Председатель правления ВТБ Андрей Костин – ДОЖДЮ: я за ужесточение наказания за экономические преступления

Костин: На мой взгляд, ни в коем случае. Вообще каких-либо базовых основ для серьезного ослабления рубля не существует. Они все-таки лежат, прежде всего, в цене на нефть и в базовых показателях макроэкономических – таких как платежный баланс, как размер государственного долга. Просто, что, наверное, сейчас происходит, это появившаяся информация о том, что Центральный банк и Минфин меняют порядок начисления и формирования государственных фондов, один раз в год исчисления из этого фонда переходят на регулярную покупку валюты. Рынок, наверное, отреагировал на это. Сегодня нет такого профицита бюджета, который привел бы к таким массовым закупкам, которые могли бы повлиять на рынок. Поэтому, по оценкам наших аналитиков, что если и будет ослабление рубля в перспективе, то это 1-2 рубля к доллару. То есть абсолютно небольшие колебания. В целом, по нашим оценкам, рубль будет стабильным, потому что базовые макроэкономические показатели стабильны.

Желнов: Курс евро и доллара на это лето вы какой прогнозируете?

Костин: Очень трудно. Я сказал в прошлом году вашим коллегам о том, что предсказывать курс валюты – так же сложно как предсказывать любовь женщины. Очень многие факторы влияют на это, в том числе, и какая монетарная политика будет дальше проводиться, в том числе, США. Если брать рубль – это озабоченность, наверное, больше всего для наших людей. Я считаю, что каких-либо серьезных отклонений курса рубля не будет. Другое дело, что не стоит ожидать и укрепления рубля. В целом, мне кажется, рубль будет достаточно стабильным.

Желнов: Вчера вы встречались с президентом Путиным с деловыми кругами будущей «двадцатки», которая в сентябре пройдет в Питере, и говорили о восстановлении доверия к финансовым системам, к репутации и т.д. Если говорить об инвестиционной привлекательности, то каким образом вы видите эту привлекательность, учитывая, что осужденные по экономическим преступлениям представители малого и среднего бизнеса, многие из них находятся под стражей, недавно была кампания о массовой амнистии, Борис Титов ее предлагал, около 100 тысяч человек, но пока никакой амнистии не произошло. Вам как кажется, эта привлекательность будет достигаться?

Костин: У меня совершенно другой взгляд на это. Я не знаю эту информацию, хотя я с Борисом Титовым общаюсь, я никогда не изучал специально эту тему в том плане, что касается малого и среднего бизнеса, но я вижу со своей стороны огромные злоупотребления – воровство, кражи, нарушение законодательства со стороны заемщиков, со стороны людей бизнеса, которые остаются безнаказанными.

Желнов: Вы, наоборот, за ужесточение?

Костин: Абсолютно. Банкир Бородин, который украл 5 млрд. долларов чистыми, находится на свободе в Лондоне. И нет законодательства, которое предотвратило бы его отъезд отсюда.

Желнов: Но он объявлен в международный розыск.

Костин: Слава богу. Но сколько людей не осуждено. Смотрите, что творится в Америке, там по 400 лет дают людям за нарушения, которые у нас сплошь и рядом случаются. У нас законодательство сегодня, на мой взгляд, недостаточно жестко реагирует на экономические преступления. Я с этим сталкиваюсь ежедневно. Наверное, есть другие случаи. Но я бы сказал, что есть некая проблема вообще законодательства или практики нашей такой, что трудно получить оправдательный приговор. Но это другая сфера, не очень мне знакомая. Но я в своей практике не встречал людей, которые были бы незаконно осуждены за экономические деяния. Не встречал пока.

Желнов: Среди коллег наверняка встречали.

Костин: Для меня, по крайней мере, такой проблемы не существует сегодня. Я вижу, как иногда владельцы предприятий крадут собственные деньги, они тратят деньги банков на откуп собственных же акций для того, чтобы эти деньги вывести из компании. А чрезмерных наказаний, преследований за экономику, честно говоря, не встречал. Может быть, есть такие примеры. Я этого не исключаю. Наверное, законодательство надо совершенствовать, наверное, надо в части экономики либерализовать. Может, действительно, не надо людей сразу под стражу, под арест, хотя люди убегают, как видите, и получают политические убежища после этого.

Желнов: О Сергее Гуриеве, которого либеральная часть общества считает выдающимся экономистом, статей нет. Но есть побег. Это хорошо для климата?

Костин: Я знаком с госпожой Лагард – прекрасный человек, высочайших ценностей человек. У нее недавно были обыски на квартире в Париже. Или возьмите Берлускони, премьер-министр, с постоянными судами. Мы что, из этого делаем выводы о том, что инвестиционный климат в Италии или во Франции хуже стал от этого? Почему же мы из-за Гуриева – человек намного ниже стоит в иерархии социальной, чем  госпожа Лагард или господин Берлускони – начинаем делать какие-то обобщенные выводы. Ну уехал человек во Францию – ну уехал. Были ли угрозы ареста – я не знаю. Я из прессы не понял, что кто-то хотел арестовать его. Дальше каждый сам выбирает. Если там хорошая работа и семья, ну поехал туда. Может, вернется потом, может, не вернется. Что сейчас из этого делать фарс? У нас, к счастью, страна свободная в том плане, что захотел – уехал. Была бы не свободная – не уехал бы.

Желнов: Вопрос бизнеса – про Tele2. Российскую долю Tele2 вы купили и не скрывали, что будете ее перепродавать. Кому и в какие сроки?

Костин: Мы пока еще не решили. Мы сделали заявление, что, будучи финансовым инвестором, мы хотим уйти из контроля над компанией в течение 12 месяцев, одного года. При этом мы открыты к обсуждению, мы не планируем дробить компанию, как раньше считали, по частям продавать. Мы ищем, во-первых, портфельных инвесторов, которые готовы были бы разделить с нами часть рисков и часть доходов возможных, мы будем смотреть, может быть, каким образом дальше компанию развивать, может быть, за счет объединения каких-то активов с кем-то из других операторов рынка. Пока такие планы. У нас там новый менеджмент, в ближайшее время будет выработана та стратегия. Сейчас нам важно сохранить корпоративную культуру компании. Она эффективная, хорошая компания, с правильной корпоративной культурой, не совковая абсолютно, международного класса. Это хорошо было бы сохранить, не нарушить.

Желнов: Зачем вообще покупали? Сумма сделки?

Костин: У нас очень большое направление, мы являемся главными акционерами аэропорта «Пулково», мы являемся концессионерами Западного скоростного диаметра - это платная дорога, которая проходит здесь. У нас есть инвестиции в рекламный бизнес и т.д. Это все рассчитано на среднесрочную перспективу.

Желнов: Вы «Пулково» не хотите перепродавать?

Костин: Мы «Пулково» обязательно будем перепродавать. Мы построим его, и он начнет функционировать, цена возрастет. Мы – банк, который не хочет остаться ни в одном непрофильном активе в перспективе. Просто с некоторыми проще расставаться, мы уже сейчас можем выйти из целого ряда. У нас, допустим, очень хорошие инвестиции в ритейловую сеть.

Желнов: Если говорить о приватизации, о ВТБ, почему очередной этап приватизации вы прошли через допэмиссию, а не прямую продажу вашего госпакета? Получается, что деньги вернулись снова в банк, если я правильно делаю вывод.

Костин: Введение требований «Базеля-3», которое скоро произойдет и в России, и в других странах, требует дополнительных капиталов¸ целый ряд других мер, который принимал сейчас Центральный банк за последние годы, привели к тому, что банкам требуется дополнительный капитал. Многим банкам – и в Европе, и в России. Для нас для того, чтобы обеспечить выполнение требований и дальнейшее развитие на ближайшие три года, требуется новый капитал. Мы убедили правительство, что в конечном итоге нам нужен капитал. Если правительство нам не хочет давать, да мы и не претендуем уже с 2007 года на деньги, то нам нужно было снова выйти на рынок. Правительство нас услышало и решило, что капитализация банка важнее. Банк продолжает выполнять очень важные функции по кредитованию экономики и т.д. Поэтому мы провели успешную допэмиссию, нам мало кто верил, мы впервые разместили такой объем акций на московской бирже. Ни в Лондоне, ни в Нью-Йорке так не делали раньше, и мы тоже. Собрали, в основном, суверенные фонды из Норвегии, Азербайджана, Катара. Достаточно уникальная сделка была, привлекли таким образом капитал.

Желнов: Какая будет дальнейшая волна приватизации?

Костин: По «Роснефти» я только вчера был избран в совет директоров, поэтому рановато с меня спрашивать за это. По ВТБ. Правительство приняло некую измененную программу приватизации, я думаю, она отражает реальную ситуацию в том, что рынки сегодня очень сложные, волатильные, в том, что сегодня продать огромный пакет акций на десятки-сотни миллиардов долларов будет очень затруднительно.

Желнов: Но вы за то, чтобы избавляться от госпакета?

Костин: Я до сих пор до конца не решил. Я очень открыт здесь. Я спрашиваю всех своих инвесторов, что бы они хотели видеть. Если в 2007 году все инвесторы на Западе говорили: «Нет, только полная приватизация нас устроит», то сегодня большинство западных инвесторов, не российских, говорят: «Да нет, лучше иметь государственное участие, государственный контроль». То же самое говорят рейтинговые агентства, то же самое говорят все другие.

Желнов: Почему? Это безопасно?

Костин: Сегодня в мире все считают, одним из главных критериев оценки надежности банка во всем мире – это возможность поддержки со стороны государства. Это происходит и в Англии, и в Германии. Когда рейтинговые агентства дают рейтинг, они учитывают это. Они считают, что после Кипра видно, что уровень государственной поддержки со стороны Западной Европы слабее стал. Если раньше поддерживались все системы банковские, то сейчас, видимо, пойдет выборочный этап. Наверное, те банки, которые находятся в трудном состоянии, им будет дозволено тонуть. Они очень внимательно смотрят. И говорят: «Ребята, а если у вас будет приватизация, не станет ли государство вас меньше поддерживать?». Поэтому вопрос сегодня совершенно другой окрас приобрел.

В этом плане с точки зрения стоимости заимствования на Западе, получения более высокого рейтинга, сегодня лучше быть государственным. Это признают все западные эксперты, экономисты. Я думаю, что процесс приватизации, тем не менее, должен идти. Я считаю, что нормальная банковская система все-таки будет, когда мы перейдем эту черту в 50%. Я думаю, мы пойдем туда, но только не торопясь. Как вот сейчас запланировано, с учетом рынка. Этот рынок не должен постоянно ожидать огромного притока акций. Если вы скажете завтра, что продадите еще на 20 млрд. акций, у вас сегодня никто не купит, потому что понятно, что такой вброс дополнительных  акций будет давить на цену сегодня. Надо делать это аккуратно, спокойно.

Желнов: Вы осторожны предельно.

Костин: Я практик, понимаете. Я не вижу разницы – 40% у государства или 60%. С точки зрения принятия решений, с точки зрения открытости, с точки зрения того, что мы и так уже отчеты предоставляем так же, как любое акционерное общество открытого типа, мы листингованы в Лондоне, тем не менее. Я не вижу, что изменится от того, что будет 51% или 49% у государства.

Желнов: В терминах могли бы себя охарактеризовать?

Костин: Абсолютный прагматик. Готов к любой теории. Очень против того, чтобы стоять на одной платформе – ты монетарист, и все. Если ты жесткий монетарист, мне кажется, ты не видишь, что происходит сейчас в мире. Сегодня нет ни одного Центрального банка, ни одного правительства, который бы придерживался жесткой монетарной политики. Центральный банк дает деньги на 3 года - где это видано? Триллионы тратятся на поддержку и выкуп ценных бумаг. Ну где это видано было 10 лет назад? Это немыслимо. Повесился бы любой монетарист, увидев, что происходит в мире.

Желнов: Вы рады, что руководство Центрального банка сменилось? В понедельник Эльвира Набиуллина станет главой ЦБ.

Костин: Что значит рад? Я приветствую. Мне кажется, что это очень хороший выбор. Каждый из банкиров думал – а что будет после ухода Игнатьева? Президент сделал потрясающий выбор. Я думаю, что Эльвира пользуется уважением. Если говорить, что ей опыта банковского не хватает – наберется. Банковское дело – это космическая наука. Разберется. Она очень опытная. Я думаю, что позиция прагматичная.

Желнов: Вы сказали, что государством надежнее, безопаснее, поэтому лучше с ним сотрудничать, а не частным образом, потому что рейдерство может быть и все, что угодно. Тем не менее, почему тогда большинство крупных российских бизнесменов, даже которые близки к государству, уходят в офшорные зоны?

Костин: Я думаю, порядок вещей. Во-первых, законодательство там более совершенно. Есть системы трастов, эти трасты позволяют людям распоряжаться своими активами, как они хотят, в том числе, и переход к наследникам, без налогов, которые существуют во многих странах. Я с вами соглашусь, что это всегда считалось некоей гарантией безопасности. Я начинал свой бизнес в начале 90-х годов, тогда угроза исходила друг от друга, мочиловка была дай бог.

Желнов: Сейчас это не так происходит уже?

Костин: Сейчас, я думаю, нет. Сейчас намного более цивилизованно.

Желнов: Все равно есть конфликт интересов, все равно решают люди вопросы не всегда цивилизованно.

Костин: Сейчас крупный бизнес не имеет возможности заявить в прокуратуру. Когда Гусинский мне рассказывал: «Я сейчас Чубайса посажу», и после этого началось «дело писателей», это было чисто дело, которое организовал один олигарх против высокопоставленного чиновника с помощью государственной машины. Сейчас это реже. Наверное, на более низких уровнях это бывает. Но по отношению к крупному бизнесу мы такого не видим. Ситуация стабилизировалась, бизнес отодвинули от возможности влиять на государство, как это было раньше. Я не говорю, что это полностью отсутствует, но на таком уровне, как это было, конечно, нет. У нас все равно многие живут еще по понятиям, многие не всегда выполняют букву закона.

Я думаю, тем не менее, что офшорам приходит конец. То, что сейчас было на «восьмерке», где был Путин, по крайней мере, в том плане, что они будут транспорентны. Мы, кстати, это поддерживаем, потому что для банков очень важно знать конечного бенефициара компании, с которой ты работаешь. Я думаю, что сейчас с точки зрения какого-то утаивания денег офшорам скоро придет конец. Безусловно, раскрытие, кому принадлежит тот или иной траст, компания офшорная – по этому пути пойдут все страны. Я думаю, в течение нескольких лет они дожмут те офшорные зоны, которые существуют.

Желнов:  Все равно говорят, что небезопасно на российский холдинг перерегистрировать свои офшоры, потому что ты ставишь себя под удар. Говорят это довольно крупные бизнесмены, я не буду называть имен, в частности, это одна из причин  Михаила Прохорова не спешить и не идти на выборы Москвы.

Костин: Я не спорю. У нас, с одной стороны, бизнес должен быть более патриотичным, более национальным. Это правильно. Но государство для этого должно сделать больше, я согласен. Мне кажется, когда кризис на Кипре произошел, был хороший момент для того, чтобы дополнительные какие-то меры принять для того, чтобы успокоить людей, сказать: «Ребята, вас на Кипре обобрали. У вас отобрали минимум от 60 до 100% ваших денег, огромные потери. Приходите сюда». Словами это трудно, слова есть слова, важно, конечно, определенные правовые изменения, прежде всего, в практике произвести. У нас законы неплохие, у нас правоприменение в большей степени страдает.