Михаил Крутихин: Государство старается придать «Роснефти» респектабельный вид

«Роснефть», в свою очередь, получит долю в трех проектах американской ExxonMobil. Стороны договорились также о совместной разработке технологий по добыче трудноизвлекаемых запасов нефти в Западной Сибири. По предварительной оценке, речь идет об инвестициях в сотни миллиардов долларов.

В студии ДОЖДЯ партнер консалтинговой компании RusEnergy Михаил Крутихин. 

Писпанен: Это, понятно, что, скорее всего, такая серьезная заявка на Арктику, на тяжелую, что называется, добычу, трудную.

Крутихин: Да, это заявка на очень рискованный и очень дорогой проект, конечно. Но я бы не стал преувеличивать значение того, что они сейчас подписали. Это, фактически, второй акт того самого представления, которое было в августе, тогда они в принципе выбрали 2 проекта в России, в которых может участвовать американская компания «Экссон Мобил», это Черное море и Карское море. Теперь за этот срок «Роснефть» с «Экссон Мобил» договорились о том, им дали 12 возможностей, они выбрали 3 проекта, сложные проекты, то есть, это не обычный газ, не обычная нефть, там нужно серьезные технологии применять, и «Роснефти» много чему есть поучиться, у нее таких технологий нет.

Писпанен: То есть, у нас есть далекая-далекая нефть, но у нас нет возможности ее оттуда достать?

Крутихин: Технологии будут учиться. Но если мы говорим, что это какая-то зеркальная такая сделка, что они - нам, мы – вам, то зеркало получается абсолютно кривое. Потому что если «Роснефть» идет в Америку, там совершенно нормальный привычный инвестиционный климат, стандартное налогообложение для всех, гарантированная стабильность на время всего действия этого проекта, никто не собирается ничего делать. А вот когда «Экссон Мобил» придет в Россию, для этого придется менять несколько российских законов.

Будущий президент сегодня подписал распоряжение о том, чтобы в октябре представить проект изменения в законодательстве по налогообложению проектов на континентальном шельфе. И там для этих проектов создаются такие льготные условия, то есть, никакой пошлины на экспорт продукции, никакого НДС, какие-то смешные совершенно каникулы длительные-длительные по налогу на добычу…

Писпанен: Может, это просто и был один из пунктов договоренности, скорей всего? Потому что, мы же понимаем, что после ситуации с BP, когда тоже уже было так все хорошо и замечательно, и вдруг – на тебе, это же страшно.

Крутихин: Когда «Экссон Мобил» пришли, в принципе, они могли бы сразу, бац, и начинать тратить на те проекты в Карском море, в Черном море. Нет. Мы видим, что «Роснефть» в тех же самых проектах нанимает каких-то подрядчиков, выделяет на это деньги, а «Экссон» стоит в стороне и ждет. Чего он ждет? Во-первых, нужно выполнить какие-то условия, о которых, вероятно, в августе, договорились. Первое - вот это налоговое условие было выполнено; второе – это надо изменить законодательство так, что если, например, американская компания открывает там какие-то запасы, то она будет иметь возможность, первое – поставить эти запасы на свой баланс, чтоб повысить свою капитализацию, а это по российским законам сделать довольно трудно; второе – они должны иметь гарантированное право, что им дадут разрабатывать это месторождение, а по закону гарантии такой нету; и в третьих, они еще одной вещи боятся, что, как объявлено, продолжится приватизация «Роснефти». Это не потому, что им нравится-не нравится работать с частной негосударственной компанией. В России есть еще один закон, который нуждается в исправлении. На континентальном шельфе в любом предприятии, совместном, несовместном, государству должно принадлежать 50%.

У «Газпрома» 50% - государство, если оно формирует какой-то проект, иностранцев оно уже не может пустить, потому что в совместном предприятии государства будет меньше.

У «Роснефти» 75%, это значит, если мы условно представим себе эту арифметику, то иностранцам может 33% выделить.

Как только начинают приватизацию «Роснефти», скажем, в этом году, как они планировали, доводят до 60%, это значит, иностранцам остается 20. А стоит на 20% идти в какой-то рискованный проект и тратить миллиарды долларов совершенно не понятно зачем?

Пока вот этих законов нет, которые отменяют этот идиотизм, который появился в 2008 году.

Писпанен: Сейчас зафиксировались на обмене технологиями, а как добычу-то делить? Учитывая то, что слава русских нефтяников, которая бежит впереди планеты всей, о таких, довольно жестких парнях, которые всегда добиваются, собственно, своего.

Крутихин: Давайте вспомним: есть единственная схема, которую выработали в практике нефтегазовых проектов, которая позволяет гарантировать стабильность налогообложения на все время существования проекта. Называется это «Соглашение о разделе продукции». В России их 3: «Сахалин-1», «Сахалин-2» и «Харьяга». Для правительства, если вы послушаете правительство, это предательство национальных интересов. То есть, заведомо говорят, пришел к нам иностранный инвестор, он нас обманет.

Писпанен: Сахалин-то тоже не достался никому.

Крутихин: Но Сахалин столько принес государству хорошего полезного, он настолько был соблазнительный, «Сахалин-2», что «Газпром» туда влез, когда уже все было сделано.

Писпанен: Что тут же захотелось его обратно получить?

Крутихин: Естественно. То есть, «Газпром» оттяпал себе. Но невозможно пойти назад в этом, предательство национальных интересов.

Писпанен: Удивительно, что при таком неустойчивом деловом климате, который сейчас наблюдается в России, опять повышается отток капитала и так далее, действительно, не бояться. То есть, какие должны быть гарантии, как вы думаете?

Крутихин: Гарантий не достаточно, надо закон менять, это раз. Потом, у нас так быстро меняют законы, что это тоже не гарантия. Иностранца спрашиваешь: Ну, вы что? У вас там дискриминация в пользу государственных компаний, вас это волнует? Он говорит: Да нет, не волнует, мы видели в других компаниях.

-Вас коррупция волнует?

-Да нет, - говорит. – Есть страны – еще хуже коррупция.

-Что вас волнует?

-Отберут.

То есть нет никаких гарантий сохранения собственности. BP работали, у них отобрали Ковыктинский проект. Сначала тормозил «Газпром», а потом просто отобрали. Shell замечательный проект с иностранным консорциумом сделали, «Газпром» пришел, нажали, «отмитволили» их, и отобрали этот проект. И так далее, и тому подобное.

Писпанен: Одни же тоже, наверное, понимают, что происходило, и что может происходить? Не будем говорить – будет.

Крутихин: Сейчас перед ними готовы расстелить красную дорожку, почему? Страшно заинтересовано руководство, чтобы придать какую-то респектабельность той же самой «Роснефти». У компании очень плохая репутация, как у скупщика краденого после «ЮКОСа». Это, все-таки, государственная компания, это значит, что менеджмент заведомо не такой хороший, как у частной компании. И поэтому, чтоб придать ей характер какой-то респектабельной компании, нужно подвести под нее хорошего солидного партнера.