Виктор Файнберг, основатель движения борьбы с карательной психиатрией: нет ничего хуже психушки, укол – и ты чувствуешь, как из тебя вытекает разум и душа

Файнберг: Да, я внимательно слежу, но, несмотря на это, я все-таки этого не ожидал. Это страшный шок для меня, и, думаю, для моих товарищей, которые побывали в этих учреждениях, куда сейчас хотят запереть Косенко. Ну, с другой стороны, я думаю, что это хороший знак, я вам скажу почему.
Макеева: Почему?
Файнберг: Я скажу вам. Потому, что это последнее отчаянное средство, к которому режим прибегает сейчас, чтобы удержать совою власть, чтобы предотвратить перемену, предотвратить конец свой как власти. При советской власти психиатрические репрессии тоже были последним изобретением режима, и тогда Владимир Буковский пошел на долгое заключение, оно могло быть вечным, только для того, чтобы разоблачить этот метод. Он говорил тогда, или писал, я уже не помню: «Люди больше не боятся сидеть в лагере, те которые борются с режимом за права человека. А вот психушек они боятся, потому что это гораздо страшнее. Ты теряешь не жизнь, ты теряешь ум». Меня когда кололи, это удивительные ощущения: как будто бы твой разум, просто ты чувствуешь, как он уходит, твоя душа уходит из тела. И я предупредил, что если еще они сделают этот укол, мне придется покончить с собой, чтобы хотя бы остановить их руки перед другими. Они этого не сделали, ну, просто потому, что я был защищен уже, был достаточно публичным на Западе. Мне просто повезло, но я знаю, что это такое. И я думаю, что это отчаяние власти показывает не только его слабость, а и его панику. А с другой стороны, люди должны понять, что происходит. Они усыпили народ, он совершенно не помнит прошлого, они присвоили себе Сахарова, Солженицына, который даже в конце жизни не понял, что происходит, и жал руку Путину. И это как-то дезориентирует людей, и я думаю, что это долг тех порядочных людей России, если они считают себя россиянами (русскими людьми другого этноса – это неважно). Они должны защищать честь совей страны, они должны защищать людей, потому что превратить человека в сумасшедшего – что может быть страшнее? Поэтому я все-таки оптимист, я думаю, что это последнее средство, и если у людей хватит, смогут выбрать сейчас правильное решение, объединиться и выступить против этого режима, который пошел на такое страшное дело.
Макеева: Виктор Исаакович, скажите, пожалуйста, вот в 1970-е годы при советской власти, можно было помочь какому-то конкретному человеку, как помогли вам? Вы сами рассказывали, как вам повезло в тот момент. Что сейчас может предпринять Запад, например, чтобы помочь Михаилу Косенко? Вам не кажется, что сейчас ситуация стала гораздо сложнее в этом  отношении, потому что трудно понять, как помочь человеку, если считать, что он несправедливо обвинен и находится в ситуации, когда ему нужна активная помощь.
Файнберг: Вы знаете, в то время, когда я приехал в Англию, меня, собственно, пригласила одна правозащитная организация, которая этим и занималась. Я же уехал в Израиль, а не в Англию, потому что я думал, что там будет новая война, поэтому не поехал, когда меня освободили. Но меня пригласила это организация, я организовал (мне пришлось организовать тогда) сравнительно большую и очень активную организацию CAPA (Campaign Against Psychiatric Abuses for Political Purposes), потому что тогда Запад не понимал еще, что это значит. Они говорили, что «советские психиатры очень культурные интеллигентные люди, невозможно поверить, что они это делают. Это, вероятно, еврейский какой-то заговор, евреи думают, что хотят отомстить Советскому Союзу за то, что собратьев не пускают в Израиль». Пришлось создать эту организацию, а кроме того, они говорили, что «лейман», как они называли то, где не психиатр, они считали, что они не знают психиатрической науки, поэтому не могут судить. И пришлось нам создать организацию, где были бы и психиатры, причем самого высокого уровня, и так же вот эти самые «лейман», то есть парламентарии, писатели, общественные деятели, «Международная амнистия» и так далее. Это удалось тогда. Эта борьба продолжалась несколько лет, ее целью было, чтобы международная психиатрическая организация заставила Советский Союз прекратить эту практику. Отчасти мы этого добились, но я хочу сказать, что сейчас то же самое происходит, сейчас Запад хочет верить, для своего спокойствия, особенно в эпоху кризиса, что теперь уже Россия совсем другая, в другом режиме, управляемая демократия. Я думаю, что сейчас он должен проснуться. Сейчас я думаю, что причиной того, что сейчас происходит – когда Путин выглядит миротворцем по отношению, он предотвратил вмешательство запада в Сирии, он защитил Иран, сейчас будет мир, он претендует на то, что у него сейчас совместная деятельность с США, и он об этом говорил вчера. И я думаю, что Запад, конечно, в этом отношении, поведение Запада, не находит никакого оправдания, и он теперь может пойти во все тяжкие. Но я думаю, что сейчас уже это не пройдет.