Почему Америка прощает все грехи Каримову, но не простит их Путину

Лобков и Белковский ищут ошибки в переписке Прокопенко и вакансии в Роспатриотцентре
05/04/2015 - 20:36 (по МСК) Павел Лобков

Павел Лобков и главный специалист телеканала Дождь Станислав Белковский обсудили главные новости этой недели. Поговорили о том, хочет ли Путин, чтобы Россия оказалась на месте Ирана, зачем весь мир пишет панегирики Ли Куан Ю, как формируется «новое дворянство» и о чем Белковский в тайне молится Кадырову. 

Лобков: Мы начинаем наши воскресные посиделки, посвященные сегодня, я думаю, началу дачного сезона, потому что Стас сразу после нашего эфира, судя по тому, как он сегодня экипирован, поедет вскапывать землю, сажать георгины и заниматься гораздо более полезными вещами, чем мы занимаемся здесь, перемывая кости нашей политической жизни. Стас, кем были твои родители?

Белковский: Отец был военный. Он получил травму позвоночника в Советской армии, в вооруженных силах, из-за чего стал инвалидом I группы. И его опыт для меня был очень важный, я говорил это в прошлой программе с Анной Монгайт, потому что он мне всегда говорил, что главное — это позвоночник, надо держать спину. Поэтому я и не стал приспособленцем и не пошел работать на Кремль. А моя мама была врач-биохимик. Я из очень простой бедной семьи. Поэтому шансов устроиться на руководящие должности компании «Роснефть» у меня нет.

Лобков: В этом смысле Дмитрий Песков абсолютно прав, потому что на этой неделе он переоткрыл для нас генетику. Он заявил о том, что в государственные компании должны устраиваться дети чиновников, потому что назначение зависит лишь от компетенции и таланта, а не от родства. Эта дискуссия в очередной раз была возбуждена тем, что сын Николая Патрушева 1981 года рождения стал заместителем гендиректора «Газпром нефти» по развитию шельфовых проектов. Я сам как генетик могу это подтвердить. Действительно, есть такие гены, которые предрасполагают к агрессии…

Белковский: К развитию шельфовых проектов.

Лобков: Конечно. К агрессии — точно, к риску — точно. И все эти гены одновременно повышают склонность к повышению зависимости: от алкоголя, от наркотиков, от власти — от сильных стимулов каких-то, которые восполняют дефицит дофамина — медиатора в нашем мозгу. В этом смысле, как мне кажется, Песков как и всегда абсолютно прав. Формируется новое дворянство, и сейчас закладываются его основы. Почему бы и нет? Здесь уже, во-первых, если мы говорим о каких-то шубохранилищах, дворцах-Геленджиках — в первом поколении это еще все не отмыто. Так же это было не отмыто в 20-е года во времена Роберта Бернса в Америке, и поэтому возбуждало разнообразные страсти. А четвертое поколение Гетти — это уже такие декаденты. Недавно один из внуков Гетти покончил жизнь самоубийством. Наследники семьи миллиардеров других американских…он кого-то там застрелил или убил, помните, неделю назад была история. Это уже старые деньги, они не нуждаются в постоянном умножении. Это и есть то благородство, та элита, которая должна прийти на смену этим выскочкам.

Белковский: Поскольку, как мы знаем, на потомках гениев природа отдыхает и происходит генетическое вырождение. То я, безусловно, считаю, что этот тренд способствует быстрому краху существующего политико-экономического режима. И как оппонент этого режима я не могу этому не радоваться. Если бы режим рекрутировал людей совершенно извне, то его крах был бы отложен на неопределенное время.

Лобков: Мы же знаем, что есть демократия и автократия. Между ними очень своеобразная точка зрения, древнегреческая традиция, которая называлась меритократия: условно говоря, Понтий Пилат становится полномочным представителем императора Тиберия в Юго-западном федеральном округе.

Белковский: В прошлый раз ты меня уел тем, что Старик Хоттабыч был из Йемена, чего я не знал. А я тебя сейчас уем тем, что Понтий Пилат закончил свою карьеру в Швейцарии, где сейчас находятся основные деньги. Из Израиля, где он находился, он перебрался в Швейцарию.

Лобков: Стас, вот эта меритократия — может быть, это и есть тот самый выход, который мучительно ищет российское общество, колеблясь между демократией и автократией. Дети, они ведь и при Николае рождались сержантами Преображенского полка. Может быть, это хорошо? Может быть, это то, что нужно?

Белковский: Это то, что нужно в смысле гибели системы, конечно. Потому что абсолютно бездарные люди сразу занимают важные должности, тем самым ведут к обрушению нынешней политико-административной системы.

Лобков: Но мы же видим, что эти люди получают ордена, у них все в порядке.

Белковский: А кому они нужны? С тех пор как Рамзан Ахматович Кадыров, да продлит Аллах его дни, я вообще молюсь на Рамзана Ахматовича, потому что я понимаю одно…

Лобков: Кстати, пример наследования престола.

Белковский: Это не просто пример наследования. Я лично молюсь на него. Я надеюсь, что телезрители меня поймут, потому что когда человеку надоедает жить, а я имею в данном случае себя, то кто-то должен его очень красиво и изящно ликвидировать. И нет никакой кандидатуры, никакого надежного партнера, который сделал бы это, кроме Рамзана Ахматовича. Поэтому я молюсь на него безукоризненно, он мой кумир абсолютный. И я хочу к нему обратиться, сказать: «Рамзан Ахматович, ну вы не тяните там уже, блин».

Лобков: В смысле, ликвидировать режим?

Белковский: Нет, ликвидировать не режим, а вашего покорного слугу.

Лобков: Что же у вас такие суицидальные тренды? Это запрещено Роскомнадзором.

Белковский: Тогда молчу. Да, Роскомнадзор нам запретил суицид пропагандировать.

Лобков: А вы уже метод излагаете. Не надо.

Белковский: Я излагаю не столько метод, сколько субъект.

Лобков: Сегодня, кстати еще один надзор образовался. Называется «Роспатриотнадзор», то есть ФГУП «Роспатриотцентр» — это федеральное государственное унитарное предприятие Роспатриотцентр.

Белковский: То есть оно занимается надзором за патриотами, чтобы они неожиданно не вышли из берегов и не стали слишком большими патриотами.

Лобков: Во всяком случае, я сегодня посмотрел специально вакансии. Я очень хотел устроиться кем-нибудь в Роспатриотцентр, потому что мне кажется, что заведения с такими названиями обязаны брать абсолютно прожженных циников, потому что только прожженный циник может работать в Роспатриотцентре.

Белковский: Паш, ну ты же не прожженный циник. Давай вот, я предлагаю создать центр гейпропаганды в Роспатриотцентре.

Лобков: Я бы не стал работать в центре гейпропаганды.

Белковский: Это же абсолютно очевидно. Нужно пропагандировать гей-ценности, потому что и в администрации президента, и в федеральном правительстве есть довольно много геев. Как же легализовать этот вопрос?

Лобков: А зачем его легализовать? Им и так хорошо.

Белковский: Нет, мне кажется, они испытывают какой-то дискомфорт.

Лобков: А почему ты с патриотов на геев сразу переходишь?

Белковский: А геи потому что и есть патриоты основные этой страны. Других не бывает.

Лобков: Почему? Они не производят потомства, они не могут наследовать должности.

Белковский: Как не могут? Наследуют должности. Мы им подскажем.

Лобков: Опять Роскомнадзор. Стас, ты хочешь погубить наш единственный независимый телеканал. Роспатриотцентр сегодня объявил охоту. После инцидента в «Детском мире», когда там оказались солдатики со свастикой, которые символизировали плохих немцев, которых Советский Союз, а не весь мир, победил в Великой Отечественной, а не во Второй мировой, и 70-летие чего будет отмечаться независимо от того, сколько туда приедет иностранных гостей — это я специально для Роскомнадзора. Так вот, он объявил охоту, что если граждане увидят где-нибудь какую-нибудь нацистскую символику, чтобы они немедленно докладывали в Роспатриотцентр.

Белковский: Я, как гражданин Российской Федерации, уже хочу доложить. В Исаакиевском соборе свастика находится на самом видном месте. И когда я был в Исаакиевском соборе много лет назад, когда еще никто не родился из учредителей Роспатриотнадзора, то экскурсовод тогда мне говорил: «Посмотрите, пожалуйста, что же это за символ?».

Лобков: И что, дети молчали пристыженно?

Белковский: Да. Не говоря уже о том, что будучи везде на Востоке — в Гонконге, например, в Сингапуре — я видел абсолютно всяких Будд со свастиками во лбу. Но Исаакиевский собор, так как является одним из символов сопротивления города Ленинграда блокаде, доказывает, что свастика существует.

Лобков: Давайте посмотрим, что происходит, и почему из Роспатриотнадзора там до сих пор никого не было. Вы видите на заднем плане рисунок паркета, который ничуть не хуже тех свастик, которые в разных вариантах были представлены неделю назад в Петербурге, но в менее богато-изукрашенном месте под названием Holiday Inn. Там были 8-ми и 10-ти конечные.

Белковский: Я горжусь тем, что мое мероприятие в Петербурге, которое происходило за сутки до этого, и это произошло совершенно случайно, потому что его запретили. Если бы его не запретили, оно не имело бы никакого резонанса.

Лобков: А вот этот запрет на всякое изображение всякого, похожего на свастику, тебе не кажется, что это из той же оперы, что преувеличенная политкорректность, запрет подчеркивать пол или возраст при разговоре с собеседником, национальность преступников. Тебе не кажется, что это, во-первых, работает против самой идеи, и во-вторых, что это не современно? Потому что это тоже происки Средневековья. Это оборачивание всего мышления в некую символическую канву.

Белковский: Мне кажется, что это чисто формальный подход по инструкции и больше ничего, который ведет к обратно-запланированному результату. Людям, которые планируют этот подход, им все равно. Они осваивают бюджеты.

Лобков: Недаром там вакансий нет.

Белковский: Да. Точно так же, как финансируют сегодня Марин Ле Пен Национальный фронт Франции, что мы знаем уже из открытых источников. Они финансируют другие правые и левые радикальные силы в Европе, убеждая Владимира Путина, что эти силы победят. Они не победят потому, что Европа очень политкорректна. И что даже во Франции, например, да, правые настроения нарастают, но победит Саркози в этом случае, а не Марин Ле Пен. Поскольку уже все заточено под отпил, распил и откат — то все, конец настал. Все эти средства выделяются под совершенно безумные проекты, включая съезд нацистов. И, по одной из версий, начальник главного управления внутренней политики администрации президента Олег Морозов был уволен именно за то, что он не проконтролировал эту ситуацию, что съезд нацистов состоялся.

Лобков: А он разве не был изначально благословлен администрацией президента, чтобы вызвать на себя, чтобы отвлечь внимание от атмосферы ненависти.

Белковский: Это отчасти так, но не совсем так. Съезд нацистов проводился администрацией президента, чтобы показать Владимиру Путину, что эти право- и леворадикальные силы придут к власти на следующем витке.

Лобков: Это довольно жалкие представители. Марин Ле Пен отказалась приехать.

Белковский:  Да, съезд провалили. И когда Путин узнал, что съезд провален, он уволил Морозова. Мне сообщили, что именно так и было. Вот если бы там была Марин Ле Пен, Морозова бы не уволили.

Лобков: А Удо Фойгт — это мелочь?

Белковский: Это совершенно очевидно.

Лобков: Очень интересная вещь по поводу рукопожатных и нерукопожатных людей. Мы сейчас видим, как весь мир аплодирует победе Каримова на выборах в Узбекистане. Напомню, что они состоялись ровно неделю назад — в минувшее воскресенье. Еще до выборов было понятно, что там будет 90 с чем-то процентов. Тем не менее, поздравления с двух сторон. Мы знаем, кто такой Каримов. Мы прекрасно знаем, каким пыткам, несопоставимым с отделом полиции Дальний подвергаются там диссиденты. Мы знаем огромное количество из Узбекистана выселенных людей. Я еще раз напомню, что все, начиная с семилетних школьников, с грудных детей, матери с грудными детьми, должны ездить на уборку хлопка. Я видел эти картины еще в советские годы, когда мать укладывала между бороздами ребенка и смачивала ему губы опием. Дело в том, что опий там — средство первой необходимости и растет в каждом дворе. Чтобы он поспал, ему смазывали губы опием. Вот он спал, а в это время она двумя руками собирала хлопок. Мы все это прекрасно знаем, в Америке это прекрасно знают. Это невероятный подарок в сегодняшнем вечернем шоу, которое через час, через два последует на всех каналах, что вот смотрите — двойные стандарты: США бичует Россию за нескольких людей, которые довольно гуманные сроки отбывают по болотному делу, и в то же время все прощает за альтернативные нефтепроводы Исламу Каримову.

Белковский:  Не за альтернативные нефтепроводы — это неправильная оценка. В свое время Юрий Петрович Любимов, главный режиссер театра на Таганке, поставил совершенно гениальный спектакль «Борис Годунов». Вся декорация этого спектакля состояла из двух предметов: посоха, которым перетягивались Борис Годунов и Григорий Отрепьев и столбика «Европа-Азия». Европе все равно, что происходит в Азии. Придирчивость Европы по отношению к России связано только с одним — что Россия до сих пор считается частью Европы. Как только Россия окончательно отречется от Европы и станет частью Азии, к чему ведут нас евразийцы, и только наше желание все-таки быть Европой и европейцами вторгает нас  в ту ситуацию, где к нам предъявляются повышенные претензии.

Лобков: Это не двойные стандарты?

Белковский:  Нет, это одинарные стандарты. К Европе применяются одни требования, к Азии — другие. Если вы — Европа, вы должны быть Европой, если вы Азия — Азией.

Лобков: Ты считаешь, что тем же, а не сборкой айфонов и производством микросхем можно объяснить невероятную терпимость американских правозащитников к тому, что в Малайзии до сих пор ротанговыми плетями бьют.

Белковский:  Да, Сингапур является абсолютно авторитарным государством, являющийся одним из финансовых центров мира. Все эти ламентации по поводу Ли Куан Ю построены на абсолютном непонимании того, что это такое.

Лобков: Вообще это тема недели. Не было ни одного журнала, который бы ни написал, независимо от того, журнал это был или блогер это был левый или правый, он написал панегирик Ли Куан Ю. Что там за жвачку, я в Сингапуре не был, что там за жвачку?

Белковский: За жвачку там бьют палками. У меня есть приятельница Юлия Леонидовна Латынина — известный журналист. Мы с ней много обсуждали, она хорошо знает китайскую литературу, даже лучше, чем я, хотя я китайскую литературу знаю хорошо. Я просто могу привести несколько примеров из китайской литературы. Ли Куан Ю и Сингапур — это филиал Китая. Как устроен Китай вообще? Я хочу это сказать всем, кто несет чушь про то, что китайская модель хороша для Российской Федерации. Я уже излагал это на канале Дождь, но не с тобой. В главном классическом романе китайской литературы «Троецарствие»  Ло Гуаньчжуна — это «Война и мир» типа, если сравнивать, там известный князь Лю Бэй, положительный герой этого романа, ночью со своими братьями и слугами ехал и решил заночевать у одного человека. И заночевал. И этот человек его должен был угостить мясом. А мяса в доме не было. И выяснилось потом на утро, что этот человек убил свою жену и ее мясом накормил князя Лю Бэя.

Лобков: Это многие описывали. В частности, бывший посол ГДР в Китае, когда вышла в отставку, написала большую книгу, а ее возили там везде.

Белковский: Я хочу сказать, что когда Наполеон Бонапарт выиграл битву при Аустерлице в 1805 году 2 декабря, в годовщину своей коронации, он выиграл битвы при Аустерлице и вошел в город Вена и взял его. Он подчинил себе Австрийскую империю, которая была до этого священной Римской империей. Но император Франц II ее переименовал, чтобы Бонапарт не объявил себя императором священной Римской империи. И что же сделали Наполеон Бонапарт и император Франц II? Они пошли в Венскую оперу совместно. А вот в Китае, когда один удельный князь побеждал другого, то он уничтожал семью побежденного в трех поколениях: его родителей, его самого с женой и его всех детей.

Лобков: Я хочу еще раз напомнить про эту даму-дипломата, которая ехала на машине с относительно зашторенными окнами — там такие микроавтобусы специальные в Китае есть для  випов. И видела, что на помойках что-то шевелится. Она спросила водителя: «А что это шевелится?». А это шевелятся девочки. Девочки в китайских семьях не нужны, их просто выкидывали на помойку. Это был семьдесят какой-то год. То есть цена человеческой жизни — она минимальна. Если мы хотим, чтобы нас признали так же, как признали Каримова, нам нужно освоить вот эти методики.

Белковский: Нам нужно стать окончательно азиатами, начать друг друга убивать окончательно в полном объеме. И мы к этому идем, к сожалению. Мы не дошли, но опять же по старому анекдоту, помнишь, как везут человека на скорой помощи, и санитар говорит: «Ну, доктор сказал — в морг». На что пациент спрашивает: «А почему в морг, если я еще не умер?». На что санитар отвечает: «А мы еще и не доехали». Вот мы еще не доехали.

Лобков: Стас, но есть же проблески гражданской активности в самых неожиданных местах. Этот новосибирский поход за «Тангейзера».

Белковский: Это гениальная история абсолютно, потому что федеральная власть навернулась на ровном месте.

Лобков: При этом при всем 90% людей, которые «за» или «против» не смотрели этого, потому что это в Новосибирске.

Белковский: И я тоже не смотрел, например.

Лобков: И я не смотрел. Более того, история с детскими годами Иисуса в гроте Венеры…вообще она такая сомнительная фрейдистская история.

Белковский: Я бы не стал это оценивать, пока это не посмотрел, потому что любое произведение искусство — оно целостное. Нельзя вычленять отдельные фрагменты и по ним, не видя его, оценивать произведение искусства. Давай посмотрим сначала.

Лобков: Здесь важен сам факт, что никто не видел, но приветствует. Прежде всего, я думаю, что это дело в той наглости, в том сапоге…

Белковский: Это в бананово-лунном Сингапуре, который организовал нам Владимир Абрамович Кехман.

Лобков: Неважно, что растоптали — произведение искусства или жалкую подделку. Важно то, чем растоптали. Растоптали довольно грязным сапогом, обмазанным банановыми шкурками. Да еще, похоже, не очень чистыми, судя по всему.

Белковский: А еще к тому же и евреями. Владимир Абрамович Кехман и Мединский — сплошные евреи губят русскую культуру.

Лобков: О чем нам сказала якобы персонаж под именем Елены Баталиной, которая следит, оказывается, за расовым представительством с национальным телеканалом, как выяснилось в некой переписке. Она еще не подтвердила и не опровергла того, что она так думает. Тем не менее, сегодняшний митинг, где было 3 тысячи человек. 3 тысячи человек для Новосибирска, несмотря на академный городок — это довольно много.

Белковский: Это довольно много. Причем, Сергей Митрохин, лидер «Яблока», который организовывал этот митинг, сказал, что 5 было. Может, и 5 было.

Лобков: Ты бы вышел на митинг за «Тангейзера»?

Белковский: Да, я бы вышел. Если бы это было в моем городе — вышел бы, потому что это уже совсем беспредел. Назначение Владимира Абрамовича Кехмана с бананами и за «Тангейзера», что является абсолютно надуманным предлогом, а целью было только сделать так, чтобы Владимир Абрамович Кехман стал директором Новосибирского театра и доказал, что он — блюститель наших культурных традиций. По моим данным, возможно неверным, но мне кажется, что они верны, Владимир Абрамович Кехман приперся к Путину Владимиру Владимировичу.

Лобков: А он может открыть эту дверь?

Белковский: Да, потому что мы с тобой в прошлый раз обсуждали, что Владимир Абрамович был импортером определенных порошков зубных в те годы, когда Путин был заместителем мэра Санкт-Петербурга. Он пришел к Путину несколько недель назад, чтобы объясниться с ним по поводу невыплаченных им долгов, которые составляют в общей сложности 18 млрд. рублей, а поскольку это долги не каким-то левым людям — это долги Сбербанку и другим важным финансовым институтам России — то это надо было сделать. И Владимир Абрамович Кехман так выслужился.

Лобков: Если он так выслужился, то почему же ему вдогонку был послан грязный тапок в виде обысков?

Белковский: Потому что система работает параллельно. Она шизофреническая. Левое полушарие назначает Владимира Абрамовича Кехмана директором Новосибирского театра, но Владимир Владимирович Путин не станет звонить следователем и говорить: «Вы не трогайте Владимира Абрамовича, потому что он очень велик для этого». Вот и все. А следователи работают своим чередом.

Лобков: Просто имя Кехмана вдруг всплыло, и что-то завертелось.

Белковский:  А пофигу абсолютно. Все равно старый крот роет без устали.

Лобков: То есть главный конспиролог Дождя, главный специалист Дождя по конспирологии отрицает конспирологию в том, что вслед за монаршим назначением полетел грубый полицейский сапог?

Белковский: А это абсолютно нормально. Дмитрий Сергеевич Песков, пресс-секретарь президента, вчера или когда он там сказал, что следствию не нужно мнение президента для того, чтобы осуществлять свою деятельность.

Лобков: Перефразирую Дмитрия Сергеевича Пескова. Рейтинг Владимира Кехмана немногим отличается от рейтинга обыкновенного человека, поэтому не было никакого смысла президенту интересоваться делом Кехмана.

Белковский: А президента интересует сейчас только Обама и Меркель. Он интересуется Бараком Хусейновичем Обамой и Ангелой Меркель. Он согласился с тем, что Кехман должен выжить, но он же не будет утирать ему сопли. Пусть Кехман сам разбирается.

Лобков: Но по поводу Барака Хусейновича Обамы и его исторической речи, которая была произнесена на этой неделе по поводу Ирана, и мечтал ли бы Владимир Путин оказаться в роли аятоллы…а как зовут нового аятоллу Ирана?

Белковский:  Зовут его Али Хаменеи, он и старый, он, правда, умирает, но все с ним в порядке.

Лобков: Нет, он уже умер.

Белковский: Как умер? Когда он успел умереть? Как он успел умереть без меня? 

Лобков: Главный специалист телеканала Дождь прояснит мои сомнения. Дело в том, что, я действительно полистал много страниц, но так и не нашел официального сообщения о том, что скончался Али Хаменеи.

Белковский: Может быть, и умер, но Иран это не признает. Али Хаменеи, 1940 года рождения, то есть, он относительно молодой человек. Официально он не умер.

Лобков: Так вот, вопрос-то был о том, что Ирану, но с очень большими оговорками, речь Обамы строилась так: мы заключили с Ираном сделку, Иран ликвидирует 2/3 обогащенного урана, объединяет либо вывозит заграницу. Из двух заводов закрывается один, другой становится научной лабораторией.

Белковский: Из двух зол выбирают меньшее. 

Лобков: Да. И погрозил Обама пальцем. Ни одна страна в мире не видела еще столько инспекций, может быть, даже Западная Германия после войны, сколько увидит Иран в ближайшее время. И если за 15 лет, за которые Иран обещал все это сделать и ликвидировать, будет хоть одна ошибка — все санкции вернутся: нефтяные и банковские. Иран прожил под санкциями с 1980 года.

Белковский: Да, 30 с лишним лет.

Лобков: 30 лет. Что убеждает нас в том, что санкции могут быть бесконечно.

Белковский: Под санкциями можно быть бесконечно, на что Путин, собственно, и рассчитывает.

Лобков: Вот как ты считаешь, мечтает ли Путин оказаться в роли Ирана, которому вдруг после уже, казалось бы, зашедшей абсолютно в тупик, вот этой вот «шестерки», также после зашедших в тупик Минских соглашений, вот вдруг, за один день, понимаем, что это была серьезная дипломатическая работа, вдруг принимается решение, не снимаются санкции, а принимается решение о постепенном снятии санкций.

Белковский: Я считаю так. Во-первых, США заинтересованы в том, чтобы урегулировать хоть какой-то региональный конфликт до конца. Израиль, конечно, находится в полной панике по этому поводу.

Лобков: Да, уже Нетаньяху не вылезает с телеэкранов.

Белковский: Да.

Лобков: И говорит, что Америка чуть ли нас предала, что Иран получит теперь средства финансовые для создания атомной бомбы, а где — вы никогда не узнаете, потому что они умеют хранить тайны и т.д., и т.п.

Белковский: Еще в большей панике должна находиться Россия, потому что снятие санкций с Ирана приведет к падению нефти на 15-20$ за баррель.

Лобков: Пока что этого не случилось, кстати говоря, пока санкции не сняли.

Белковский: Если это случится, то, это так произойдет. Поэтому наконец-то русско-еврейская дружба расцветет в полном объеме. Израиль давно уже является союзником России. Вопреки утверждениям многочисленных конспирологов, что Владимир Путин является антисемитом, он является филосемитом. Он всегда делал ставку на сотрудничество с Израилем, считая, как и все провинциальные люди, что евреи правят миром. Только настоящие евреи, типа нас с тобой, понимают, что нифига евреи миром не правят. Что это абсолютный фантом и легенда. Но Путин так считает, потому что там, где он вырос — на Ухте — так было принято считать.

Лобков: Скажи, если с России снимаются санкции, то король оказывается голый. Вроде бы были санкции, вроде бы импортозамещение превратилось в мем некий, каждую неделю проводится по 5 совещаний.

Белковский: А никакого импортозамещения не возможно. Оно не происходит.

Лобков: Потом санкции вдруг магическим образом снимаются, а Иран научился, он построил промышленность, построил даже собственную производственную промышленность. И вдруг оказывается, что те санкции, которыми рукоплескали, они ни к чему не привели, кроме бесконечной болтовни и размазывания по жиже.

Белковский: У меня есть малоизвестный приятель, может быть, его имя что-то скажет аудитории телеканала Дождь, его зовут Михаил Борисович Ходорковский. Я с ним встречался пару месяцев назад. Я спросил: «Михаил Борисович, вот вы большой ученый, вот объясните мне, пожалуйста, чем отличаются санкции против Ирана от санкций против России? Вот Путин считает, что поскольку Иран прожил под санкциями 30 лет, то и Россия проживет». На что Михаил Борисович все прекрасно объяснил, будучи большим специалистом по экономике и логистике, в отличие от меня. Он сказал: «Понимаешь, старик, Иран — маленькая страна, поэтому логистика в ней очень простая, а Россия — большая страна, поэтому товар, произведенный, условно говоря, в Новосибирске, где «Тангейзер», его доставить на экспорт очень сложно. И поэтому значение санкций такого типа для России гораздо более болезненны, чем для Ирана». Я все понял, я тупой человек, но понял, что модель Ирана не работает для России, потому что сама логистическая модель страны совершенно другая.

Лобков: Условно говоря, пример Гватемалы, которая находилась под коммунистическим режимом. Там многие люди, которые были в расстрельных списках.

Белковский: Никарагуа, скорее.

Лобков: И в Гватемале тоже. Там были военные власти, люди многие которые были в расстрельных списках, уезжали в деревни к родителям, выращивали там свои бананы. Несколько лет там существовали на натуральном хозяйстве, потому что климат позволял. Когда режим сменился, и там пришел лауреат Нобелевской Премии мира, они вышли из своих деревень и вновь вошли в правительство. У нас это невозможно, потому что все-таки на Севере должна быть демократия. Потому что у нас, извините, мы молча зависим от государства, от отопления хотя бы.

Белковский: Нет, вообще на Севере должна быть демократия, потому что на Севере плохой климат и поэтому расслабиться нельзя. Можно рассчитывать только на себя, в этом, собственно, противоречие Севера и есть.

Лобков: Иран тоже нарывался вот этим ядерным оружием на санкции для того, чтобы заслужить уважение западных держав — и заслужил его. 

Белковский: Нет. Скажем так, на самом деле это не так. Иран является исламской страной, религиозным государством. Иран действительно реально служил исламу. В России этого нет, Россия — циничная страна монетократии, власти денег. И в России не Россия нарывалась на санкции, а лично Владимир Владимирович Путин, который тем самым хотел склонить Запад к любви. Это разные совершенно сюжеты. Там ислам, там шиитский ислам, там и был Италах Хомейни, Рухолла Хомейни, который пришел к власти почти в 80 лет, а ушел из нее естественным путем в 90. И это люди, которые реально служили этой религии. Здесь абсолютно эксклюзивный лидер, который неожиданно вдруг понял, что он — величайший человек в мире, который хочет заставить себя уважать, как говорил Евгений Онегин: «Он уважать себя заставил. И лучше выдумать не мог».

Лобков: Уважать себя заставил, это эвфемизм «умер». 

Белковский: Умер.

Лобков: Да, умер. Так же, как сейчас принял ислам — и приехал воевать на Донбасс.

Белковский: Путин сделал все одновременно. Он принял ислам, заставил себя уважать и поехал воевать на Донбасс.

Лобков: Стас, скажи, пожалуйста, по поводу монетаризма. Давид Мелик-Гусейнов, известный аналитик фармацевтического рынка, пишет, во-первых, поздравляет нас с вербным воскресеньем. 

Белковский: Всех поздравляем, давай поздравим всех.

Лобков: Опять же, особенность нашего Севера — нужно встречать Христа пальмовой ветвью. Пальмы у нас не уродились, поэтому встречаем вербой. «Был с семьей в храме, осталась неделя до светлого праздника Пасхи. Немного удивился церковной фармакологии. Оказывается, что в церковных лавках идет торговля не только свечами и крестиками. Теперь здесь можно купить все, что требуется. Например, льняной коктейль православный при изжоге, православный льняной коктейль при дисбактериозе и гастрите, так же «Инфлю-стоп», сухой концентрат напитка безалкогольный». Прошу прошения, что я все это рекламирую. Но, тем не менее, оказывается, пункты духовного обслуживания населения превратились, как теперь говорят, в многофункциональные торговые центры. Я недавно шел около газетного киоска, где увидел огромные афиши, плакаты, дорого напечатанные, на тему православного доктора, о том, что не нужно сбивать температуру, о том, что не нужно пользоваться антибиотиками. И это все висит, вот такими огромными буквами не где-нибудь, а на одной из самых больших улиц в Москве, на Новослободской. То есть они перестали стесняться вообще. 

Белковский: Вот у нас с Анной Монгайт тоже есть программа, которую мы тоже ведем здесь, по вторникам и средам, как получится, на телеканале Дождь. И там на одной из программ, я просто не успел ответить на этот вопрос, потому что было много других. Меня спросили, как относится к вашей позиции по поводу расформирования Русской православной церкви московского патриархата патриарх и Господь Бог. 

Лобков: Вы успели выяснить хотя бы у Бога?

Белковский: Нет, нет, я не успел ответить на этот вопрос. Вот сейчас, пока есть такая возможность, я на него отвечаю. Как относится к этому патриарх, мне неважно, а Господь Бог мне сказал, я лично у него спрашивал: «Ты не переживай, я с ними сам разберусь в ближайшее время. Безусловно, РПЦ-НП будет ликвидирована со страшной силой». Вот будет.

Лобков: А скажи, пожалуйста, вот эти знаки, это знаки, даваемые свыше? 

Белковский: Да.

Лобков: Типа, если вы еще чего-то не знали об этом, то теперь посмотрите на льняной коктейль православный при изжоге, который лежит рядом с иконами.

Белковский: Но если Русская православная церковь московского патриархата решила окончательно превратиться в коммерческую структуру…

Лобков: И не брезгует.

Белковский: То, конечно, Господь Бог, испепелит ее и ликвидирует в ближайшее время. И вмешиваться в это не надо ни в коем случае. Ибо, как сказал, Господь Бог: «Мне отмщение, и аз воздам», то есть, я воздам.

Лобков: Давай еще, из некрупных новостей этой недели, они связаны с конкретными личностями. Я думаю, что сейчас всех интересует переписка товарища Тимура Прокопенко, который является управляющим по внешней политике, мне кажется, так называется.

Белковский: Нет, по внутренней политике.

Лобков: По внутренней политике администрации президента.

Белковский: Хотя Путин интересуется сейчас только внешней политикой, поэтому в его мозгу внутренний и внешний уже смешались.

Лобков: Я уже несколько дней слежу за твиттером, и каждый упомянутый в переписке цитирует там кусок, относящийся к нему. То есть переписка Прокопенко — это такой «Евгений Онегин», если, конечно, она — это такая энциклопедия современной русской жизни.

Белковский: Как «Евгения Онегина».

Лобков: Там есть практически все обо всех. Там есть о том, что в дискуссии о патриотизме на телеканале Дождь, по словам одного из персонажей, почему-то принимали участие исключительно евреи, на что одна из цитируемых там депутатов Госдумы обратила особое внимание, видимо, считая по пальцам. 

Белковский: Поскольку, ты — еврей, и Мединский, Кехман и Тангейзер осуществили абсолютный переворот в русской культуре.

Лобков: Тангейзер был немецким дворянином. Видимо, депутаты Государственной Думы обладают сакральным знанием, как отличить еврея, от не еврея и, тем самым, на них можно настучать в Роспатриотнадзор. Потому что если человек таким сакральным чувством человек обладает, это значит, что у него где-то внутри у него есть маленькая свастика. 

Белковский: Буддийская абсолютно, притом. 

Лобков: Да. А себя-то ты там не нашел случайно в этой переписке?

Белковский: Я? Пока нет. Я знаю, что сейчас вскрыли переписку пресс-секретаря Михаила Ходорковского, моей приятельницы Ольги Валерьевны Писпанен. Вот я там себя нашел, я ужасно порадовался. Я уверен, что подрастающее поколение почитает, сравнит мою переписку с перепиской кремлевских чиновников, поймет, насколько отличается уровень.

Лобков: Меня переписка кремлевских чиновников, если это она, поразила, прежде всего, как граммар-...

Белковский: …-наци.

Лобков: Молчать. Как граммар-патриота. Поразило огромное количество орфографических и пунктуационных, грамматических ошибок.

Белковский: Вот так вот, с этим приходится иметь дело и с этим жить. «Кинг-Конг — жид».

Лобков: И после этого дети Тимура Прокопенко, безусловно, обязаны унаследовать его пост, потому что Дмитрий Сергеевич….

Белковский: Нет, они должны пойти в «Газпром» и «Роснефть» — там необязательно владеть. Я хотел напомнить, что поскольку грядет ядерная война…

Лобков: Подожди, ты самое интересное пропустишь. 

Белковский: Все, молчу, молчу.

Лобков: Скажи, пожалуйста, вот твое отношение к этому. Этично или неэтично? Я считаю, что вскрывать переписку — это этично, если она касается… короче, когда политик идет на такую должность, ему не нужно пользоваться…

Белковский: Я полностью поддерживаю вскрытие переписки, в том числе моей. Потому что это вскрытие показывает, насколько уровень, скажем, нашей с Ольгой Валерьевной Писпен отличается от уровня кремлевских чиновников. И когда все люди прочитают и то, и другое, они поймут…

Лобков: Нельзя же так распускаться, сидеть в кафе и барабанить на айфоне. Если ты считаешь себя повелителем земли русской…

Белковский: Повелитель мух.

Лобков: Да, заведи себе что-нибудь такое криптографическое — и тебе обеспечат. Я просто представляю себе, как это писалось.

Белковский: Совершенно верно. Я давно претендую на статут рекламного агента телефона Nokia. Вот у меня нет ни одного устройства связи, кроме этого. 

Лобков: Вот смотри, в левой руке в лучшем случае — вилка, в правой руке…

Белковский: В левой руке — «Сникерс», в правой руке — «Марс», помнишь? Наш пиар-менеджер — Карл Маркс.

Лобков: А между этим, на тарелке со спагетти лежит вот это вот устройство, на котором печатаются приказы. Это абсолютный разврат, конечно. И мне кажется, что именно этот разврат и высветила эта переписка, в первую очередь.

Белковский:  Я полностью поддерживаю публикацию всех переписок, поскольку подрастающее поколение, наконец, поймет, кто пишет без ошибок, а кто с.

Лобков: И, наконец, закончится дискуссия о фальсификации истории.

Белковский: Абсолютно.

Лобков: На этой неделе все перепечатали, правда, от 31 марта заметку, потому что она была в очень конспирологическом издании. Это и Daily Mail, и Los Angeles Times. Великий российский аналитик Константин Сивков пишет следующее: «Америку можно уничтожить ядерным ударом по Йеллоустону и разлому Сан-Андреас». Дело в том, что Йеллоустон — такой ад под тонкой пленочкой суши. И действительно, там в любой момент в течение последующих 150 тыс. лет мог произойти огромный взрыв этих всех масс. И нужно совсем немного, чтобы этот национальный парк превратился в огромный Тангейзер, полный абсолютно вагнеровской силы, которая зальет все западное побережье. Также имеет смысл, и идея Сахарова возродилась опять — с подводных лодок сбросить управляемые ядерные фугасы по всему восточному побережью.

Белковский: «Тяжелым басом бьют фугасы» — помнишь, есть такая песня?

Лобков: Мы даже пели ее с тобой. При одновременном подрыве которых судами смывает все восточное побережье. Соединяясь с кипящим Тангейзером Йеллоустоуна, Америка превращается не то что в радиоактивную пыль, а просто становится некой очень красивой каменной глыбой.

Белковский: Я думаю, поскольку, скорее, всего так и будет. Я не знаю аналитика Сиквова.

Лобков: Очень много аналитиков, ощущение, что открывают консервные банки и достают оттуда аналитиков. 

Белковский: А что остается делать? Знаешь, как пишут слово аналитик: «оналитег». Я точно придумал и всем рекомендую концепцию, как избежать смерти в этой ситуации, потому что ядерный удар обеспечен. Я тебе рассказывал, есть такой аналитик Коротченко, которого за то, что запрещено Роскомнадзором, Уволили из генштаба. Который постоянно объясняет, что будет совершен ядерный удар по США. Я абсолютно придумал концепцию и всем ее рекомендую. Нужно обязательно жениться на американке с тремя детьми.

Лобков: Почему с двумя нельзя?

Белковский: С двумя нельзя, потому что американское государство не будет этого защищать. И поселиться в Сан-Франциско, потому что это главный гей-город. А геев спасут — я в этом убежден. Все, мы не продолжаем это обсуждение, я просто зафиксировал этот факт, и он таким и будет.

Лобков: Скажи, пожалуйста, Стас, мы все-таки мы с тобой пойдем по магазинам сегодня искать нацистскую символику для Роспотребпатриоткомкомитета?

Белковский: Нет, я думаю, поскольку ты — уроженец Питера, а я — Москвы, то объединим усилия, пойдем в Исаакиевский собор, снимем там свастику, которая, как ты помнишь, является одним из главных элементов декора Исаакиевского собора, и предъявим ее всем. Нам покупать никакие нацистские игрушки не надо. 

Лобков: Стас, для меня это одно из главных событий недели, тем не менее, остается — это охота за этими символами, потому что, как я понимаю, это некий ответ на украинский запрет советской символики. Украинско-прибалтийский запрет.

Белковский: Я неоднократно выступал за то, чтобы запретить коммунистическую символику в Российской Федерации, запретить упоминание Сталина и похоронить Ленина. Долгие годы я не считал, что это правильно, я ошибался, я — старый, больной человек. Но сейчас я считаю, что пока этого не произойдет, реальных перемен к лучшему в России не будет.

Лобков: А с чем тогда 9 мая, с какими флагами пойдут вот эти самые еще невиданные природой танки «Армата» и другие достижения «Уралвагонзаводов», которыми сейчас должны быть потрясены все те военные атташе, которые будут сидеть на трибунах?

Белковский: Парад надо отменить. Это мое мнение — парад надо отменить. Нужно исключить Вторую Мировую войну как источник легитимности современной России. В следующий раз, я надеюсь, что у нас не последняя программа, несмотря на все могущество Роскомнадзора, мы обсудим, почему и как.

Лобков: У нас еще есть время. Мы можем проанонсировать это. Понимаешь, сейчас все больше и больше появляется публицистических статей о том, что действительно Россия какое-то время, с 1939-1941-го, играла в странную игру с Германией. С одной стороны, она выполняла честно договор Молотова-Риббентропа, с другой стороны — явно вопреки этой воле, потому что этого прописано не было, она вдруг пошла в Финляндию, тем самым обозначив, что вполне послушная.

Белковский: Это старая концепция о разделение сфер влияния в мире, которая подкрепляется мощью войск. Это знаменитый вопрос Сталина, обращенный к Папе Римскому Пию 12-ому: «Сколько дивизий у Папы Римского?». На что Папа Пий 12-й очень правильно ответил: «Передайте моему сыну Иосифу, что с моими дивизиями он встретится на небесах». В новом мире, который возник 9 ноября 1989 года на войнах Берлинской стены, это не работает. Поэтому Парад победы — это символ старого мира. Я прекрасно понимаю, что есть ветераны, их почти уже не осталось. Это, в основном, фальсификация. За ветеранов выдают, в основном, нквдшников, охранников лагерей и т.д. Людей на самом деле, которые не учувствовали в войне. Потому что, чтобы человек участвовал в войне, ему должно быть минимум 90 лет. А много ли в России людей, которым 90 лет? Конечно, нет.

Лобков: Их еще рассуют по подмосковным больницам, чтобы они не портили вид. 

Белковский: Да, и Дмитрий Сергеевич Песков, да продлит Господь его дни, уже заявил, что Красная площадь не резиновая, поэтому ветеранов туда не пустит. Туда пустят только специально обученных статистов. Поэтому все это — демонстрация мощи старого мира, которого не существует и который тянет Россию назад обратно в ад. Этого мы не должны допустить.

Лобков: Ты понимаешь, что сейчас уже невозможно включить даже любой электроприбор, чтобы там не послышалась информационным фоном какая-нибудь новость по радио. Например, что техника будет на резиновых шинах, чтобы не портить мостовую, о количестве полевых кухонь, которые будут работать в Москве и т.д., и т.п. То есть, нас погружают вот в эту атмосферу, в атмосферу прошлого. 

Белковский: Да, совершенно верно, именно так.

Лобков: Запрещая свастику. Мне кажется, это надо одновременно делается. Ведь, на самом деле, в чем парадокс. Запретили то свастику, изображавшего плохого немецкого солдата, а с кем воевал хороший советский солдат? Получается, с пространством? То есть, получается, что у него не было врагов, и они не носили никакой формы, и у них не было отличительных знаков? То есть был некий советский солдат. Постепенно же начала очищаться история Второй Мировой от всяких неудобных деталей. 

Белковский: Я хочу прочитать, самое гениальное стихотворение о войне, которое написал поэт Борис Абрамович Слуцкий, неформальный, как мне представляется, я могу ошибаться, учитель Иосифа Александровича Бродского.

 «Давайте после драки

Помашем кулаками:

Не только пиво-раки

Мы ели и лакали,

Нет, назначались сроки,

Готовились бои,

Готовились в пророки

Товарищи мои. 

Сейчас все это странно,

Звучит все это глупо.

В пяти соседних странах

Зарыты наши трупы.

И мрамор лейтенантов —

Фанерный монумент —

Венчанье тех талантов,

Развязка тех легенд.

За наши судьбы личные,

За нашу славу общую,

За ту строку отличную,

Что мы искали ощупью,

За то, что не испортили

Ни песню мы, ни стих,

Давайте выпьем, мертвые,

За здравие живых!». 

Давайте, договоримся, что, это будет тост телеканала Дождь, главным специалистом которого я являюсь за День Победы. 

Другие выпуски