Нюта Федермессер: "Если люди будут платить за достойную смерть, о каком государстве можно говорить"

07/11/2011 - 22:53 (по МСК) Дмитрий Казнин, Мария Макеева
В Москве сегодня открылась конференция, посвященная помощи неизлечимым больным. Цель – обсуждение вопросов психологической и социальной помощи пациентам хосписов. О работе медучереждения - Нюта Федермессер, президент благотворительного фонда помощи хосписам "Вера".

Предыдущее мероприятие такого рода и подобного масштаба, как сегодняшняя конференция, состоялось 7 лет назад в "Первом московском хосписе" под руководством Веры Миллионщиковой. Вера Васильевна, глава и основатель хосписа, скончалась в декабре прошлого года.

"Первый московский хоспис" помогает трем тысячам пациентов в год. Всего в Москве 8 хосписов, где находятся онкологические больные на последней стадии заболевания, люди с инсультами, в коме, инвалиды детства. В Московской области ни одного хосписа нет.

Всего в России 170 таких учреждений, но ни один медицинский ВУЗ не готовит специалистов по паллиативной помощи. У нас в гостях - президент благотворительного фонда "Вера" Нюта Федермессер. 

Казнин: Где их все-таки готовят тогда, если не в медвузах?

Федермессер: Их нигде не готовят, к сожалению. На прошлой неделе был принят в третьем чтении закон «Об охране здоровья граждан.

Макеева: Не очень популярный, кстати, закон.

Федермессер: Мягко говоря, не очень популярный, но, тем не менее, это первый закон, в котором сформулировано понятие «паллиативной помощи». Сформулировано в меру грамотно, в меру соответственно тому, чем является паллиативная помощь в мире. И там вот такой пункт, я даже подготовила, взяла с собой: «Паллиативная помощь оказывается медицинскими работниками, прошедшими специальную подготовку в медицинских организациях и амбулаторных стационарных условиях, а также в учреждениях системы социальной защиты населения». То есть, учатся они, собственно, там, где и работают - прям на поле боя.

Казнин: На ходу.

Федермессер: На ходу. Да. Вообще ситуация довольно абсурдная: хосписам в стране порядка 20 лет, а понятие «паллиативной помощи» вводится в законодательный документ в 2011 году. При этом вводится умеренно верно. При этом все эти 20 лет существующие хосписы существуют по нормативам. Специальности «паллиативный медик» не существует, обучение во многом происходит на базе Первого московского хосписа. Собственно, руководители почти всех хосписов страны в то или иное время в Первом московском хосписе побывали и учились у Веры Васильевны. Но, никто не думает о том, что пациент хосписа - это именно этот пациент, медицинская ошибка в отношении которого никогда не может исправлена. Все! Времени не будет на то, чтобы что-то поправить. И, конечно, то, что у нас нет образования для таких сотрудников… Считается, что это такая богадельня, там только, не знаю, вытирать попы, ухаживать, сопли и слюни вытирать, а то, что должна быть правильная обезболивающая терапия, то, что должна быть колоссальная подготовка у персонала психоэмоциональная, потому что это 7 дней в неделю, 24 часа в сутки работа с родственниками, с болью, с состраданием и горем, с невозможностью продумать свою жизнь даже на несколько дней вперед - вот к этому у нас почему-то никого не готовят.

Макеева: Вообще, это отдельная такая большая тема, в которую в рамках новостной программы трудно углубиться, в ту работу хосписа, как люди берут на себя такой труд. Я так предположу, что если государство впервые, Государственная дума в данном случае, впервые как-то обрисовала вообще что такое «паллиативная помощь», то вряд ли государство участвует в этом как-то финансово, или, может быть, оно участвует? Как это все происходит?

Федермессер: Конечно, хосписы бесплатные, слава богу. Официально, по крайней мере, они бесплатные в нашей стране, хотя справедливости ради надо сказать, что нигде в мире хосписы не существуют сугубо на бюджетные государственные деньги. Все-таки в развитых странах хосписы - это те учреждения, куда, в первую очередь, вливаются благотворительные средства. В Англии на 80% они существуют за счет пожертвований, на 20 за счет государства.

Макеева: А у нас?

Федермессер: У нас они финансируются государством, и это верно, потому что если в этой стране люди еще будут платить за право достойно умереть, то тогда о каком государстве, о каком уровне культуры, о каких моральных устоях вообще можно говорить.

Макеева: Можно ли договорить о достаточном финансировании?

Федермессер: Нет. Хосписы финансируются по остаточному принципу. Всегда недостаточно, этого мало. Вот на сегодняшнюю конференцию с 12 городов приехали люди. Если есть секунда, я могу перечислить, чтобы понять охват - это Липецк, Тула, Ижевск, Кемерово, Пермь, Новокузнецк, Псков, Таганрог, Челябинск, Калининград, Красноярский край, Санкт-Петербург и Москва. То есть, это огромный плац страны. Надо сказать, что хосписов все равно мало и все эти люди говорили про одни и те же проблемы: нас финансируют по остаточному принципу; многие хосписы являются отделениями при больницах и для больниц они ненужный балласт и их финансирование зависит вообще от руководства больницы, которая не хочет им ничего выделять.

Макеева: Как раз идея то в том, чтобы разделить эти вещи.

Федермессер: Да, в идеале, конечно, хоспис должен быть совершенно отдельным учреждением, потому что хоспис, вообще-то, не медицинское учреждение. Это медико-социальное учреждение и оно не занимается так называемой куративной медициной, медициной радикальной, которая лечит заболевания, оно занимается паллиативной медициной. Но опять же в этом же новом законе есть вот такая формулировка в отношении бюджета и платности: «Паллиативная помощь в медицинских организациях оказывается бесплатно в объеме… трам-парам.., а также на платной основе, за счет иных источников, не запрещенных законодательством Российской Федерации». То есть, предполагается, что хосписы, видимо, могут выйти на самоокупаемость. Это самое страшное, что может произойти. Потенциально, мне кажется, что очень неплохо иметь платный хоспис для тех, кто может себе по-настоящему позволить, но сначала давайте снабдим население достаточным количеством этих учреждений бесплатных. Кстати, была у вас в тексте вначале ошибка - нет хосписов в Москве для неонкологических больных. К сожалению, хосписы на сегодняшний момент существуют только для онкологических больных, не только в Москве, а во всей стране. И это ошибочное приравнивание паллиативной помощи к помощи онкологическим больным. Конечно, она должна быть шире. Она должна быть для большего числа диагнозов на залоге. Это и для инсультников, и для прогрессивных легочных заболеваний, для ВИЧ-инфицированных.

Макеева: А почему так получилось, что только для?..

Федермессер: Да потому что человек, который привез хосписы в Россию - Виктор Зорза, англичанин - он потерял дочь от рака, и здесь в Москве он познакомился с Верой Васильевной Миллионщиковой, и первый хоспис они открыли для онкологических пациентов. Дальше, в общем, нужно было продолжать эту историю двигать. Несмотря на сложности, первые хосписы в стране открылись достаточно легко - это была Перестройка, новые идеи как-то легко внедрялись, легко было с правительством договариваться. Потом с переменами в политическом строе в стране это все заглохло и двигать новое стало очень трудно.

Казнин: А сейчас открываются хосписы?

Федермессер: Вы знаете, хосписы открываются, открываются сестринские отделения при больницах, но, к сожалению, они открываются людьми, которые не знают, как это должно работать. Всяческие нормативные документы, акты, законы, пишутся теми, кто не имеет опыта работы в поле. И открываются они странным образом. Конечно, то, какие хосписы открываются, саму идею хосписов просто гнобят. И неудивительно, что потом люди не понимают, зачем нужны хосписы и зачем им помогать.
Также по теме
    Другие выпуски