«Слава богу, что нет еще статьи „за отсутствие вкуса“»

Михаил Козырев: Первый вопрос: ты видел запись?

Егор Дружинин: Теперь уже да. Очень тяжело было.

Михаил Козырев: Какова реакция?

Егор Дружинин: Ну какая может быть реакция? Никакой особенно реакции, это просто очень ученическая работа, плохо станцованная, к сожалению, наверное, не очень качественно поставленная. Я не могу об этом судить, потому что я не являюсь ни поклонником, ни любителем этого направления, ни знатоком. Хотя знаю о его существовании, видел людей, которые это танцуют хорошо.

Михаил Козырев: Скажи, пожалуйста, почему, как ты считаешь, это сделанное еще зимой и попавшее в сеть видео вызвало такую реакцию от самой критической до какой-то такой, ну, в общем, «ну и что – ну и ничего», вплоть до следственной проверки.

Егор Дружинин: Ну потому что нам нечего делать, вероятно. Потому, что у нас нет других проблем в этой стране. Мы, наверное, уже очень хорошо себя чувствуем, у нас соцобеспечение на каком-то грандиозном уровне, у нас нет кризиса, старики наши не страдают, покинутые и одинокие, пенсионеры. У нас все хорошо, наверное, поэтому мы начинаем беситься с жиру, начинаем обращать внимание на подобного рода вещи. Я не знаю никаких других объяснений, потому что, мне кажется, что в этом есть и лукавство, и лицемерие – ставить подобного рода проблемы, если это вообще проблема, вперед каких-то других вещей. Ну что у нас сейчас, нет вопросов нерешенных с Украиной и Крымом? Или с негативным отношением к нам со стороны Запада? Нам не нужно решать эти вопросы? Зачем нам сейчас думать о том, насколько нравственно или безнравственно то, что танцуют эти дети. Это личное дело, во-первых, родителей этих детей, которые, конечно же, не могут не знать, чем занимаются детишки, руководителей школы, которой принадлежит, судя по всему, этот кружок, и наверное, их педагога. Мне кажется, нужно это решать именно на этом уровне.

Михаил Козырев: А что бы ты сделал, если бы ты был, например, руководителем этого кружка?

Егор Дружинин: Я бы, прежде всего, задал бы сам себе вопрос: нужно ли мне подобного рода направление в моей танцевальной школе или не нужно? Нужно ли к этому направлению приглашать столь юных созданий в качестве учениц? Наверное, нет. Это же все – результат традиции сексуального воспитания молодежи, потому что танцы – они, как физическое проявление эмоций, они к сексу имеют, безусловно, прямое отношение. Многие люди считают возможным поцелуи, свидания, объятия, но не пойдут танцевать. На Западе. Я был тому свидетелем много раз: приглашение на танец для многих людей – это очень интимный акт. Если бы вы посмотрели, как танцуют на Кубе молодые ребята, даже дети, то вы были бы удивлены, насколько откровенны эти танцы, эти движения. Но я не думаю, что какая-то кубинская мама была бы против подобного рода танцев в исполнении своего ребенка. Почему? Потому что это часть их культуры, часть их взросления, часть их сексуального даже не опыта, а, наверное, становления. И ничего ужасного в этом они не видят, это часть их культуры. Точно так же, как навряд ли нас поняли, если бы мы с вами вели этот диалог в Нью-Йорке, обсуждая школьниц 13-14-15-летних, которые выросли в  Ист Нью-Йорке или Гарлеме, или в «черных кварталах» Бронкса, потому что это тоже часть их культуры и ничего ужасного они в этом не увидят. Но для нас, для нашего общества, конечно же, подобного рода проявления: а) достаточно резкие; б) самое главное, что меня больше всего удивляет, несвойственные. Это, наверное, модно, но никаким образом не связано с нашим темпераментом или с нашим поведением, с нашей культурологией, с нашими традициями.

Михаил Козырев: Спасибо тебе большое.

Егор Дружинин: Единственное, что я хотел бы сказать, что мне кажется, что вся шумиха, которая развернута вокруг этого несчастного видео и этих бедных девочек – она лишняя. Мне жалко, что это плохо станцовано, как хореографу, но больше всего мне жалко, что если и должен кто-то этим заниматься, никто же не заставлял этих девочек это танцевать, они сами к этому пришли, и родители, наверное, должны знать, что происходит с их детьми. Если эти танцы им кажутся откровенными, то не нужно, наверное, отводить столь юных созданий на подобного рода кружки. Но существуют же, например, занятия по стриппластике, никто же не отводит своих детей на занятия по стриппластике, но это же не значит, что ее нужно запрещать и нельзя ей существовать. Нельзя запретить, и мы не должны этого запрещать. Мы просто должны подобного рода вещи регулировать на уровне семьи, на уровне школы или на уровне… но никак не на уровне законодательных организаций или Следственного комитета. Мне кажется, что у Следственного комитета должны быть другие, гораздо более важные дела. И мы с тобой уже говорили на эту тему. Пусть Следственный комитет зайдет Вконтакте, набьет «цитадель», по поисковику пройдет дальше и найдет группы, которые там находятся – откровенно существующие организации, которые преспокойно живут себе в интернете, и по сравнению с жизнью в интернете этих организаций это видео, которое живет в интернете, у меня вызывает только улыбку, не больше.

Михаил Козырев: Ты говоришь про националистическую, неонацистскую группу?

Егор Дружинин: Я говорю про них, они абсолютно свободно существуют в поле интернета и могут быть найдены любым ребенком, в том числе, которому открыт доступ в интернет 14-15-16-летнему. Если они после этого увлекутся не тверком, который был изображен, попытка с мишкой и пчелками, а этим, то тогда, мне кажется, у нас могут возникнуть проблемы.

Михаил Козырев: Спасибо, Егор.