Новый законопроект о помощи онкобольным оказался законом о пустых коробочках

Все объясняется ведомственным бюрократизмом, виновные будут наказаны, и вообще – требовать пустые ампулы из‑под использованных анальгетиков в обмен на лекарство, отсутствие нужных печатей для рецептов – это незаконно, пояснила чиновница.

Эхо того выстрела сегодня разбудило целую волну инициатив: главный нарколог и глава наркоконтроля призвали возобновить производство в России морфина, практически прекратившееся после введения драконовских правил выписки обезболивающих. Сегодня же на сайте Госдумы появился законопроект зампреда комитета по Здравоохранению Николая Герасименко, который должен либерализовать выдачу наркотических средств смертельно больным. Но Павел Лобков считает, что этот закон можно будет назвать законом о пустых коробочках.

Лобков: К сожалению, именно трагедия, которая произошла в высокопоставленной семье, семье контр-адмирала возбудила и законодателей и деятелей исполнительной власти самого разного масштаба. Первым откликнулся Николай Герасименко, ветеран-коммунист, замглава комитета по здравоохранению. Давайте посмотрим, какие поправки он предложил, неисчислимое количество законов, которые не дают выписывать наркотические обезболивающие смертельным больным.

Вот в какие статьи предлагается внести изменения: целый ряд статей, но все поправки помещаются, как сказал депутат, на 6 страницах. Что это за поправки?

Во-первых, для того чтобы обеспечивать оборот наркотиков в РФ преамбулой является то, что «для того чтобы препараты доставались для паллиативного обезболивания», то, что называется «бла-бла-бла». А теперь  серьезно. Дело в том, что одно из причин самоубийства контр-адмирала явилось то, что не успевали его родственники оформить новый рецепт за пять дней. Срок выходил, нужно было обезболивающее, а нужных врачей было не найти. Он не мог выдержать смертельных мучений. Так вот теперь предлагается пять дней заменить на 30 дней. В течение месяца теперь будет действовать рецепт. Мы к этому еще вернемся. Кроме того, за время, которое прошло от издания закона, а это 1998 год, произошла революция в фармакологии. Появились трансдермальные системы – это пластыри, которые постепенно, в небольших дозах вводят через кожу наркотик в организм больного и избавляют его в необходимости мучительных уколов, которые по нашим минздравовским правилам не могут делать родственники, а может делать только бригада «Скорой помощи». Любую ампулу, коробочку нужно сдавать, потому что если вы не сдали коробочку, то вам не выдадут новую порцию лекарства. Даже если пациент скончался во время терапии, а вы не сдали коробочку и ампулу, то вам не выдадут ни тело, ни свидетельство о смерти. Это все минздравовские внутренние инструкции, они действуют. И теперь коробочки все-таки сдавать надо, а трансдермальные терапевтические системы, то есть то, что появилось совсем недавно, не подлежат уничтожению и их не надо сдавать. Революция предложена депутатом-коммунистом. Кроме того, совершенной жемчужиной этого законопроекта является последняя фраза, которую вы сейчас видели: «настоящий закон вступает в силу через 180 дней после его опубликования». То есть три чтения в Госдуме, в Совете Федерации, подписание президентом, еще полгода. Сколько людей скончается от болевого шока на своих кроватях можно предположить. Мои коллеги-юристы из движения против рака это выяснили. Это примерно 7-8 тысяч человек. А вот что преподают онкологам, обычным районным, чтобы они могли сейчас выписывать препараты, наркотические анальгетики в своих клиниках, в своих районных больницах, не  боясь уголовного преследования. Шаг номер один – назначить консультацию специалиста-онколога, если такая услуга доступна. Если недоступна, будете искать специалиста-онколога где-нибудь в районе. Особенный масштаб эта трагедия приобретает в провинции. Например, от города Торжка до Твери 70 километров. В Торжке нет этого специалиста, поэтому огромное число больных там умирает, не дождавшись обезболивающего. Следующий пункт: представить на рассмотрение врачебной комиссии лечебного учреждения историю болезни с подробным состоянием больного. То есть нужно собрать главврача, замглавврача, главную медсестру, и когда  они все подпишутся, что больной нуждается в обезболивании, только тогда вы идете к шагу номер два: выясняете, есть ли в аптечном учреждении, где прописан ваш пациент, необходимое лекарственное средство. В Торжке его может спокойно не оказаться, потому что наркоконтроль предъявляет такие требования к аптекам по хранению наркотических веществ, что легче, как мне сказали мои собеседники-онкологи, построить тюрьму, потому что там должен быть и сейф, и отдельная комната для уничтожения неиспользованных наркотиков. И главное – что если это именно выписанного вам вещества в этой аптеке нет, то значит начинаете с шага номер один. Получить у главной медсестры, которую еще нужно найти, специальный рецептурный бланк, только после этого можно его заполнить, подписать у заведующего отделением – я посчитал, это пятый человек, который участвует в выписке одного препарата – продублировать выписку в рецептурном бланке другой формы, переписать все это руками в амбулаторную карту. И только тогда пациент или его родственники могут пойти  в аптеку, а вы при этом сообщаете участковой медсестре, которая обязана делать эти уколы, пациентам запрещено, даже если это один кубик всего, и дальше провести подробный инструктаж родственников о том, чтобы они не теряли эти коробочки и ампулы. Дальше – принимать эти коробочки и ампулы, делать соответствующие записи об уничтожении каждой коробочки или ампулы, уничтожать использованные пластыри  и ампулы – это шестой шаг – составлять акт об уничтожении. Что  интересно, законопроект, который был сегодня предложен, никаким образом не уничтожает этих шести шагов. Он просто убирает одну маленькую деталь, что на кладбище, когда вы, не дай Бог, будете хоронить вашего родственника, вам не позвонят из поликлиники, и спросят, где коробочки и почему вы не донесли две пустых ампулы из-под промедола.

На самом деле законопроект не нужен, потому что еще в августе было принято совершенно революционное решение Минздрава, а именно – что назначает и выписывает все эти наркотики лечащий врач, фельдшер, акушерка – а это как раз случай Торжка, где нет более высокопоставленного врача – и они отвечают за больного. Никаких пяти дней. Оказывается, самый короткий срок, предусмотренный этим приказом №1775 – это 10 дней. А вообще-то, врачи могут выписывать и на три месяца. Чем это объяснить? Николай Дронов, президент ассоциации «Движение против рака», объяснил мне, что вся причина в косности, консерватизме именно в системе Минздрава, где один приказ не отменяет другой. Например, этот приказ не отменяет приказа о коробочках. Поэтому любой главный врач поликлиники может по своему усмотрению использовать либо либеральный приказ, либо тот, еще сталинского происхождения. Поэтому как бы не была сильна волна, поднятая трагическим самоубийством высокопоставленного военного, без того, чтобы сам Минздрав занялся пересмотром собственных инструкций, порой, сталинского времени, будет не обойтись. И одного законопроекта, пускай даже изданного в самых благих целях о шести пунктах, для этого явно недостаточно.