' style='fill:%23c4c4c4;fill-opacity:1'%3E%3Cpath d='M93.28-57.4h2.52l-6.33 11.74h-2.6l6.41-11.75zM98.5-57.4h2.52L94.7-45.67h-2.6l6.4-11.75zM103.78-57.4h2.52l-6.33 11.74h-2.6l6.4-11.75z'/%3E%3C/a%3E%3C/svg%3E)
Геннадий Гудков: Объединению "левых" мешает Зюганов
Депутаты от Справедливой России вошли в "Левый альянс". Сегодня представители эсеров и их союзники по социалистическим взглядам официально создали новое движение, которое в будущем планируют преобразовать в полноценную политическую партию.
Инициаторами создания альянса стали депутаты от Справедливой России Геннадий Гудков и Илья Пономарев. А вместе с ними у истоков движения встали экономист Михаил Делягин, член общественной палаты Елена Лукьянова, а также бывший член партии "Яблоко", а затем лидер небольшой партии "СЛОН" Вячеслав Игрунов. Интересен и список тех, кто присоединился к левому альянсу. Это, в частности, банкир Александр Лебедев и писатель Михаил Веллер.
В первом заявлении "Левого альянса" говорится, что из главная цель - это формирование "в ближайшей исторической перспективе" объединенной левой партии, способной побеждать на выборах. Для чего в новый союз позвали всех симпатизирующих левым идеям. Но если лидер эсеров Сергей Миронов официально приветствовал создание альянса, то глава КПРФ Геннадий Зюганов пока не ответил на приглашение.
У нас в студии Геннадий Владимирович Гудков, депутат Госдумы, партия "Справедливая Россия", учредитель "Левого альянса".
Геннадий Гудков: Добрый вечер. Позвольте вас поправить: Александр Лебедев был приглашен на нашу конференцию в качестве гостя. Он выступил, он высказал свою позицию с учетом его прошлых заслуг в создании социал-демократического движения. Именно в этом качестве мы его и пригласили. Он не вошел, по крайней мере на сегодняшний день, в состав руководящих органов и в состав учредителей, но его уже автоматически записали в организаторы этого союза.
Мария Макеева: В «сочувствующие», не в организаторы.
Гудков: Да. Но мы создали общественное движение не для того, чтобы превратить его в партию, а для того, чтобы с помощью этого движения превратить наши партии левого фланга в одну большую и единую левую партию, способную побеждать на выборах, а не бороться за свою нишу, проценты, количество депутатских мандатов и кресел.
Макеева: Вы хотите сказать, что вы ведете дело к тому, чтобы объединить «Справедливую Россию» и КПРФ?
Гудков: Почему только КПРФ и «Справедливую Россию»?
Казнин: Потому что это наиболее крупные силы.
Гудков: Сегодня у нас появится еще с полтора десятка левых партий или псевдо-партий.
Казнин: Это несерьезно.
Гудков: Ну почему несерьезно?
Казнин: Вот КПРФ: Зюганов пока не подтвердил.
Гудков: Тот же левый фронт. Почему мы его списываем со счетов? Думаю, что этого делать не надо. То же «Яблоко» - там заметная часть социал-демократов.
Казнин: «Яблоко» даже?
Гудков: Да. У нас сегодня были представители «Яблока». Там, оказывается, есть фракция социал- демократов, и руководитель этой фракции был у нас на конференции и выступал, как и многие другие, кстати говоря. Именно поэтому мы и говорим, что должна быть одна партия на левом фланге - мощная, массовая, влиятельная, которая добьется победы.
Казнин: А Зюганов? Почему вы не отвечаете про Зюганова? Ведь он откажется.
Гудков: Отвечу. Что это такое: 13,5% у «Справедливой России» и 18,5% у КПРФ? Что это, интересно, за такой успех? Кому он нужен? Это поражение длиной в 5 лет минимум. У нас, знаете, по сравнению с 1913 годом все меркнет: в этом году на 13% больше преступлений раскрыто. Но никто не спрашивает сколько вообще преступлений было совершено. Что касается Зюганова: мы отправляли в адрес Геннадия Андреевича два письма. Первое письмо - в момент создания самого оргкомитета, который готовил эту конференцию. Мы предложили КПРФ сразу, с первого дня участвовать в нашем дискуссионном процессе.
Макеева: По-моему, создание крупной левой партии под угрозой. Такие лидеры как Сергей Миронов, Геннадий Зюганов, Григорий Явлинский. Неужели вы думаете, что они, может, даже не в столь близкой перспективе, способны уступить свое место одному человеку?
Гудков: Мне 55 лет. Думаю, что я был бы удовлетворен, если бы сейчас «к рулю» пришли 40-45летние политики и сделали бы то, что не смогли сделать наши вожди. Я бы с удовольствием уступил им возможность это сделать. В конечном итоге, меня интересует - как и любого нормального человека - результат, а не процесс. Процесс – это хорошо. Можно в нем долго оставаться, можно в нем быть полезным, на что-то влиять. Но нужен результат, а результата в России нет уже 20 лет.
Макеева: Не все так прагматично, согласитесь.
Гудков: Может, будет звучать грубовато, но сейчас кто выпадет из этого процесса, тот выпадет из будущей политической борьбы, из будущей политической конфигурации.
Казнин: Геннадий Андреевич еще долгие годы будет сохранять свой электорат.
Гудков: Знаете, я и себя-то отношу уже к старшему поколению. Геннадий Андреевич еще старше меня. Никуда не денешься от возраста. Мы, к сожалению, понимаем, что душой мы молоды и огонь в глазах, но физиологические процессы идут неотвратимо в каждом из нас. Тело портится. Может быть, когда-нибудь мы научимся его заменять. Но пока это из области научной фантастики, и достичь этого результата никому не удалось. Надо четко понимать, что всему свое время. И я считаю, что этого времени у нас очень мало. Потому что говорить уже 20 лет о левой идее, не имея возможности ее реализовать и показать, чем она лучше любых других – это стыдно.
Казнин: Левая идея и до этого показала себя «во всей красе».
Гудков: Думаю, что там не очень левая идея. «Левацкая» - да, бюрократическая – да. У нас же одна и та же конфигурация государства. При царе была номенклатура, при коммунистах была партийная номенклатура – она, правда, не воровала так, как нынешняя. И сегодня та же бюрократическая номенклатура, которой управляют уже не будучи ограниченными ни вопросами государственной собственности, ни идеологией, ни контролем.
Казнин: Среднестатистический коммунист – человек, который, в общем-то, желает возвращения СССР и, часто, воскрешения Сталина. «Яблочник» - человек, который боится диктатуры. «Справедливоросс» - центризм - назовем это так - который в Астрахани помогает Шеину. Как вы их соберете-то?
Гудков: Кончились среднестатистические коммунисты. Давайте посмотрим правде в глаза: все замечательные проценты, которые выдаются как успех «Справедливой России» и КПРФ – это абсолютно не социалистический или коммунистический электорат. Это протестный электорат, которому «обрыдла» эта вороватая вертикаль власти.
Гудков: Потому что мы намерены предложить вместо «дележки» левого фланга на «полянки» сделать мощную партию широкого политического спектра. Демократическая партия США, Лейбористская партия, Посткоммунистические партии в Восточной Европе – все социал-демократические.
Казнин: То есть вы ориентируетесь на них?
Гудков: «Единая Россия» вообще не партия – это ширма. На самом деле, есть как двухпартийные системы, так и 4-5-партийные системы. Во Франции, где сейчас идут выборы, кандидаты от 5-ти партий. В Великобритании 4-6 основных партий. Даже в Соединенных Штатах Америки больше, чем две. То, что на левом фланге можно победить, только объединив, мне кажется очевидным.
Мы-то делаем то, что давно уже должны были сделать коммунисты на их месте. Они должны были вести этот объединительный процесс. Я давно удивлялся, что у них не было какого-то «Левого фронта» - не Сергея Удальцова, а настоящего, широкого объединения. Я понимаю, что они боятся, «ожегшись» на МПСР. Помните, была такая структура, где произошел раскол и потом Геннадий Семигин пытался взять власть в свои руки. Но они, «ожегшись на молоке, чего дуют на воду»? Так политику не построишь, так мы «слона не продадим».
Конечно, без объединительного процесса – тупик. Тем более, этот тупик нам помогает усугубить и углубить действующую власть. Она предлагает: «Дорогие товарищи! Мы больше не в состоянии контролировать все эти партии – 7 штук, которые мы сами и опекали – давайте мы теперь сделаем 237 партий, и вот там мы «порулим». Разве не понятно, что сегодня власть, действующая под лозунгом «разделяет и властвует, лишь бы себя сохранить», раздробляет сейчас правый фланг, левый фланг, либеральный, да какой угодно.
Казнин: И у нее это хорошо получается, между прочим. Пока, по крайней мере.
Гудков: Наш «забитый» народ, познавший тысячелетнее рабство, конечно, тяжело реагирует на эти изыски кремлевских политологов и имиджмейкеров. Поэтому, конечно, тяжело нашему народу разобраться. Вот мы и помогаем. Спасибо и вам, за то, что даете возможность высказаться.
Макеева: До вас тут и «единоросс» был. Мы освещаем событие – освещение «Левого альянса».
Гудков: Это очень важно. Вы должны знать всю палитру взглядов и точек зрений. Спасибо вам.
Макеева: Спасибо, Геннадий Владимирович.
В первом заявлении "Левого альянса" говорится, что из главная цель - это формирование "в ближайшей исторической перспективе" объединенной левой партии, способной побеждать на выборах. Для чего в новый союз позвали всех симпатизирующих левым идеям. Но если лидер эсеров Сергей Миронов официально приветствовал создание альянса, то глава КПРФ Геннадий Зюганов пока не ответил на приглашение.
У нас в студии Геннадий Владимирович Гудков, депутат Госдумы, партия "Справедливая Россия", учредитель "Левого альянса".
Дмитрий Казнин: Добрый вечер, Геннадий Владимирович.
Геннадий Гудков: Добрый вечер. Позвольте вас поправить: Александр Лебедев был приглашен на нашу конференцию в качестве гостя. Он выступил, он высказал свою позицию с учетом его прошлых заслуг в создании социал-демократического движения. Именно в этом качестве мы его и пригласили. Он не вошел, по крайней мере на сегодняшний день, в состав руководящих органов и в состав учредителей, но его уже автоматически записали в организаторы этого союза.
Мария Макеева: В «сочувствующие», не в организаторы.
Гудков: Да. Но мы создали общественное движение не для того, чтобы превратить его в партию, а для того, чтобы с помощью этого движения превратить наши партии левого фланга в одну большую и единую левую партию, способную побеждать на выборах, а не бороться за свою нишу, проценты, количество депутатских мандатов и кресел.
Макеева: Вы хотите сказать, что вы ведете дело к тому, чтобы объединить «Справедливую Россию» и КПРФ?
Гудков: Почему только КПРФ и «Справедливую Россию»?
Казнин: Потому что это наиболее крупные силы.
Гудков: Сегодня у нас появится еще с полтора десятка левых партий или псевдо-партий.
Казнин: Это несерьезно.
Гудков: Ну почему несерьезно?
Казнин: Вот КПРФ: Зюганов пока не подтвердил.
Гудков: Тот же левый фронт. Почему мы его списываем со счетов? Думаю, что этого делать не надо. То же «Яблоко» - там заметная часть социал-демократов.
Казнин: «Яблоко» даже?
Гудков: Да. У нас сегодня были представители «Яблока». Там, оказывается, есть фракция социал- демократов, и руководитель этой фракции был у нас на конференции и выступал, как и многие другие, кстати говоря. Именно поэтому мы и говорим, что должна быть одна партия на левом фланге - мощная, массовая, влиятельная, которая добьется победы.
Казнин: А Зюганов? Почему вы не отвечаете про Зюганова? Ведь он откажется.
Гудков: Отвечу. Что это такое: 13,5% у «Справедливой России» и 18,5% у КПРФ? Что это, интересно, за такой успех? Кому он нужен? Это поражение длиной в 5 лет минимум. У нас, знаете, по сравнению с 1913 годом все меркнет: в этом году на 13% больше преступлений раскрыто. Но никто не спрашивает сколько вообще преступлений было совершено. Что касается Зюганова: мы отправляли в адрес Геннадия Андреевича два письма. Первое письмо - в момент создания самого оргкомитета, который готовил эту конференцию. Мы предложили КПРФ сразу, с первого дня участвовать в нашем дискуссионном процессе.
Сразу подчеркиваю, что это общественное движение. Оно не является конкурентом политическим партиям, никого не обижает, не разваливает, не раскалывает, а, наоборот, призвано объединять.
Потом мы отправили Геннадию Андреевичу второе письмо, в котором мы пригласили его уже в качестве почетного гостя, и предложили ему вступить перед собравшимися для того, чтобы изложить свое отношение к этому процессу. К сожалению, мы не получили ответа ни на первый, ни на второй вопрос. Хотя я, как порядочный человек, пришел к его заместителям и объяснил, что мы делаем, и хотели бы, конечно, сотрудничать с КПРФ. Но у них, по-моему, пока не до конца решен вопрос как им вести себя с социал-демократами. Хотя в печати, вроде бы, Геннадий Андреевич сказал, что приветствует саму идею и готов рассматривать вопрос сотрудничества. Сегодня от КПРФ официальных должностных лиц не было.
Потом мы отправили Геннадию Андреевичу второе письмо, в котором мы пригласили его уже в качестве почетного гостя, и предложили ему вступить перед собравшимися для того, чтобы изложить свое отношение к этому процессу. К сожалению, мы не получили ответа ни на первый, ни на второй вопрос. Хотя я, как порядочный человек, пришел к его заместителям и объяснил, что мы делаем, и хотели бы, конечно, сотрудничать с КПРФ. Но у них, по-моему, пока не до конца решен вопрос как им вести себя с социал-демократами. Хотя в печати, вроде бы, Геннадий Андреевич сказал, что приветствует саму идею и готов рассматривать вопрос сотрудничества. Сегодня от КПРФ официальных должностных лиц не было.
Макеева: По-моему, создание крупной левой партии под угрозой. Такие лидеры как Сергей Миронов, Геннадий Зюганов, Григорий Явлинский. Неужели вы думаете, что они, может, даже не в столь близкой перспективе, способны уступить свое место одному человеку?
Гудков: Мне 55 лет. Думаю, что я был бы удовлетворен, если бы сейчас «к рулю» пришли 40-45летние политики и сделали бы то, что не смогли сделать наши вожди. Я бы с удовольствием уступил им возможность это сделать. В конечном итоге, меня интересует - как и любого нормального человека - результат, а не процесс. Процесс – это хорошо. Можно в нем долго оставаться, можно в нем быть полезным, на что-то влиять. Но нужен результат, а результата в России нет уже 20 лет.
Макеева: Не все так прагматично, согласитесь.
Гудков: Может, будет звучать грубовато, но сейчас кто выпадет из этого процесса, тот выпадет из будущей политической борьбы, из будущей политической конфигурации.
Казнин: Геннадий Андреевич еще долгие годы будет сохранять свой электорат.
Гудков: Знаете, я и себя-то отношу уже к старшему поколению. Геннадий Андреевич еще старше меня. Никуда не денешься от возраста. Мы, к сожалению, понимаем, что душой мы молоды и огонь в глазах, но физиологические процессы идут неотвратимо в каждом из нас. Тело портится. Может быть, когда-нибудь мы научимся его заменять. Но пока это из области научной фантастики, и достичь этого результата никому не удалось. Надо четко понимать, что всему свое время. И я считаю, что этого времени у нас очень мало. Потому что говорить уже 20 лет о левой идее, не имея возможности ее реализовать и показать, чем она лучше любых других – это стыдно.
Казнин: Левая идея и до этого показала себя «во всей красе».
Гудков: Думаю, что там не очень левая идея. «Левацкая» - да, бюрократическая – да. У нас же одна и та же конфигурация государства. При царе была номенклатура, при коммунистах была партийная номенклатура – она, правда, не воровала так, как нынешняя. И сегодня та же бюрократическая номенклатура, которой управляют уже не будучи ограниченными ни вопросами государственной собственности, ни идеологией, ни контролем.
У нас номенклатурное правление в стране. И номенклатура не может выработать никакой государственной политики, поскольку она всегда заинтересована в сохранении статус-кво. Им не нужно и даже опасно что-то менять. Завтра, в результате перемены реформ, они могут лишиться стола, который «кормит». А больше у них ничего нет. Кроме стола, который «кормит», причем не экономическими методами, а криминальными. Если мы это понимаем, и не добьемся сейчас победы левой идеи и социал-демократических идей, и не построим социальное государство - нас ждет развал. Нас ждет расчленение страны, скажем, на Дальневосточную республику, Сибирскую республику, Поволжскую республику и так далее.
Казнин: Среднестатистический коммунист – человек, который, в общем-то, желает возвращения СССР и, часто, воскрешения Сталина. «Яблочник» - человек, который боится диктатуры. «Справедливоросс» - центризм - назовем это так - который в Астрахани помогает Шеину. Как вы их соберете-то?
Гудков: Кончились среднестатистические коммунисты. Давайте посмотрим правде в глаза: все замечательные проценты, которые выдаются как успех «Справедливой России» и КПРФ – это абсолютно не социалистический или коммунистический электорат. Это протестный электорат, которому «обрыдла» эта вороватая вертикаль власти.
Казнин: Почему тогда вы клеймите «левыми» или «правыми»?
Гудков: Потому что мы намерены предложить вместо «дележки» левого фланга на «полянки» сделать мощную партию широкого политического спектра. Демократическая партия США, Лейбористская партия, Посткоммунистические партии в Восточной Европе – все социал-демократические.
Казнин: То есть вы ориентируетесь на них?
Макеева: То есть партийная система, когда есть две очень мощные основные партии, которые состязаются на выборах?
Гудков: Ну почему две?
Макеева: Будет одна ваша, а вторая, наверное, «Единая Россия», нет?
Гудков: «Единая Россия» вообще не партия – это ширма. На самом деле, есть как двухпартийные системы, так и 4-5-партийные системы. Во Франции, где сейчас идут выборы, кандидаты от 5-ти партий. В Великобритании 4-6 основных партий. Даже в Соединенных Штатах Америки больше, чем две. То, что на левом фланге можно победить, только объединив, мне кажется очевидным.
Мы-то делаем то, что давно уже должны были сделать коммунисты на их месте. Они должны были вести этот объединительный процесс. Я давно удивлялся, что у них не было какого-то «Левого фронта» - не Сергея Удальцова, а настоящего, широкого объединения. Я понимаю, что они боятся, «ожегшись» на МПСР. Помните, была такая структура, где произошел раскол и потом Геннадий Семигин пытался взять власть в свои руки. Но они, «ожегшись на молоке, чего дуют на воду»? Так политику не построишь, так мы «слона не продадим».
Конечно, без объединительного процесса – тупик. Тем более, этот тупик нам помогает усугубить и углубить действующую власть. Она предлагает: «Дорогие товарищи! Мы больше не в состоянии контролировать все эти партии – 7 штук, которые мы сами и опекали – давайте мы теперь сделаем 237 партий, и вот там мы «порулим». Разве не понятно, что сегодня власть, действующая под лозунгом «разделяет и властвует, лишь бы себя сохранить», раздробляет сейчас правый фланг, левый фланг, либеральный, да какой угодно.
Казнин: И у нее это хорошо получается, между прочим. Пока, по крайней мере.
Гудков: Наш «забитый» народ, познавший тысячелетнее рабство, конечно, тяжело реагирует на эти изыски кремлевских политологов и имиджмейкеров. Поэтому, конечно, тяжело нашему народу разобраться. Вот мы и помогаем. Спасибо и вам, за то, что даете возможность высказаться.
Макеева: До вас тут и «единоросс» был. Мы освещаем событие – освещение «Левого альянса».
Гудков: Это очень важно. Вы должны знать всю палитру взглядов и точек зрений. Спасибо вам.
Макеева: Спасибо, Геннадий Владимирович.
