень важно, чтобы здесь было гласное правосудие, чтобы был процесс открытый, чтобы это дело, если оно останется у российской стороны, не потонуло в военном суде, в военных органах, которые не всегда бывают открытыми.

Лобков: А что вообще представляет собой 102 база в Гюмри? Это огромная база со своим аэропортом, откуда можно вывезти Пермякова секретным способом по воздуху или все равно, пока люди находятся, как мы видим сейчас, живой цепью стоят и окружают сейчас эту военную базу, это сделать невозможно?

Шведов: Конечно, при желании это сделать возможно. Но я очень надеюсь, что до этого не дойдет. Если его как-то вывезут, то это будет явным признаком того, что пытаются скрыть виновного, поэтому я очень рассчитываю, что не пойдут российские военные на такие шаги. Я думаю, что ситуация пока далека от того, чтобы ожидать самосуда.

Лобков: Вот что пишет Википедия о 102-й российской военной базе: «Это один из важнейших объектов геополитического присутствия России в Закавказье, она в 126 километрах к северу от Еревана. Командир базы - полковник Рузинский Андрей Юрьевич. Она основана там в 1995 году в уже независимой Армении на основе межгосударственных договоров. Там развернута база противовоздушной обороны СНГ, оснащенная зенитно-ракетными комплексами С-300В. Так же там находятся истребители  МиГ-29 (входят в 3624-я авиационную базу, аэродром Эребуни)». То есть, на самом деле у этой 102-й военной базы есть прямой доступ к аэропорту. «Численность личного состава базы – около 5000 человек. Договор был заключен на 25 лет и продлен до 2044 года. Эта база дислоцирована на территории Армении без денежных компенсаций и является крупнейшей на территории этой страны».

Шведов: Можно к этому добавить, что вот эти 5000 человек, которые, как мы знаем, там находятся, очень маловероятно, что они будут кем-то атакованы. Там очень богатое вооружение, известно, что там несколько мотострелковых полков, зенитно-ракетный полк, артиллеристский полк, танковый батальон. Так что я думаю, что не надо ожидать, что кто-то будет атаковать эту базу. И не надо поднимать МиГи в воздух – их порядка 18 там находилось еще  некоторое время назад. Не думаю, что надо на МиГе вывозить Пермякова с базы, не думаю, что будет штурм. 

Думаю, что надо спокойно в этой ситуации разобраться и продемонстрировать армянскому обществу, что будет справедливый приговор, справедливое расследование, что в нем будет принимать участие армянская сторона, если оно будет проводиться Россией, или, если оно будет проводиться армянской стороной, что тоже возможно де-юре, что этот процесс будет тоже гласным, потому что, к сожалению, в Армении судебные процессы не всегда бывают достаточно открытыми, и вопросы остаются у общественного мнения по отношению ко многим судебным процессам.

Другие выпуски