Ходорковский как Раскольников

Фото: EPA

«Мертвые души»

Начать знакомство с русской художественной словесностью Foreign Policy советует с шедевра Николая Васильевича Гоголя 1842 года. «Это самый черный-пречерный юмор, история, в которой таинственный бизнесмен передвигается по русским деревням и „скупает души“ (снимая налоговое бремя с владельцев недвижимости)», — объясняет автор статьи Джеймс Ставридис. По его словам, задача произведения — дать сатирический портрет неблагополучного русского помещичьего общества, которое в конце концов пало во время революции 1917 года.

«Мертвые души» «говорят нам о том, что русские видят мир как нечто абсурдное и противоречивое — и вряд ли как место, где могут восторжествовать система, основанная на всеобъемлющих гуманистических ценностях», пишет Ставридис.

«В стране, где лидер расхаживает на мировой арене без рубашки, играет с амурским тигром и летает на мотодельтаплане, преследуя белых аистов, абсурд определенно является чем-то привлекательным, — рассуждает он. — „Мертвые души“ показывают самый глубокий скепсис и цинизм человеческой души и заканчиваются соответствующим образом — резко, на середине предложения, демонстрируя неспособность связно предсказать будущее».

«Война и мир»

Как россияне будут воевать и за какими лидерами они последуют? Хотите понять их патриотизм? Обратитесь к мастеру, Льву Толстому, и его романе-эпопее 1869 года, рекомендует Ставридис.

Произведение «демонстрирует нам, что думают россияне о своей способности воевать, и показывает глубокий патриотизм, который питает сегодняшние националистические тенденции. Толстой ясно дает понять, что самое большое государство буквально непобедимо даже под натиском Наполеона. «Москва может гореть, но русский военный никогда не сдастся», — говорится в статье.

Кроме этого, автор замечает, что Толстой развенчивает теорию XIX века, согласно которой все мировые события делают «великие люди». На самом деле эти события обусловлены столкновениям тысяч разных мелких событий.

И когда дело доходит до лидеров, то русские начинают играть в рулетку космического масштаба: сегодня они получают Ивана Грозного, а завтра — Петра Великого. Они знают, что через некоторое время рулетка закрутится вновь и у них появится новый лидер. Плохая новость: руководитель, который придет после Путина, может оказаться еще хуже. Русские помнят об этом.

«Преступление и наказание»

Роман Федора Михайловича Достоевского обнажает чувствительность русских, считает автор материала. Глубоко обеспокоенный герой выбирает убийство, но потом ему не дает покоя чувство вины, и он, подталкиваемый хорошими людьми вокруг, в конце концов признается во всем и искупает свою вину наказанием и верой.

Центральный персонаж, Раскольников, кажется автору статьи «в значительной степени симпатичной фигурой, полной трагических противоречий».

«Увидеть в Раскольникове Путина трудно; пожалуй, штрихи этой картины искупления присутствуют в жизни олигарха Михаила Ходорковского, который стал лидером политической оппозиции, попал в тюрьму, но в конечном итоге был освобожден. Следующий этап его путешествия будет интересен».

«Один день Ивана Денисовича»

«Думаете, русские дадут слабину под напором санкций? Тогда прочтите повесть диссидента Александра Солженицына, написанную в 1962 году. Главный герой, узник сибирского ГУЛАГа, находит десятки способов, чтобы как-то прожить еще один лагерный день. Он хитрит, терпит, смеется над трудностями, иногда даже получая удовольствие от жестоких условий содержания и показывая способность преодолевать все тяготы и лишения», — продолжает Ставридис.

По его мнению, русские, подобно Ивану Денисовичу, парадоксальным образом «находят удовольствие в преодолении бремени санкций». «И нам не следует слишком уж верить в то, что мы сломим их волю, подвергая экономическим трудностям», — заключает он.

***

Из современных русских текстов Ставридис рекомендует прочесть книгу журналиста Аркадия Бабченко «Война». Это мемуары рядового, действие происходит в Чечне во время войны. «Прочитав эту книгу, можно неплохо понять настроения призывников в случае их отправки в Украину, — считает автор статьи. — Именно поэтому там воюет спецназ, а не регулярные войска».

Также из этой книги можно многое узнать о тактике и оперативном искусстве российских военных, продолжает он. Учтя ошибки Чечни и Афганистана, в украинский «гибридной войне» русские используют социальные сети, стратегические коммуникации, гуманитарные конвои, партизанскую тактику и превосходство в кибервойне, пишет Foreign Policy.

Наконец, чтобы понять взгляды русского эмигранта, можно прочесть книгу американского писателя родом из России Гари Штейнгарта «Абсурдистан». Действие происходит в Москве и в слабо замаскированном Азербайджане. Автор рисует портрет российского «капитализма» с изрядной дозой черного юмора. Как и «Мастер и Маргарита» Михаила Булгакова, книга показывает способность русских вполне счастливо существовать там, где все перевернуто вверх дном.