Марат Гельман: фестиваль «Белые ночи» состоится, а слухи о моей зарплате сильно преувеличены

Гельман: Вообще я считаю, что информационным поводом является сама публикация. За время моей работы, я думаю, что губернатор получал не одно, не один десяток, и, может быть, не одну сотню писем с требованием снять меня. И вообще, я думаю, что приличный губернатор должен получать каждый день много писем, чтоб каждого человека снимать. Может, директор музея – не такая большая должность, таких провинциальных музеев в стране 2,5 тысячи, не такая уникальная должность, чтобы писать письма. Так или иначе, я не считаю это поводом, какие-то люди что-то написали, а поводом является то, что «Известия» вдруг взяли и решили …

Макеева: Не о каждом таком письме сообщает федеральная пресса, вы имеете в виду?

Гельман: Да, вдруг взяли и решили это написать, при этом единственный, я так понимаю, деятель культуры, который там указан – это Сергей Бугаев, который является питерским художником, доверенным лицом Владимира Путина. Может, из этого становится больше понятно, почему мне в качестве укора, условно говоря, наличие гражданской активной позиции у директора ставится ему в укор.

Макеева: А вот эти люди «Профсоюза культуры», пермская организация, объединение «Культурный фронт», Никита Федотов – они вам знакомы?

Гельман: Они периодически в ЖЖ пишут. Объединение «Культурный фронт» - не потому что они культурой занимаются, они с культурой борются. «Культурный фронт» существует в нескольких городах, я с ними встречался, и всегда у них главная задача – это остановить Марата Гельмана, остановить его культурную политику. В принципе, он не художник, не музыкант, я не знаю, кто он…

Макеева: Это ваш недруг частный или общественный.

Гельман: Мне кажется, что это некоторая установка Кургиняна, я удостоился наряду с ювенальной юстицией того, чтобы у них был план бороться с нашей культурной политикой. В связи с фестивалем «Белые ночи» какая-то активность, нельзя возбудить активность вообще, не возбудив, в том числе, активность этих людей. Сейчас в Перми действительно стало очень много меня в том смысле, что 1 июня открывается самый крупный наш фестиваль - «Белые ночи» в Перми, который был создан ещё при Чиркунове, который является флагманом культурной политики. Есть, конечно, люди, которые считали, что губернатора поменяли, и автоматически всё пойдёт обратно.

Макеева: А вы нашли общий язык с губернатором?

Гельман: Мы полгода смотрели, наблюдали, и произошёл удивительный феномен. Дело в том, что люди, которые до этого нас даже критиковали, почувствовав, что этот культурный проект потеряется, они, наоборот, стали его защищать. Так получилось, что новый губернатор, который вначале очень настороженно относился ко всему, сначала сохранил всю публик-арт программу, потом в ноябре, когда принимался бюджет, сохранил музей. И вот три месяца тому назад у нас была достаточно длительная встреча, когда ему рассказывал о наших замыслах, подписал со мной новый контракт, и мы делаем этот фестиваль «Белые ночи». Поэтому люди, которые думали, что всё завершилось, может, они и радовались этому. Потому что, безусловно, есть люди, которые хотят возвращения в Советский союз, и им фестиваль «Белые ночи» в Перми, который говорит «Хотим в Европу», не нужен. Вдруг они сильно разочаровались и начали писать письма.

Макеева: Губернатор Виктор Басаргин должен реагировать и как-то уже отреагировал на публикацию в «Известиях»? Одно дело – письма, которые приходят к нему в офис, а другое дело - «Известия».

Гельман: Это в советское время, если написали в «Известиях», всё, кранты человеку. В советское время статья в «Известиях» значила, что решение уже принято. Но сейчас мой опыт, не в первый раз на меня наезжают, так показывает, что публикация в «Известиях» – это кто-то что-то хочет мне сказать, не Басаргину. Какой-нибудь «наезд» на НТВ – это как бы уже разговор о том, что ты давай, поосторожней, будь лояльней и так далее. И если уж Первый канал – тогда да, это артподготовка. Дело в том, что должность директора музея – это же смешная должность. Сняв Марата Гельмана с должности, ты можешь сделать плохо городу, но ты не можешь сделать плохо Марату Гельману, потому что моя активность достаточно широкая, интернациональная. Музей – это, скорее, моё детище, которым я продолжаю заниматься0 и хочу, чтобы это был, как и сейчас, лучший музей современного искусства на территории России.

Макеева: Это такой залп по одной цели, но много таких рикошетных ударов. Например, зарплата. Прочитают директора каких-нибудь провинциальных музеев других городов и подумают: «Ничего себе! Это за что Гельману? Я вот тут фарфор кузнецовский охраняю».

Гельман: Я думаю, что официальный ответ губернатора будет заключаться в том, что, к сожалению, вас информировали неверно, ставка директора музея, по-моему, я точно не знаю, потому что на карточку получаю 110 тысяч, то есть в три раза меньше, чем они пишут, а гонорар за организацию фестиваля – это в семь раз меньше, чем вы пишете. В принципе, надо иметь в виду, что приглашая Курентзиса, приглашая меня, приглашая каких-то людей, которые могут изменить ситуацию, губернатор предлагает большие деньги, чем это в среднем предлагается директору музея, который обычно местный. Можно говорить о том, справедливо это или несправедливо, но это медицинский факт.

Макеева: Фестиваль «Белые ночи» пройдёт с 1 по 23 июня, и это, как обычно, набор маленьких фестивалей, но будет и новое что-то. Расскажите.

Гельман: Хочу сказать очень важный момент – ни один фестиваль в России такой популярности не имеет, такого массового посещения. В чём секрет? Что пермяки 100-процентно увлекаются современным искусством? Секрет в другом – создан баланс между развлечением и искусством, между высоким и низким, между классическим и современным. Очень важную роль в этом деле играет фестивальный городок. Мы строим в самом центре город, арт-директор Володя Гурфинкель, мы создаём атмосферу. То есть человек, когда туда попадает, попадает в атмосферу фестивального города. Немножко тесновато, куча активности, везде что-то интересное, разные масштабы событий: огромная сцена и 5 тысяч человек, маленькое место и двадцать человек. Вот этот фестивальный городок – это как бы фокус, поэтому это очень важно, в этом году в фестивальном городке мы делаем прекрасную паблик-арт программу.

Все обсуждают, что надо менять города, а мы делаем, у нас есть маленький город. Собственно, идея была с самого начала, что мы хотим жить в Европе, мы хотим жить в уютном городе, пока это невозможно, тогда давайте на один месяц и не во всё городе, а в центре. Дальше идёт набор выставок, у нас есть, как ностальгическая часть, например, «Гогольfest», который открывает, он у нас был однажды, его очень полюбили. И «ДахаБраху» полюбили, но есть новая часть. Новая часть – это «Русское зарубежье», которого фактически не было в России. Часть зарубежья – это те, кого выгнали из России, и они сбежали, это ещё из Советского союза, это нонконформисты, они, в основном, конструируются, как ни парадоксально, в Нью-Йорке.

У нас вся программа «Русского зарубежья» построена: «Нью-Йорк поздравляет Пермь, Лондон поздравляет Пермь, Иерусалим поздравляет Пермь, Берлин поздравляет Пермь». Получаются две полярные ситуации – это Берлин и Нью-Йорк, то есть в Нью-Йорке это реально те нонконформисты, которые сбежали, или их выгнали, ну и их дети, правда, а в Берлине – это сегодняшние люди, которые и не эмигрировали никуда, они просто переехали в Берлин, потому что там интересная жизнь творческая, они, может, через год вернутся обратно в Россию, но пока живут в Берлине.

Я считаю, что это большая ошибка, что мы не делаем этого, потому что очень интересная музыка, очень интересное искусство, у каждого комьюнити своё какое-то лицо. Например, Лондон, старшее поколение или младшее, там замечательный художник, которому 80 лет, Кудряшов, там молодая Неёлова, из Лондона мы привозим Грегори Прокофьева, музыканта, из всего многочисленного потомства Сергея Прокофьева он – единственный, который продолжает быть музыкантом. Я считаю, что «Русское зарубежье», дебютировав как фестиваль в рамках «Белых ночей», уже в следующем году станет отдельным, специальным фестивалем. Второе, то, что мы развиваем в Перми – это уличное искусство, у нас будет фестиваль уличного театра, фестиваль уличного цирка и вот этот паблик-арт. Вообще, я считаю, что одна из ключевых проблем городов – вытащить людей на улицу. Если раньше человек – вот он здесь живёт, здесь – работает. Что такое город? Город – это пространство, которое надо пересечь из дома в работу.

Макеева: А как же народные гуляния, салют ходить смотреть? Такая традиция тоже есть по праздничным дням.

Гельман: Да, но всё-таки надо сказать, если говорить о Москве, в центре гуляют, потом ты приходишь не в столичные города, вечер – и город пустой. Мы хотим, чтобы люди снова гуляли, поэтому мы ставим этот паблик-арт. Городское искусство очень демократично, у нас же есть замечательный Курентзис в театре оперы, но там билеты до 2 тысяч рублей доходят, а тут тот же самый Курензис делает open-air со своим оркестром, и все желающие могут посмотреть. Уличное искусство очень демократично именно не за счёт того, что оно низкое, мы в прошлый раз тоже уговорили Спивакова со своим оркестром на улице сыграть. До этого он к этому относился очень настороженно, потому что всё-таки это симфоническая музыка, которая требует определённой атмосферы. В этом году уже уговаривать не надо, будет несколько. То есть эта комбинация очень актуального, очень современного и в то же время певческие хоры. Мы собираем со всего Пермского края певческие хоры, и на этой площади будет специальный день, когда такое поле поёт, 500 человек одновременно… Вот эта, может, немножко заезженная метафора, когда придумали водку: столько-то спирта, столько-то воды, и получился напиток, который потом прорубился, мне кажется, что мы в Перми кроме того, что это интересно, мы придумали или подобрали это соотношение, когда человек приходит за атмосферой, за праздником, а уходит нагруженным культурным багажом.

Макеева: Это и для разного типа зрителей, кто-то получает одно, кто-то – другое, а уходит с полным набором.

Гельман: Безусловно, мы стараемся людей вытянуть днём, а это значит, с детьми, то есть отдельная программа для детей, причём, дети у нас просто пропадают. Там кроме культуры, бывает, что человек проводит в фестивальном городке 6-8 часов, он не может смотреть всё время, слушать, поэтому прямо в центре города у нас пляж и бассейн. В этом году фантастический был конкурс ресторанов, которые хотели там поставить свои палатки. Фестивальный городок является центром этого фестиваля. Нам просто в Перми повезло, в центре есть пустошь, в своё время перед приездом Брежнева там были какие-то кривые домишки, и их все снесли, а ничего нового не построили. Вот на этой пустоши мы и веселимся.

Макеева: Кривые пермские домишки, на самом деле, довольно знаменитая вещь на самом деле. Когда сносили, это был трагизм, но неожиданно это дало такой результат. Насколько с других городов приезжают на фестиваль?

Гельман: В прошлом году приехало 27 тысяч, мы рассчитывали на 70. Надо сказать, что здесь, скорее, инфраструктура не сработала, чем желание многих. Так как мы поздно начали в этом году, потому что был этот перерыв, мы сильно на туристов не рассчитываем, но это как раз плюс, потому что для всех, кто приедет, будут очень комфортные условия. Есть места в гостиницах, у нас в музее есть волонтёры, и любые пять человек собравшихся могут заказать себе на целый день гида-студента, который поведёт везде-везде. В следующем году будет как-то более системно подходить, мы договорились с Министерством культуры, что это фестиваль на июнь станет ключевым в России. Собственно, я хотел сказать, что июнь уже занят. Если другие города хотят делать фестивали…

Макеева: Петербуржцы вам этого не простят.

Гельман: Они получили наследство, но этим наследством плохо распорядились. Им же вообще ничего не нужно было, им нужно было сохранить то, что получили. Да, я думаю, что «Белые ночи» в Перми ничем не отличаются от питерских, потому что на одной широте находятся два города. У нас Питер, кстати, очень хорошо представлен в Перми, у нас SKIF будет – это фестиваль Ильи Курёхина, он будет в Перми в этом году. Потом мы делаем замечательный проект художников - «Parazit» группа, тот самый спектакль «Лолита» Набокова, на который наезжали питерские казаки, мы этот спектакль тоже привозим в Пермь, и он будет показан, но 18+.