Михаил Шац и Алексей Девотченко о будущем протестного движения

06/03/2012 - 21:26 (по МСК) Дмитрий Казнин, Ольга Писпанен
Сегодня оргкомитет акций «За честные выборы» встречался с представителями московской мэрии, говорили о предстоящей акции 10 марта. Члены оргкомитета хотят провести в субботу митинг на Новом Арбате на 50 тыс. человек и не устраивать шествия, как хотели изначально.

Мэрия обещала дать ответ либо сегодня поздно вечером, либо завтра с утра. Как рассказал телеканалу ДОЖДЬ лидер «Левого фронта» Сергей Удальцов, если власти будут настаивать на Поклонной, то они откажутся. По источникам в столичном правительстве, шансов на согласование мало. После вчерашнего митинга на Пушкинской, который закончился массовыми задержаниями, мэрия к любым протестным митингам настроена критично.

Всего в Москве вчера были задержаны 250 человек. Сейчас все отпущены на свободу. Час назад вышли из отделений полиции и активисты «Другой России» - их задержали на Лубянке во время несанкционированной акции сторонников Эдуарда Лимонова. Массовые задержания были и в Петербурге. Там ночь в ОВД провели около ста человек.

Протестные настроения после президентских выборов, обсудили с актером Алексеем Девотченко и Михаилом Шацом, телеведущим и продюсером, который на президентских выборах в качестве представителя проекта «Гражданин Наблюдатель» весь день участвовал в работе мобильной группы наблюдателей. 

Казнин: Михаил, для вас было откровением то, что вы обнаружили в качестве наблюдателя?

Шац: Да, это было тяжелым откровением для меня. Я много читал о фальсификациях 4 декабря и был, наверное, более подготовлен к тому, что я увидел. Несмотря на это, то, что я увидел - меня потрясло.
С одной стороны, конечно, можно сказать, что я - как член мобильной группы - мог встретиться только с нарушениями. Потому что задача мобильной группы - выезжать по сигналам наблюдателей на место предполагаемой фальсификации. Больше всего меня поразил цинизм, с которым это делается, абсолютное игнорирование законов. Квинтэссенцией всего дня стал такой диалог, когда я обратился к полицейскому:
- Господин полицейский, здесь нарушают закон.
- Вызывайте полицию, - ответил он мне.

Самые большие нарушения, которые произошли в Петербурге, связаны с удалением наблюдателей с участков, в основном - наблюдателей от Прохорова. Дело в том, что от штаба Прохорова пришла фальшивая бумага с аккредитацией фальшивых наблюдателей. Я эту бумажку с собой принес. Вот, смотрите: бумажка от штаба Прохорова, на самом деле не существующего, потому что здесь указаны только мобильные, а не стационарные телефоны.

Более того, история эта началась за сутки до выборов. Люди, которые приходили накануне в УИКи - для знакомства с комиссией, аккредитации - им говорили, что для них уже нет мест, потому что место от штаба Прохорова уже занято. То, что эти места были заняты фальшивыми людьми - выяснилось намного позже. Была найдена бабушка, которая проживает в Пушкине, под Петербургом. Она была аккредитована наблюдателем от Прохорова, но в этот момент находилась у себя дома. Вот такие были схемы, благодаря которым удалось срезать количество наблюдателей.

Затем было продолжено изгнание наблюдателей. Начиная с самого утра, под совершенно разными предлогами, с участков массово удаляли наблюдателей. Когда наблюдателя изгоняют из УИКа, он, по закону, может обратиться с жалобой, которая идет в ТИК. Я видел очень много удаленных наблюдателей, которые сидели у ТИКа. Среди них я обнаружил члена избирательной комиссии с правом решающего голоса. Его могли только отстранить от участия в работе, но удалить с участка - по закону - не имели права.

Казнин: А это все зафиксировано? Этому будет дан ход?

Шац: Конечно. Гражданин наблюдатель собирает эти материалы. Самое неприятное в этой истории состоит в следующем: для того, чтобы дать ход судебному разбирательству, нужна правильно оформленная судебная жалоба. Эту жалобу должны подписать, правильно оформить и, в том числе, завизировать в ТИКе. То есть там, где, собственно, все и происходит.

Вызвать полицию - тоже проблема. В большинстве случаев полицейский - это орудие в руках председателя избирательной комиссии. Хотя он должен занимать нейтральную позицию - просто как представитель закона.

Новая "фишка" последних выборов - это голосование по спискам предприятий с непрерывным циклом работы. Нам позвонил один наблюдатель, который не мог найти свой участок №70 по Львиному переулку, 1. Мы выехали туда и тоже его не нашли. При этом мы звонили в ТИК, где нам говорили, что участок работает. Наблюдатель, который нам звонил, совершенно случайно увидел как из дверей, на которых не было опознавательных знаков что это место для голосования, выходила какая-то женщина. Он успел проникнуть в эту дверь. Внутри он видел каких-то людей, которые сразу же его выгнали. Когда мы туда приехали с телекамерами - нам минут 15 никто не открывал.

Утром, когда были получены все протоколы, было обнаружено, что в этой УИК проголосовало 1481 человек, при данных 91,2% за Владимира Владимировича Путина. Насколько мне известно, таких дополнительных участков было достаточно много.

Писпанен: Тяжелое литературное наследие - мертвые души.

Казнин: А это - можно зафиксировать?

Шац: Как это зафиксировать, если вы обращаетесь в ТИК с просьбой зафиксировать то, что существует какой-то УИК-фантом, а они говорят, что он работает?

Самое страшное ощущение, которое я вынес - это ощущение войны. По сути, члены избирательных комиссий и наблюдатели делают одно дело. Они работают над тем, чтобы выборы были честными и прозрачными. Но лично я не видел ни одного УИКа, в котором бы любые действия наблюдателей или мобильных групп не воспринимались как враждебные. Это война.

Казнин: А война кого с кем?

Шац: Это уже другой вопрос.

Казнин: Это ведь силы какие-то?

Шац: Это армия.

Писпанен: Алексей, а вы как думаете, что же произошло вчера в Москве, Петербурге и во многих других городах?

Девотченко: Я считаю, что произошел государственный переворот, который тщательно готовился на наших глазах: начиная с ввода внутренних войск в Москву, подразделений ОМОНа.

Писпанен: То есть действующая государственная власть совершила государственный переворот?

Девотченко: Да, и такое бывает. Потому что последствия любого государственного переворота - это мгновенные репрессии, мгновенное закручивание гаек. Все это мы вчера наблюдали на Пушкинской площади в Москве и на Исаакиевской в Петербурге.

Казнин: Но всех отпустили достаточно быстро.

Девотченко: Их отпустили, но сегодня-то задержания продолжаются. И в Москве, и в Петербурге.

Писпанен: Но, если вспомнить историческую цитату "всех не перевешаете", можно же сказать "всех не задержишь".

Девотченко: Все равно это мера устрашения, не более. Мне показалось сначала - неужели власть настолько тупа, что повторяет тот же сценарий, что был 4 декабря, со всеми каруселями, качелями, вбросами и так далее. А потом я понял, что это просто сценическое, сознательное действие. Как президент говорил: "Не раскачивайте лодку". А это действие направлено на то, чтобы как раз эту лодку раскачать.

Писпанен: После 4 декабря была Болотная, куда все вышли. А сейчас будет такая же Болотная? После событий на Пушкинской?

Девотченко: Я о том и говорил, сказав про государственный переворот. Вряд ли это возможно. И вряд ли будет возможным участие 50 тысяч человек, как вы в начале сказали, в митинге на Новом Арбате.

Шац: Я немного по-другому настроен. Но, действительно, эта оккупация Москвы, которая произошла на наших глазах - часть подготовленного действия. Власть провоцирует людей на беспорядки чтобы достаточно быстро с ними разобраться.

Писпанен: Может быть власть просто боится?

Шац: А чего им бояться-то?

Писпанен: А чего им раньше было бояться, на Триумфальной, где на 10 человек было 20 автобусов ОМОНа?

Шац: Последние три месяца протестов были абсолютно мирными, как все, я думаю, заметили. На мой взгляд, залог успеха протестного движения состоит, опять же, в дальнейшем мирном протесте. Но с требованием совершенно разных вещей: не только честных выборов, которых мы уже не увидели, но и честных политических реформ, борьбы с коррупцией и так далее. Много чего нужно изменить в нашей стране.

Казнин: В facebook сейчас появляются самые разные размышления на этот счет. Среди них есть подобного рода: "мы уже чего-то добились, и если мы будем продолжать требовать и мирно выходить - мы добьемся еще". Есть и совершенно другие мнения. Теперь уже достаточно сложно понять чего требует та основная масса, которая выходит на площади.

Шац: Я, например, согласен с Явлинским, который вчера выступал на Пушкинской площади. Я согласен с ним в том, что нужна политическая сила, которая будет представлять протест этой широкой массы людей. То есть должна быть политическая сила, оформленная в широкую политическую партию, которая будет представлять интересы многих людей, зачастую, с совершенно разными взглядами.

Писпанен: Но лидеров так и нет.

Шац: Вот именно об этом и речь. У политической силы должны быть и лидеры.

Девотченко: Кстати, вчера на Пушкинской прозвучали слова о том, что мы будем объединяться.

Писпанен: Кто "мы"? Несистемная оппозиция говорит об этом уже 20 лет.

Девотченко: А вот теперь настал момент, когда они наконец объединятся.

Казнин: Как такое возможно, когда националисты бьют корреспондента "Эхо Москвы"?

Девотченко: Никак. Я не говорю сейчас о националистах. Я говорю о раздробленных демократических организациях. Таких как "Солидарность", ПАРНАС, "Объединенный гражданский фронт" и так далее.

Писпанен: На Болотную и на Сахарова выходили все "под плотной толпой", хотя под разными лозунгами. Кому-то нравятся выступления националистов, кому-то не нравятся выступления Крылова и так далее. Но все равно у многих после вчерашнего митинга на Пушкинской появилось ощущение тупика, раскола, непонимания того, что происходит.

Девотченко: Это был не тупик и не раскол. Я пришел за полчаса до начала митинга и сразу понял, что добром все это не закончится. Хотя бы по тому количеству откровенных провокаторов, которых пропустили на площадь. Их было видно невооруженным взглядом: они были одеты в какую-то униформу "а-ля 90-е", в какие-то турецкие спортивные костюмы, в вязаные шапочки. Они были под предводительством более солидных "дяденек" в более солидных одеждах, которые стайками пробирались поближе к трибуне и кричали, засвистав всех выступающих. Благо там была хорошая аппаратура, поэтому их крики были незначительной помехой.

Казнин: Все же не они были главными героями.

Шац: Если вы имеете в виду, что кульминацией действия был разгон у фонтана - тогда да, не они были героями. На самом деле, в воздухе витало совершенно другое настроение, нежели на Сахарова или Болотной. Настроение вчерашнего митинга - это результат стечения разных обстоятельств. Во-первых, посмотрите, что происходит в Москве. Я давно не видел такого количества техники, солдат и полицейских. Если честно, это напоминает оккупацию. И это психологически давит, особенно на тех людей, кто принимал непосредственное участие в ходе выборов 4 марта. Это очень неприятно, поверьте. Многие люди видели это и многие в этом участвовали. И они понимают, что произошло. Отсюда высокая концентрация неприязни.

Во-вторых, полиция, насколько я осведомлен в этом, не выполнила ряд условий. Она не сняла рамки, когда пришло много людей. Они должны были перекрыть Тверскую, но этого не произошло. И все это, в итоге, поспособствовало тому, что произошло вчера.

Писпанен: Вчерашние события происходили на фоне растущей конфронтации внутри, как говорится, "мастеров культуры". Алексей, вы - как человек, отказавшийся от госпремий и наград, что скажете?

Девотченко: Не знаю, что вы имеете в виду под "конфронтацией", я этого не почувствовал. Вчера я видел на площади и Максима Виторгана, и Елену Кореневу, комментирующую происходящее, нервно покуривая.

Писпанен: Я и говорю, что получается раскол на два фронта: кто-то выходит на Болотную, а кто-то ездит в Горки поздравлять Владимира Владимировича Путина.

Шац: Это абсолютно нормально. Я считаю, что не мы раскололись, а нас раскололи. Раскол произошел по решению власти, это абсолютная четкая технология "разделяй и властвуй".

Казнин: Разве можно зрелого человека расколоть с такими же людьми, с которыми он общался, дружил?

Шац: У каждого есть свои обстоятельства. Лично я не испытываю той ненависти, которую, может, кто-то испытывает к тем, кто пошел в другой лагерь. Это их выбор. В конце концов, время рассудит - правильно это или нет, кто был прав - кто виноват. На мой взгляд, это абсолютно объяснимые человеческие обстоятельства. 

Также по теме
    Другие выпуски