«Основатель моджахедов» и «враг политики разрядки»: кем был Збигнев Бжезинский

Путь из Польши в американскую политику

Бжезинский родился в семье польского дипломата Тадеуша Бжезинского, который служил во Франции и Германии, а накануне Второй мировой войны был назначен генеральным советником консула Польши в Канаде. Там Тадеуш Бжезинский решил уйти в отставку и не возвращаться домой.

В 1953 году Збигнев Бжезинский переехал в США, получив степень магистра в Университете Макгилла в Монреале. Он поступил в Гарвард, где защитил докторскую диссертацию по формированию тоталитарной системы в СССР. Одним из его наставников был Мерль Файнсод, ведущий специалист по политическим преследованиям в СССР. Бжезинский остался работать в университете, а в 1958 году получил американское гражданство.

Позднее Бжезинский стал директором Института изучения коммунизма в Колумбийском университете. Как пишет Washington Post, один из его учеников однажды спросил, почему он не смог предвидеть, что в 1964 году председетель ЦК КПСС Никита Хрущев будет отстранен от власти. На это Бжезинский ответил: «Послушайте, даже Хрущев не смог предсказать свержение Хрущева, а я как бы смог?».

В 1960-х Бжезинский принимал активное участие в дискуссионных клубах представителей бизнеса и политики: Совете по международным отношениям, Бильдербергском клубе и Трехсторонней комиссии. Участники этих институтов были нацелены на укрепление связей США с другими странами через диалог. Бжезинский тогда последовательно выступал за «мирное сосуществование» с СССР. Он полагал, что только таким образом, путем навязывания своих интересов Советам, можно будет подорвать их контроль.

Политическое признание пришло к Бжезинскому, когда 36-ой президент США Линдон Джонсон использовал в своей речи его термин «мирное сосуществование».

Политическое влияние

Бжезинский занимал посты советника в администрациях Линдона Джонсона и Джона Кеннеди; также он был советником вице-президента Хьюберта Хамфри по внешней политике и советником президента США Джимми Картера по национальной безопасности. Как пишет Washington Post, именно он обратил внимание на Картера, когда тот был «малоизвестным, но амбициозным губернатором штата Джорджия». Поддержка Бжезинского помогла Картеру выиграть выборы президента. Однако взгляды на СССР привели к конфликту Бжезинского с госсекретарем администрации Картера — Сайрусом Вансом.

Ванс выступал за ратификацию договора ОСВ-II США с Кремлем, чтобы ограничить ядерный арсенал СССР. Бжезинский возражал: он считал, что это приведет к неправомерному поведению Москвы в Африке и в других регионах. Советское вторжение в Афганистан в 1979 году вынудило Картера принять резкую позицию Бжезинского, в том числе объявить бойкот Олимпийским играм 1980 года в Москве. Газета «Правда» назвала Бжезинского «врагом политики разрядки».

Бжезинский также принимал участие в переговорах по мирному соглашению между Египтом и Израилем в 1979 году, который принято считать основным достижением президентства Картера. Соглашение положило конец продлившемуся более чем 30 лет кризису между двумя странами, который не раз переходил в состояние войны.

Борьба внутри администрации

Одно из самых серьезных противостояний Ванса и Збгинева произошло, когда 4 ноября 1979 года было захвачено посольство США в Тегеране. В заложники были взяты 66 сотрудников американского дипломатического представительства, из них 52 выпустили только через два года. Захватчики требовали, чтобы Ирану выдали шаха Мохаммеда Реза Пехлеви — противника находившегося у власти Аятоллы Хомейни.

Бжезинский выступал за военное вмешательство, а Ванс — за дипломатические переговоры. Картер поддержал Бжезинского, а Ванс ушел в отставку. Военная операция закончилась провалом — заложников спасти не удалось, были убиты восемь американских военных. Переизбрание Картера на пост президента стало невозможным, и его занял Рональд Рейган. В день инаугурации Рейгана заложников освободили.

Как писала The New York Times, причиной, по которой Бжезинский настаивал на военной операции, вероятно, была его озабоченность советским влиянием на Иран. Он утверждал, что попытки добиться освобождения заложников посредством санкций и других дипломатических мер «приведут Иран в СССР».

Картер принял точку зрения Бжезинского, поскольку тот, вступив в должность советника по национальной безопасности, встал у «руля», отмечает NYT, — в частности, передавал президенту ежедневный брифинг по разведке, хотя раньше это могло делать только ЦРУ. Он часто приглашал в свой офис журналистов и предлагал им «эксклюзивы»; это раздражало Вайса, поскольку данные, которые предоставлял Бжезинский, часто выходили за пределы его компетенции. Источник Дуглас Бринкли отмечал, что советника воспринимали как «незаменимого человека Картера»: он входил в ближайшее окружение президента и был умно обходителен с первой леди. Решение по Ирану приняли, когда Ванс находился в отпуске. Картер и Бжезинский созвали заседание Совета национальной безопасности, однако не рассказали никому, какому вопросу оно будет посвящено. Поэтому госсекретарь оставался в неведении.  

Борьба с советской угрозой

Как подчеркивает NYT, Бжезинский не выдумал советскую агрессию в Азии, на Ближнем Востоке, в Африке и Латинской Америке, однако его уверенность в том, что каждый вопрос внешней политики связан с угрозой господства СССР, был заметен даже во времена Холодной войны. Когда США установили полные дипломатические отношения с Китаем, в Госдепе заподозрили в этом антисоветскую уловку Бжезинского, пишет Washington Post. 

Позднее в своих мемуарах он признавал, что стремился восстановить позиции США на международной арене через улучшение экономических отношений с другими странами, но сосредоточил слишком пристальное внимания на тех странах, которым, по его мнению, угрожало советское или кубинское влияние.

Бжезинский способствовал расширению роли США на Большом Ближнем Востоке, разработав доктрину Картера после иранского кризиса. В документе говорилось, что любая попытка получить контроль над регионом Персидского залива будут рассматриваться в США как посягательство на национальные интересы. Бороться с таким посягательством пообещали, в частности, военной силой. В то же время, пишет Bloomberg, Бжезинский тайно убедил Картера поставить оружие повстанцам-моджахедам Афганистана для борьбы с СССР. Издание отмечает, что это привело к развитию исламского фундаментализма, который предоставил «безопасную гавань Усаме бен Ладену и его последователям».

Посещение Бжезинским Пакистана и моджахедов в 1979 году. Отрывок из документального фильма CNN/BBC

После ухода из политики

До самой смерти Бжезинский продолжал консультировать политиков. Он был яростным критиком Джорджа Буша.  В своем выступлении в Комитете по международным отношениям в Сенате в 2007 году назвал войну в Ираке «историческим, стратегическим и моральным бедствием», которое «подрывало глобальную легитимность США». 

Бжезинский поддерживал избирательную кампанию Барака Обамы в 2008 году. Он заметил его еще тогда, когда тот был сенатором. Однако когда Обама стал президентом, Бжезинский пришел к выводу, что у того не было «стратегической решимости», и обвинил его в том, что он «уступил» премьер-министру Биньямину Нетаньяху в вопросе израильских поселений. Дональда Трампа он называл «шоуменом», советовал ему начать вести себя, как ведет себя настоящий политик. 

В 2015 году в интервью Spiegel Бжезинский заявил, что у Путина и Гитлера есть общие черты; при этом он отметил, что у Гитлера не было одной опасной особенности, которая присуща Путину, — стремления к богатству. Он также говорил о новом витке Холодной войны между Россией и США. В последний раз Бжезинский посетил Россию в 2011 году — выступил на Мировом политическом форуме в Ярославле. В своей речи он заклеймил идеологических фанатиков, говорил о потенциальных катаклизмах и угрозе выживания человечества. Он заявил, что катаклизмов можно избежать только общими усилиями, а по одиночке государства — в частности, Россия, Китай и Турция — с ними не справятся.